Автор: Чарльз Форсман, американский комиксист, "возможно самый признанный выпускник Центра Изучения Комиксов, учебного заведения, основанного в две тысячи четвёртом году автором графических романов Джеймсом Страмом и педагогом Мишель Олли в городе Уайт Ривер Джанкшен, штат Вермонт". Так говорит нам личный сайт Чарльза Форсмана, рассказывая таким образом не только о регалиях и достижениях автора, но и о его эго и представлении о хорошем вкусе. Впрочем, не то чтобы Форсману не было чем гордиться: хвалебные рецензии, три "Игнаца", постоянные включения во всяческие, в том числе составляемые довольно авторитетными изданиями, списки самого лучшего, собственное (микроскопическое, но всё-таки) независимое издательство... и при всём том этот парень ещё довольно молод. Мы имеем дело с полноценной звездой американских инди-комиксов.
Комикс: The End of The Fucking World, принёсший автору один из его "Игнацей". Комикс, всячески обласканный и любимый критиками. История о запутавшихся в мире, себе и немножко Америке не то чтобы самых обычных подростках отозвалась в сердцах и мозгах знатоков медиума, чья воодушевлённость оказалась настолько заразительной, что мы решили попробовать не просто прочитать этот комикс, но ещё и поговорить о нём.
Ссылки на скачивание тут не будет, но, поверьте, при желании найти этот комикс очень просто.
Задача оказалась сложнее, чем мы ожидали, и времени у нас на это ушло трагически много. Но мы всё-таки закончили, и вот результат:
Ларош: Для начала просвети меня - этот роман же наполучал каких-то наград?
Jaya: Ага, наполучал.
Ларош: То есть я вижу цитаты на задней стороне обложки, но не бывает же книг, где нет хвалебных цитат.
Jaya: Кажется, не он сам, а его фрагменты - он издавался как серия миникомиксов. Ну, вот этими главами. Сейчас проверю.
Ларош: И наговорено же там: Гас ван Сэнт, Бонни и Клайд. Мне это больше напомнило "Прирожденных убийц", честно говоря.
Jaya: Ну они бы ещё "Прирождённых убийц" вспомнили…. Оу).
Ларош:
Это слишком lowbrow отсылка для Фантаграфикс, я полагаю.
Jaya: О, смотри: theendofthefuckingworld.com/. Прокрути страницу вниз. Ну Такер Стоун предсказуем. He is very much into this kind of shit.
Ларош: Но как раз NBK тематически и даже фабульно сходны. Бонни и Клайд - это, в ее голливудском виде, романтическая история любви, просто у особенных людей. А здесь - ровно как в NBK, мы имеем дело с историей о любви, как историей о вырывании из прежней жизни. Вроде manic pixie dream guy, но куда более manic, чем все остальное.
Jaya: Я притом продолжаю читать. Мэтт Сенека - ну конечно же. И конечно же Peanuts. Везде, всегда Peanuts.
Ларош: Не будем отрицать, это намеренно. Нельзя просто так нарисовать нос пуговкой в профиль и сказать "я случайно".
Jaya: В смысле соответствует намерению автора? Да, разумеется.
Ларош: Впрочем, второй графический роман Форсмана нарисован в той же манере. Так что, возможно, он не умеет "не как в Peanuts".
Изначально эти миникомиксы были, кстати, самиздатом. И я не могу избавиться от ощущения, что самодельные восьмистраничные выпуски, отпечатанные на, не знаю, ротапринте - это идеальная форма бытования такого романа. Это ведь не случайный лоу-фай. Это такой модный теперь лоу-фай, который хорошо получается разве что у Эрики Моэн.
Jaya: Ну в общем да. Скажу страшное слово: хипстерство. И вспомню, кстати, Кочалку. Идеологически все эти ребята - его дети. Знаешь, на сайте TCJ в своё время было обсуждение Habibi, и вот там была затронута эта тема: тема панковского подхода, того, где не-искусность считается признаком искренности.
Ларош: Я понимаю. Отсутствие необходимости долго работать над каждой страницей отменяет "сделанность" комикса, отстраненность автора от него.
Jaya: У меня к этому очень сложное отношение. Его хорошо прикладывать к Джеффри Брауну, любимцу самого Кочалки. Браун, как мы помним, начинал с вещей очень... искренних. Но сейчас? Сейчас, скажем так, видно, что карандаш в его руке лежит куда крепче. И с одной стороны можно сказать, что это он научился рисовать, и идеологическая подпорка ему больше не нужна, но с другой, отрицать, что нынешний Браун куда более коммерциализирован ("Дарт Вейдер и сын"!) невозможно.
Ларош: В сканах этого не видно, но книжка на самом деле очень небольшого размера.
Jaya: Ага, увидела. Ну, не скажу, что она прямо очень маленькая, но да, самиздатом пахнет даже от этого издания.
Ларош: Она меньше, чем, скажем, фантаграфиковская "Черная дыра".
Jaya: Это да. Но "Чёрная дыра" гораздо отполированней.
Ларош: Забегая вперед, скажу "Так она и лучше в десятки раз".
Jaya: Знаешь, а мне это напомнило ещё один фильм. Название не помню, можно посмотреть, но мне лень. Там играла Дрю Бэрримор. Фильм про молодого (поздние школьные годы где-то) парня, который встречает Девушку Своей Мечты. И всё вокруг мешает их любви, особенно её семья, которая её не понимает, и хочет запереть в психиатрическую лечебницу. Они сбегают, начинают путешествовать, и до героя постепенно доходит, что, ну, возможно героине и вправду лучше бы в лечебницу. Грустная история.
Просто тут тоже про это есть, про то, что граница между "он особенный, мы с ним родны душой и его никто не понимает, как понимаю его я" и "он особенный, он задушил двух кроликов и кошку" очень тонка.
Ларош: Меня одного веселит, что книжка издана в Сиэтле? Я понимаю, что ее кроме Фантаграфикс никто бы не издал. Но это просто так замечательно - НУ КОНЕЧНО она вышла в Сиэтле.
Jaya: Думай о хорошем: хотя бы не в Портланде.
Ларош: В Портленде она не могла бы выйти, там все куда добрее.
Окей, мы продемонстрировали, сколько слов мы можем написать о книжке, не открывая ее.
Jaya: Да, вроде того).
Приступим? Приступим.
Jaya: Я хочу тебе сказать, что по мне обложка крайне обманчива. Она обещает нечто... куда энергичнее того, что мы получаем в итоге. В этом смысле, впрочем, обманчиво и название. То есть да, там происходит то, что происходит, и всё такое прочее, но при всём том, есть в этом комиксе что-то прямо-таки медитативное. Может быть дело в рисунке, не знаю.
Ларош: Название зато очень по делу. Оно сразу говорит тебе:
- это про подростков
- это тебе не "Брекфаст Клаб"
- будет грустно
Мне показалось, кстати, или в тексте это название ни к чему не привязано? То есть оно "честное" - добавляет контекста роману, как и положено, а не просто вытягивает из него какую-то одну тему на обложку.
Jaya: Ну, если трактовать честность так, то да. Нооо, знаешь, вот мне оно "будет грустно" не сказало. Оно подготовило меня к, может быть, трагедии, но не к получившейся в итоге меланхолии.
Ларош: Вот что меня еще смущает: все аннотации обещают нам, условно, любовную историю, в которой оказывается, что мальчик - социопат. И ты ожидаешь, что это будет раскрываемой нам через глаза героини темой. Тогда как на самом деле нам этот факт сообщают на первых же страницах самым брутальным образом. И когда я вижу, как Алисса и Джеймс знакомятся, я сразу думаю "Ой".
Jaya: А вот кстати, за это я на автора слегка обижена. За то, что в итоге мы не получаем ни истории любви к социопату, ни истории "изнутри" социопата.
Кстати: всё-таки социопат, а не психопат?
Ларош: Психопат, конечно. Это в рецензии говорилось "социопат".
Jaya: А, понятно. Ну потому что... ну да. Вторая страница же.
Ларош: Так-то отличить довольно просто. Троп работает так: социопаты хорошо одеты и планируют заранее, психопаты действуют по наитию и одеты плохо. Патрик Бейтман - социопат.
Но вообще не будем жонглировать словами, как неспециалисты.
Jaya: При этом, забегая вперёд, с главным героем всё сложно. В том смысле, что автор путается в показаниях, навешивая ему травму.
Ларош: Что, кстати, должны выражать эти мелкие точки слева от белочки?
Jaya: Муравьи? Вообще мелкие насекомые?
Ларош: И еще: давайте запомним стрижки героя на первой и третьей страницах. Они нам еще пригодятся.
Jaya: Далее: Алисса. Которая сходу выдаёт девочку из хреновой семьи.
Ларош: За счет чего?
Jaya: А смотри. Сходу выбирает проблемного мальчика, который сходу же выдаёт ей агрессию. И продолжает общение.
Ларош: А. А я на первой странице это искал, где они знакомятся. Но у них чудесное знакомство. Такое, ну, настоящее.
Jaya: Да я не спорю.
То есть в вакууме это ничего не выдаёт. Но, но это снова про истории путешествий безумных влюблённых. Один из главных, если не самый главный вопрос: как эти люди находят друг друга, чем вылавливают из толпы всех остальных, почему они происходят?
Ларош: Вообще, я не могу понять - это я так расслабился на старинной супергероике или что? Мне кажется, что автор намеренно показывает мир неприятным. Или он просто "заземляет" повествование? Я не про дырявый носок. Я про страницу с поцелуем, к примеру.
Jaya: Мне кажется, что неприятность мира - это снова про сознательный low-fi. А поцелуй же нам потом отзеркалят. В почти самом конце.
Ларош: БОЛЕЕ привлекательным тот поцелуй не нарисован.
Jaya: Да, но он ДРУГОЙ.
Ларош: То есть дело в чем. Нет в данном случае никакой разницы, мы показываем, как выглядит мир глазами рассказчика (не автора, не автора), или героя-психопата. В любом случае вот они, неловкие и неприятные люди. И как мы потом узнаем, ими полон мир.
Jaya: А я вот не уверена, что не автора. Потому что мировоззрение Алиссы выдаёт ту же картинку.
Ларош: Это еще вопрос.
Jaya: В том смысле, что не то чтобы она была в порядке?
Ларош: Она как бы втянута в мир Джеймса, что ли.
Jaya: Хм. Мне вот так не кажется. Я всё время видела, что она как раз мир Джеймса не очень-то осознаёт, то есть не очень осознаёт, что есть такой отдельный мир.
Ларош: Но не могу отрицать - автор вот прям хорошо рисует. Страница "Я ударил отца и украл его машину" очень выразительна и хорошо говорит все, что говорит.
Jaya: Да и с лицами хорошо работает, что уж. Опять же, это если делать все нужные оговорки. Потому что, понимаешь, те, для кого пример Самого Лучшего Рисунка В Мире - Джим Ли или даже Ромита-младший совершенно нас с тобой тут не поймут.
Ларош: Гарфилда не рисуют так, как сплэш-страницу в супергероике. Мы тут имеем дело, натурально, со стрипом, собранным в графический роман.
Jaya: Оу, ты хочешь поговорить о форме?
Кстати, заметь, тут нас не смущает, не удивляет, не настораживает, что матери в картинке нет. Сидром Диснея?
Ларош: Что такое синдром Диснея?
Jaya: Ну. Отсутствующая биологическая мать главного героя или главной героини. Вспомни любой диснеевский мультфильм).
Ларош: Да, я понял уже. Меня как раз не смутило отсутствие матери в пределах первой главы. Эдипов комплекс меня устроил - ударил отца, окей, а возлюбленная у него еще есть, то есть, возможно, об образе матери мы поговорим потом.
Jaya: Итак, вторая глава.
Ларош: Надо сказать все о той же странице, что семейная жизнь передана очень минимальными, но ясными средствами. Картинки вот эти на стене, детали в рисунке отца.
Jaya: Я признаюсь, что тут я не сразу сообразила, что рассказчик сменился.
Ларош: Я тоже. Потому что первая страница продолжает предыдущую главу, более того, показывает нам то, что, я так понимаю, не может видеть Алисса.
Jaya: Ну, герой этого тоже видеть не может.
Ларош: Да нет. Это же как раз та машина, которую он угнал у отца.
Jaya: А, ты в том смысле, что мы не знаем, что она это может видеть, потому что ещё не знаем, что она с ним. Тогда да.
Ларош: Ну и я так понимаю, что угнал и разбил машину он без нее.
Jaya: Да? Мне казалось, что он её забрал, они доехали до "самого скучного города" и у его окраины разбили тачку.
Ларош: Нет, в этой главе мы увидим, как он угоняет еще одну машину. Впрочем, все машины тут одинаковы. Только у той, что в овраге - черные покрышки, а у остальных - белые.
Jaya: Как минимум ещё у одной чёрные покрышки. Повторю: мне казалось, что сперва они двинулись на машине отца Джеймса, потом время от времени воровали и потом бросали другие.
Ларош: Разберемся. Кстати, в дальнейшем смену рассказчика отследить очень легко - по смене цвета текстовых панелей. Впрочем, да, во второй главе Алисса начинает с разговора о вещах, присущих, как этого ожидаешь, Джеймсу.
Jaya: Да, с цветом потом всё ясно.
Ларош: Кстати, где-нибудь будут отсылки на то, где происходит дело? Потому что это ТОЧНО не Сиэтл какой-нибудь.
Jaya: Ну, они как минимум будут менять номера машины, там есть регион. Плюс, кажется, во время объявлений о розыске будет что-то.
Ларош: Вообще, это, наверное, было ужасно читать в виде мини-комиксов. Отдельная глава ну ничегошеньки не дает.
Jaya: Ну как. Эта не даёт, первая - вполне себе даёт.
Ларош: Угу. Как социальная реклама "Как ведет себя ваш ребенок?"
Jaya: Если он обивает животных, то когда-нибудь он пошлёт Вас нахрен и угонит вашу машину! Скажем так, первая даёт хорошую завязку. В рамках крупной формы малая насыщенность второй главы вполне к месту: она разбавляет ритм, успокаивает читателей, штрихами набрасывает общую картину, даёт подумать и осмотреться. Но как мини-комикс... да, тут я с тобой согласна. Но у меня, кстати, похожие мысли были от другой работы, о которой мы с тобой поговорим: вот эта страница смотрится при последовательном кликании неплохо, но каково было её видеть тем, кто следил за апдейтами в режиме реального времени?
Ларош: Hold that thought.
Jaya: Да-да, мы к этому ещё вернёмся.
Ларош: Вот, я же говорю: он крадет еще одну машину. "Спорю, они оставляют ключи в зажигании". Куда девается машина отца? Впрочем, мы не видим, как они уехали.
Jaya: Да, но это уже не их город. Машину отца они разбили по прибытии сюда.
Jaya: Но кстати. Мне интересна сцена в закусочной. Она такая... карикатурная. С одной стороны, такой подросток-подросток, с другой - человек, который никогда в жизни не имел дела с подростками.
Ларош: Притом, что эта страница вообще ни о чем не говорит. Ну, ее можно выкинуть - и ничего не случится.
Jaya: Ну да, согласна. То есть об Алиссе она нам не говорит вообще ничего, именно потому, что это уж очень типично. Ну разве что, кстати, то, что Алисса, в отличие от Джеймса, всё-таки со всеми оговорками нормальный подросток.
Ларош: Это нам вполне сообщают две предыдущие страницы. И они куда живее.
Jaya: Да, но там нет взаимодействия с "взрослым миром". То есть девочка, которая говорит всё это и притом вежлива с взрослыми, и та, которая между делом приправляет речь матом просто так - разные люди. Первая, кстати, интереснее.
Ларош: Интересно, что Алисса тоже говорит не о чувствах, а о мыслях. В начале главы - о времени, когда она была "менее осознанной", а в конце - "я *думаю*, что я его люблю".
Jaya: Я хотела было поговорить о разнице между "I think that" и "I feel that”, но эта дорога уже [url=www.theabsolute.net/misogyny/tangents.html]привела Дэйва Сима к безумию[url], так что не буду.
Ларош: Окей, я неправ, вот черные покрышки. Извини, я долистал до третьей главы.
Jaya: Вот, а я чуть раньше проверила.
Ларош: Что это, на первой картинке?
Jaya: Где именно?
Ларош: Ну, что он обнимает? Нет, это не Алисса, она бы не поместилась так.
Jaya: А по-моему она. Он бы так тоже не поместился.
Ларош: Он, если согнет колени - поместится.
Jaya: То есть у них у обоих ноги в другом измерении.
Ларош: Но в этом случае на сиденье уже не поместится больше никто.
Jaya: А если дверь открыта?
Ларош: Ты когда-нибудь спала в машине вообще?
Jaya: В одиннадцать лет. То есть во мне уже было под метр семьдесят.
Ларош: В общем, если температура такова, что можно спать в машине с открытой дверью со стороны ног, то можно спать на земле уже.
Jaya: На земле ГРЯЗНО. Плюс не недооценивай психологию не-походников. Почему именно, например, лавка остановки - лучшее место для спанья, чем асфальт у стенки?
Ларош: Не открывай эту дверь.
1. Ветра нет.
2. Собака не описает. И, кстати, с меньшей вероятностью нападет.
3. У асфальта другая теплопроводность, чем у древесины.
Jaya: Хорошо, хорошо. Я просто к тому, что люди спят на поверхностях отличных от земли не только из-за температуры. Ну вот твои аргументы про собаку применимы к земле. И про ветер, кстати, тоже. А сиденье автомобиля к тому же ещё и мягче земли.
Ларош: Ладно, давайте перейдем к тому моменту, где Алиса ПРИСТЕГИВАЕТСЯ в машине. Вот тебе и подростковый бунт .
Jaya: Американцы). Рефлекс. У меня, кстати, тоже: я нервничаю, если нет ремня.
Ларош: Он-то в соседней панельке не пристегнут. Я думаю, это должно передавать разницу.
Jaya: Это, кстати, скорее про семью. Про то, что отцу Джеймса на него реально было скорее плевать, а вот у Алиссы мама кое-как пыталась делать приличную картинку. Хотя... Джеймс и машины, тут может быть ещё и про историю с мамой.
Ларош: Про семью Алиссы это и в конце подтвердится, в общем-то.
Jaya: Ну да-да. То есть, забегая вперёд, это походу та семья, в которой мать старательно не замечала склонности своего нового мужчины.
Ларош: ...а вот про это я не помню. Там увидим.
Jaya: Ну, Алисса называет бойфренда матери "извращенцем". Что, в смысле, что ещё это может значить?
Ларош: Первые главы говорят нам - "что угодно". Алисса видит в бродяге ветерана, который убивал детей.
Jaya: Ну, это же типа фантазий Энид в "Мире призраков". Говорить чтобы говорить. Развлекать себя.
Ларош: У меня вот проблемы, как это говорят, с "географией сцены". На первой панельке третьей страницы какой дом изображен? Тот, в который они лезут же? Это не может быть дом Джеймса, потому что у них есть гараж и соседи. Но забор, который они перелезают - совсем не тот, что изображен на первой панельке.
Jaya: Думаю, это просто условность рисунка подкачала. Там и с шпилем что-то непонятное - это здание как будто за одним забором с домом.
Ларош: Это церковь. Что не отменяет твоего замечания.
Jaya: Да, что церковь понятно. Просто география этого места в принципе та ещё.
Ларош: Я склонен оверанализировать. Зачем он бросает камнем в подвальное окошко? Мог бы просто каблуком, нет? Или тем же камнем - стукнуть, а не бросить.
Jaya: Камнем он забил кошку. Может у него с камнями особые отношения).
b]Ларош[/b]: "First time I felt in control" напротив панельки, где уже ОНА его душит. Как говорится, если ваши идеи недостаточно хорошо передаются читателю, напишите их три раза покрупнее.
Jaya: Милый эффект с расположением кадров.
Ларош: А с раскадровкой все вообще хорошо. Надо было эту тему поднять еще там, где Алиса буквально смотрит в прошлое на странице, а потом на той же странице направления взглядов и движения всех панелек противоположны движению глаза читателя и таким образом его "тормозят".
Jaya: Тут можно сказать, что жёсткий грид - лучший друг рассказчика.
С всё теми же двумя страницами: мне нравится эта парабола, по которой ведут взгляд (если в оригинале это был не разворот, я расстроюсь).
Ларош: Разворот. Окей, да. Но опять же - читать текст нужно не по той параболе, по которой хочется вести взгляд. Порядок следования панелек-то как раз традиционный.
Jaya: Кстати, по параболе текст читается без потери смысла.
Ларош: Да, но картинки идут "традиционно".
Jaya: Ещё о приёмах. Обрати внимание, тут это появляется в первый, кажется, раз в телевизоре: "копируемая" реальность (фото, видео, рисунки) нарисована куда более условно-реалистично, чем реальность показываемая непосредственно.
Jaya: Ещё обрати внимание: на этих же двух страницах нам показывают одинаковое количество кадров с Джеймсом и с Алиссой. То есть: на первой странице два только с ним, два только с ней, один парный, один без. На второй - один с ним, один с ней, один полноценно парный, один условно-парный, два условно парных, где от "меньшего" одна рука.
Ларош: Кстати, страницу с кошкой тоже можно выбросить без проблем. Он что, метраж нагонял? Притом, что на странице с кошкой нет фонов - а обычно в помещении он до сих пор рисовал фон, а на улице - нет.
Jaya: Нельзя. Вот её выбросить нельзя.
Кошка! То есть любое животное бы подошло, но кошка! Это же в лоб демонстрация разницы между ними. И его ответ, бесстрастное "да нет" тоже значим.
Ларош: Мне кажется, если эту разницу удается донести на других страницах, то эта страница не нужна. А если не удается, то и эта не поможет.
Jaya: Ну может быть автору нравятся настолько грубые демонстрации, потому что с тем, что это (с кошкой) грубо, я спорить не буду.
Ларош: А дальше мы попадаем в место, с которого начинается "не верю".
Jaya: Знаешь, оно вот, когда я в первый раз читала, "не верю" не вызывало. Сейчас, зная контекст? Да, согласна.
Ларош: Ну, когда в качестве приема "они попали в дом нехороших людей" ты используешь сатанистов, вопрос о том, насколько тонкие приемы ты используешь, задавать поздно.
Понимаешь, нож и фотографии - отлично. Но книжка с пентаграммой - это перебор как он есть.
Jaya: Первый вопрос: а откуда и зачем там обычная порнография? То есть вот зачем этим людям это?
Ларош: Ты в самом деле хочешь об этом поговорить?
Jaya: А хочу.
Ларош: Окей, мы должны об этом говорить, раз выбрали такой материал.
Jaya: Просто мы живём в мире, где тематической порнографии полно, я вот о чём.
Ларош: Я так понимаю, они не, э-э, извращенцы. Профессор и та женщина из полиции - натурально сатанисты. В смысле, ты же не думаешь, что крест и книга у них - для ролевых игр? Это такое "в одноэтажной Америке можно встретить любой мрак".
Jaya: Нет-нет, я понимаю, что они не БДСМ-щики. Но сатанисты и обычная журнальная порнография? Особенно упрятанная в шкафу с носками?
Ларош: Да, если то, что они делают тайком, не является сексуальным. В каком комиксе это было:
- Is this some kind of a sex thing?
- Why would this be a sex thing?
Jaya: И зачем это в шкафу в коробке с не той надписью?
Ларош: В коробке с не той надписью - это, как по мне, опять же штамп. "Чтобы гости не заглянули случайно".
Jaya: Прекрасные гости, которые без спросу неожиданно полезут в хозяйскую спальню, но не в шкаф. То есть я поясню: нам же выдают сигналы о шугающемся отце семейства. Что... не очень сочетается с тем, что мы видим потом.
Ларош: Я с ходу не могу тебе привести пример, но это, кажется, часто встречается в кино - в глубине шкафа найти коробку, а в ней "скрытые" вещи.
Jaya: Да, это часто встречается в кино. И это эффектно. И, подозреваю, это именно оттуда и вытащено. Это клише, без учёта контекста.
Ларош: Пока я вот что хотел сказать. Мне кажется, или в этом комиксе, как вообще во многих современных графроманах, не используется переход между панельками как выразительное средство, как завешал МакКлауд? Панельки здесь - это как ключевые кадры в монтаже, сторибоард такой. Средний план, крупный план, общий план.
Jaya: Ну, МакКлауд говорил о разных способах использования переходов, это... тоже способ.
Ларош: Я вообще, забегая вперед, не понимаю, как связаны эта женщина как-будто-полицейский и этот профессор. Это такие "Милые кости", что почти "Дети кукурузы".
Jaya: Так она разве не его жена/подруга/знакомая? Ну та, которая застаёт Джеймса и бежит за ним до забора?
Ларош: Жена ли - непонятно, кажется, нет. Но я хочу сказать вот что: недостаточно маркеров, чтобы считать, что вот эта одна женщина связана с этим одним мужчиной. И даже если так - это масштаб "маньяк и его связи в полиции". А если использовать традиционное "сужение пространства" киноязыка - это дает нам вообще "университетский город, где на самом деле все скрытые сатанисты"
Jaya: Ну однако она в его доме, явно не неожиданно. То есть она достаточно с ним связана, чтобы зайти.
Ларош: Нет, она стучит в дверь, его машина у дома, он не отвечает, она входит. Если она полицейская - это, ну, объяснимо в маленьком городе. Но это позже.
Jaya: Зато автор всё правильно сделал! Смотри: сатанисты - и мы оживились!
Ларош: Если б прилетели инопланетяне-дельфины, мы б еще больше оживились.
Jaya: ХОЧУ ИНОПЛАНЕТЯН-ДЕЛЬФИНОВ.
Ларош: Но продавали нам, честно говоря, "Мир призраков".
Jaya: Да? Мне продавали Чарли Брауна с привкусом Джонни Маньяка-Убийцы. Но да, я понимаю, о чём ты. Ох, опять мы выходим этими, как их, хейтерами, да? То есть я ничего, я привыкла, я всегда...
Ларош: Хейтить хипстеров не стыдно. С нами хейтит весь интернет. Хочешь серьезного хейтерства, давай потом возьмем, не знаю, графроман про Бэтмэна. А то мне тут даже негде вставить мои obligatory liveblog Batman references.
Jaya: And yet you just did.
Ларош: One down, two to go.
Jaya: А дальше мы можем сравнить сложность и изысканность прорисовки человеческого лица и кошачьей морды.
Ну и мы между делом упираемся во время действия. Потому что это полароидные снимки.
Ларош: А телевизор с комнатной антенной ты проигнорировала?
Jaya: Да, телевизор, ты прав. Но тут небольшая разница: телевизор могли просто не выкидывать. А Полароид... их же перестали продавать. Картриджи, я имею в виду. Нет?
Ларош: Совсем недавно, кажется.
Jaya: Проверила. В две тысячи восьмом с плёнкой завязал сам Полароид. Альтернативные производители существуют до сих пор.
Но да-да, хорошо, я готова принять, что всё это происходит когда-то в любимой примерно всеми авторами середине девяностых.
Ларош: ...ровно когда автору было столько, сколько его героям.
Jaya: Ну да, ну да. Наши ровесники будут писать про середину-конец двухтысячных, да?
Ларош: Да, примерно так. Write what you know.
Но книга! Книга с пентаграммой!
Jaya: То есть пентаграмма, вырезанная/вытатуированная понятно где, тебя смутит меньше?
Ларош: Я делаю вид, что еще про нее не знаю.
Jaya: А, ну-ну.
Jaya: Ну так. Кошка! И песня!
Ларош: Водка.
Jaya: Водка, да.
Ларош: Нам показывают смену уровня доверия, кстати? Ну, когда она его до этого спрашивает "А ты раньше...?" он так отвечает "Разумеется". А здесь уже честно признает, что не такой уж, э-э, взрослый. Собственно, он раньше соврал ей, а теперь как бы не врет? Ну, за вычетом коробки. В смысле, коробка ведь проходит по тому же ведомству, что и "найти отца" - Джеймс способен на более-менее настоящую заботу об Алиссе.
Jaya: Вопрос о заботе не так однозначен. Он всё-таки скорее "изображает нормального", чем что-либо ещё. Может быть, у него просто расширились границы представления о "нормальном" в данном контексте. В самом начале он говорит, что притворился, что влюбился в Алиссу, вот тут продолжение всё той же линии, разыгрывание всё той же роли.
Ларош: А дальше песня. Я вспоминаю соответствующее место из "Адаптации". "А в середине фильма они поют, чтобы разрядить обстановку".
Jaya: Смотри, тут же снова то же самое. Он смотрит на неё - и повторяет.
Ларош: Ты про танец? Я этого, признаться, не вижу. Они танцуют независимо друг от друга, если судить по тому, что нарисовано.
Jaya: Про танец, да. Нам сперва вдумчиво показывают, как она включает музыку и танцует, затем уже - его гораздо более стеснённые движения.
Ларош: Я вот думал, почему именно эта песня - старый блюзовый стандарт про то, как мужчина изменил, и женщина его застрелила и горюет. Не придумал.
Jaya: Ну, я могу свести концы. Но это будет натянуто.
Ларош: Но вот дальше хорошо - то, что в кино передавалось бы внезапной тишиной после сцены с громкой музыкой, передано превращением очень белого разворота в очень черную последнюю страницу.
Jaya: Так вот, песня. Если так уж надо вчитать смысл, то Джеймс причинит Алиссе боль своей смертью, потому что изменит своему желанию быть нормальным человеком и нормальным бойфрендом со своими убийственными импульсами.
Ларош: Но я не понимаю, что хотел сказать автор, потратив две страницы на этот танец и процитировав большой кусок песни.
Jaya: Я вернусь к своей теории о его в сравнении с ней зажатостью. И снова: она - обычный подросток, пить-танцевать-трахаться. Он... нет.
Ларош: Предшествующая появлению хозяина дома страница говорит нам только две вещи: "они да" и "ну, подростки". Я не помню, к концу романа мы узнаем, что у него "зудело", когда он спросил, доверяет ли ему Алисса? Он хотел убить кого-нибудь? Или все не так просто?
Jaya: Мне кажется, он снова о том, что его сносило на насилие. В том смысле, что он не прекращал думать о том, чтобы подпридушить её.
Ларош: Ну, да. Вот именно.
Jaya: Хотя потом он задаёт этот вопрос уже в другом контексте.
Ларош: Ладно, в любом случае ему подвернулся более удачный вариант.
Jaya: Вот эта сцена, кстати, просто-таки комическая. А над тем, что именно находится за спиной у Алиссы я даже некоторое время задумалась.
Ларош: Нагнетает, кстати, хорошо. Я только, наверное, предпочел бы, чтобы появление Джеймса было не в две панельки, а в одну. Для ВНЕЗАПНОСТИ.
Jaya: Про нагнетение согласна. И буквально пара кадров, за которые милый очкарик превращается из источника опасности в источник ОПАСНОСТИ.
Ларош: Но вот очень хорошо - комната внезапно становится очень большой и очень пустой. Беззащитная девочка и маньяк, про которого мы-то уже знаем, что он маньяк, а она еще нет. А еще зритель не понимает до самого конца, что очкарик вообще-то ПРИБЛИЖАЛСЯ.
Jaya: А я не согласна с тем, что мы про него это сразу знаем. Именно потому, что признаки маньячества были спрятаны относительно самого дома.
Ларош: Ты полагаешь, мы надеемся на то, что маньяк - не он? И поэтому-то его мрачное неотвратимое приближение к героине от машины - комично?
Jaya: Да. Нам его ещё и показывают... мелким. То есть то, что он довольно крупный мужчина, становится понятно уже после его смерти.
Jaya: Мне кажется любопытной производимая постфактум ритуализация убийства. И да, вот эта неоднозначность: да, убитый был (похоже, тут Джеймс прав) тем ещё субъектом, и да, он угрожал Алиссе. Но при этом, в отличие от Алиссы (хотя и она уже сомневается) мы знаем, что убил его Джеймс ой как не только поэтому.
Ларош: У меня есть ощущение, что картинками к названиям глав автор как бы хочет нам что-то сказать, но после первой и второй у него это больше не получается. Кстати, в мини-комиксах они были другими, потому что название главы было на обложке. И там были "полноценные" картинки в таких кругах, как на обложке тома.
Jaya: Не совсем согласна. Тут картинка с дрожащей курящей Алиссой работает: нам моментом телеграфируют, что с ней, и сразу переключаются на раскладывающего снимки Джеймса.
Ларош: Да. А ручка переключения передач, нож и пластинка, в общем-то, низачем не нужны.
Jaya: Ручка переключателя - фаллический символ).
Ларош: Как и нож. И? Они не включены в нарратив.
Jaya: Нож - фаллический И кастрирующий! Многозадачность!
Ну, полицейская - чёткая Люси.
Ларош: А "Пинатизация" становится все заметнее. Я даже подумываю, не было ли мощное предплечье папы Джеймса с торчащей косточкой локтя и татуировкой ссылкой на Popeye.
Вот тебе, кстати, твой лоу-фай. Автор в пределах страницы забывает, в какую сторону у него открывается задняя дверь. Причем не внутрь или наружу, а с какой стороны у нее петли.
Ларош: Дальше мне целых полглавы нечего сказать кроме того, что автор очень не любит рисовать детали и бэкграунды и забросил это после первой главы совсем. Там хоть стены бывали.
Ларош: Things are weird now - это безусловно прекрасно. Это я уже вперед забежал.
Интересно, что глава - Алиссы, а четыре страницы мы следим за Джеймсом, и поэтому "закадровый голос" пропадает.
Jaya: Вот то, как Алисса сидит на ветке, нарисовано, простите, хреново. Совсем. То есть тут у меня очевидная претензия: то, как она об эту ветку опирается, сигналит нам, что ветка у земли, которой касаются ноги, а оно совсем не так.
Ларош: Почему ее тошнит?
Jaya: Водка же. И нервы.
Ларош: Водка была, я так понимаю, как минимум "вчера". Профессор приехал в светлое время суток, а пили они, когда было темно. Нервы, да. Сто раз видел в американском кино, как кого-то тошнит на нервной почве. Никогда не видел этого в жизни ...и в российском/советском кино, если на то пошло.
Jaya: Хотя тут есть такое подводное течение, которое не имеет отношения к реальности женской физиологии, но автор драмы ради слегка нагнетает. Потому что прошлая глава начинается с вопроса, куда Джеймс кончил.
Ларош: Да, я подумал об этом. Но нет, не может автор настолько передергивать. Тем более что дальше мы не возвращаемся к этой теме - Алисса не будет о ней думать, а потом у нее будут месячные, то есть тревога так и так ложная.
Jaya: Ну там же ещё потом эпизод будет, который закончится беседой с охранником...
Ларош: Я смотрю, мы синхронно думаем.
Jaya: Ага. ХОРОШИЙ ЗНАК. Там, кстати, будет одна странность.
Ларош: А пока что надо отметить, как сильно изменяется высота ветки.
Jaya: Вот я про это говорила, когда отмечала, как она сидит.
Ларош: В Хабиби такой лажи не было!
Jaya: Да, в Хабиби была совсем другая лажа!
Ларош: А вот и Чарли Браун!
Jaya: Заметь: при чужих Джеймс тоже пристёгивается. Также заметь, как Алисса "растворяется" в пространстве, как будто исчезает, оставляя их наедине.
Ларош: Однажды она это уже делала. Когда он бросал камень в подвальное окошко.
Jaya: Ну тут это уместнее.
Ларош: Мне нравится, как структура страницы сначала дробится на более мелкие панельки, а потом начинает восстанавливаться. Кажется, у других глав нет такой выраженной динамики.
Jaya: А как Алиссу снова включают в повествование. То есть, это, конечно, топорно. Но я видела столько людей, не умеющих и этого, что научилась ценить простые радости жизни.
Ларош: Тебя так радует, что с женскими образами все в порядке, что тебя не смущает образ гомосексуала?
Jaya: Да какой там нахрен всё в порядке с женскими образами, я тебя умоляю. Так лучше?
Ларош: Ну, ты про это еще ни слова не сказала.
Jaya: А это по итогам. Меня смущает, что при всей отстранённости Джеймса, Алисса - куда меньший человек, чем он.
Нам между тем ещё раз с особой наглядностью показывают место как секса, так и собственной безопасности в внутричерепном раскладе Джеймса.
Что до гомосексуала... ну, в этом нет ничего хорошего, да. Этот чувак сбежал из социально-рекламных пугалок США пятидесятых годов прошлого века... или российских современных. Ха!
Ларош: Меня донимает то, что покалеченная рука Джеймса низачем не нужна. В смысле сюжетных необходимостей она могла бы быть любым другим повреждением.
Jaya: Ну, там в конце будет слегка.
Ларош: Где ему отрезают пальцы? Опять же, могло бы быть что угодно.
Jaya: Кстати, вот твой ответ про место действия.
Ларош: Мы же не знаем, как далеко они проехали уже.
Jaya: Это да. Но это же часть идеи, нет? Что они "ниоткуда"?
Ларош: Слазал посмотреть, нет ли имени у коммивояжера-гомосексуала из "On the Road". Кажется, нету. This is how I overthink this.
Jaya: Кстати, ты посмотрел эпическую сцену с Хедлундом и Бушеми? Она эпична.
Ларош: Да, я все же посмотрел фильм целиком и не заснул.
Jaya: О, и как тебе? Одним предложением.
Ларош: Лучше б заснул.
Jaya: А мне, кстати, почти ничего. Но я смотрела в кино. С субтитрами. И примерно в начале второго часа опрокинула стакан с колой на ноги незнакомому соседу. У него промокли носки!
Ларош: Ну вот тебе еще один пример того, что автор не знал, что делать с книжным изданием - виньетка следующей главы, которую и к тексту привязать нельзя, и которая еще и несет в себе название романа.
То есть статуя говорит нам "Они добрались до Тульсы". Не спорю. Но это уже сказано в заглавии.
Jaya: А потом можно сравнить то, как нарисован Джеймс, и как - полицейский портрет Джеймса.
Ларош: Как-то он старше своих заявленных лет выглядит.
Jaya: А вот такой у автора реализм. Вроде этого, Бэкдерфа, кажется, который сделал комикс про школьные годы Дамера.
Ларош: Еще у него очень пустынные улицы всегда, кроме случаев, когда он хочет обратить внимание на существование людей. Это случайно или это об одиночестве этих двух подростков в большом мире?
Jaya: С большой вероятностью. Но я (с большим стыдом) вынуждена признаться, что заметила, на странице с полицейским рисунком, выпуклость на штанах Джеймса какая-то особо выпуклая.
Ларош: А это, я думаю, случайно.
Jaya: Скорее всего. НО.
Ларош: Почему он стрижет ее лучше и аккуратнее, чем она его?
Jaya: Ну подрезать длинные волосы легче. Но возможно это просто про то, что он по-другому соотносится с миром, то есть она на нервах, а ему спокойные механические действия даются легко, руки не дрожат.
Ларош: Весь лайвблог я только и делаю, что телеграфирую выразительные средства, но вот это мне нравится - мы примерно на полпути, и вот она сама превращает его из мальчика, которого знает, в незнакомца. И мне кажется - хотя это нарисовано и не так - что здесь у него становится стрижка, как на первой странице, где ему девять и он не понимает, что ему говорят.
Дальше, на остановке, кстати - в нарушение твоей гипотезы первое изображение (афиша), которое более схематично, чем "реальный мир".
Jaya: Я думаю, это реклама.
Насчёт стрижки: тут без вопросов есть некоторый символизм (ну, помимо всего того символизма, который в принципе связан с обрезанием волос), но мне тут самым значимым видится то, что она его, ну, обнажает. То есть, как ты, впрочем, и подметил, вытаскивает из него "незнакомца", который, как мы, читатели, знаем, является настоящим, не притворяющимся Джеймсом.
Ларош: Он сразу начинает выглядеть старше, нет?
Jaya: Да. Но для мужчин это базовый символизм нет? Борода отрастает, а вот волосы скальпа стригут.
Ларош: Обрати внимание - кажется, все "взрослые" мужчины здесь лысеют. Даже эпизодический клерк с бутербродом.
Jaya: Толпа, которую он встречает у путей, не в счёт? Хотя там не брит налысо только один персонаж заднего плана.
Ларош: А это, кажется, толпа молодежи его возраста.
Впрочем, что происходит там, на путях, я понял не до конца. Но так ведь и нужно - я озадачен происходящим, как и Джеймс.
Jaya: Ну, он каким-то образом нарвался. Каким - непонятно.
Ларош: В "Шуме и ярости", если помнишь, многие вещи было в самом деле трудно дешифровать. Но все в итоге поддавались расшифровке (ну, я подглядывал в примечания). Но здесь, кажется, непонятно вовсе.
Ларош: Вот иногда удается же автору рисунок! Страница про бутерброд очень хороша ...но уже страница, где он просыпается и трет глаза, могла бы быть вполовину короче. Да-да, он просыпается. Я понял, и что?
Jaya: У меня вопрос. Где он просыпается? То есть что это такое? Что это за угол? Это метафора загнанности или что?
Ларош: Учитывая то, что в предыдущей панельке он на крыше? Не будет тебе ответа.
Jaya: То есть это крыша, ты хочешь сказать? Но я уже поняла, что у автора особые отношения с местами действия.
Ларош: Нет, это определенно не крыша. Это, я понял, угол где-то за магазином.
Вряд ли это интересно кому-то, кроме нас, но смотри На панельке, предшествующей крыше, такая же штриховка земли, как на тех, где он засыпает в углу. А там, где он сидит на крыше, под ним - явственно козырек окна, какой бывает в магазинах.
Эта компания на путях встречает его натурально среди чиста поля.
Jaya: Ну он типа сперва проходит мимо остановки.
Ларош: Мимо автовокзала, по идее. Но потом уходит достаточно далеко, я так понимаю. Тут даже в сцене есть некоторая, что ли, эпичность. Поле, драка, слетающиеся... вóроны?
Пьют, дерутся. Архаика.
Jaya: Мужские развлечения в пустыне?
Ларош: Непонятно.
Jaya: Короче. Эти люди - сюжетная функция. Их смысл - показать несочетание Джеймса с миром и герочески-жалобно его покоцать.
Ларош: Да все они тут... сюжетная функция.
Ларош: Повествование ненадолго разделилось, но "зеркальности" я не усматриваю. Зато - вывеска магазина это же первый и единственный случай разрыва компоновки страницы здесь? У меня какой-то пунктик насчет однократно использованных приемов, я от них жду большего, чем от повторяющихся - и они почти всегда не оправдывают моих ожиданий.
Jaya: Это прекрасное ощущение: когда понимаешь, что ты обо всём этом думаешь заметно больше, чем в своё время автор.
Кстати. Плакал ведь сосед, не пёс, я правильно поняла?
Ларош: Да, конечно. Ну, сосед был защитником, который не сберег собаку, а до смерти собаки казалось наоборот. И у них то же самое. Одна из самых крепких метафор - отношения с домашними животными. Круче только отношения с родителями. И ой как мы еще это увидим.
Jaya: Вот, а ты говорил, что сцену с кошкой можно выкинуть!
Ларош: Я все пытаюсь понять, зачем автору сцена с охранницей, кроме как для бытописательной картинки "ну, подростки" опять?
Jaya: Охранницей?
Ларош: Ну, в супермаркете. То есть фабула главы нужна только для этого диалога, но я не понимаю, зачем нужен диалог.
Jaya: Э... я почти абсолютно точно уверена, что это мужчина. Это раз.
[Ларош: Wow. Как?
Jaya: Два: ну единственный внятный взрослый за всю книгу, нет?
Ларош: Я как-то по стрижке и сережке решил, что это женщина. Тогда фразы вроде "Я была в той же ситуации, что ты сейчас" обретают смысл, нет?
Jaya: А я в профиле тела женщину не опознала. Плюс у этого художника у женщин челюсти мягче. Стрижка, опять же, унисекс. И серьга в одном ухе, а не в двух. Молодой хоть и уже слегка расплывающийся парень.
Ларош: Второго уха мы, кажется, не видим.
Jaya: А какая там ситуация то? Так, чтобы она была гендерно-специфической?
Ларош: Она не гендерно-специфическая. Но мне кажется, что Алисса с мужчиной-охранником вела бы себя иначе. Впрочем, не знаю.
Jaya: Кстати, вот то, о чём я хотела сказать, мелочи, а меня покоробило: мы видим, как она ворует новые штаны, а как до того ворует что угодно в супермаркете или аптеке - не видим.
Ларош: Сигареты. Когда они сбегают из дома профессора, и она ждет Джеймса, она крадет сигареты.
Jaya: Я не об этом, чуваак.
Ларош: Она ведь выходит из шелтера, нет? И какая-то еда и медикаменты/принадлежности там есть. А крадет она не просто штаны, а красивые штаны, ну, такие, в которых она себе нравится.
Jaya: Так если на тот момент, когда она выходит из шелтера у неё всё есть, то до того состояния, в котором она бросает старые штаны, они б просто не дошли.
Jaya: Конечно же, это скорее всего про то, что мальчики просто не особо представляют, как это работает. Но, ну. Не представляешь - не берись.
Ларош: А это вообще нормально, что мы подозреваем автора в некомпетентности так часто?
Jaya: А много он нам дал поводов для обратного? Это не Маззукелли, в конце концов.
Ларош: Окей, я перечитал сцену с охранником с идеей, что охранник - мужчина. В самом деле, работает и так.
Jaya: Серёг всё-таки две, кажется. Кстати! Кстати-кстати-кстати! Знаешь, что зависит от того, женщина ли говорила с Алиссой в магазине, или мужчина? Проходит ли комикс хотя бы обкорнанный (имени всё равно нет) тест Бехдель.
Ларош: Да, это миленько.
Ларош: Прежде, чем мы перейдем к главе, где сюжет снова начинает двигаться, вдумаемся - "Protector" и "Forever" издавались отдельными мини-комиксами. Их можно было читать и не знать, что будет дальше. Я как-то не хочу даже узнавать, за какие выпуски автор получал награды.
Впрочем, жизнь налаживается. Автор уделяет приятное внимание мелочам - "свобода" на монетке, носы гусей.
Я вот только не могу понять, два силуэта на улице - это Джеймс и Алисса, или это какая-то пара, которую Джеймс видит, когда оглядывается? Склоняюсь ко второму варианту, честно говоря.
Jaya: Да, похоже на случайную. Хотя тут может смешение времени, и это они с тем номерным знаком, который он прикручивает.
Ларош: Я тут пробежался с самого начала, чтобы подтвердить подозрение - да, автор иногда забывает, на какой руке у Джеймса не хватает пальцев. Печаль.
Jaya: И чего это мы вдруг так часто сомневаемся в его компетентности, а?
Ларош: Почему это важно - Алисса никогда раньше не держала его за руку в кадре. И держит она его в этой сцене за покалеченную. Это или символично, или трогательно. Ну и да, я ошибся в самом начале, когда сказал про белые покрышки.
Jaya: Сейчас я тебе трогательность раскурочу. Помнишь, кто в последний раз его за эту ладонь трогал?
Ларош: Помню. Это ничего не меняет, ладонь - это половина всей характеристики нашего героя. He's a few fingers short of a hand
Jaya: И вот она травма. Вообще мне не нравится, то что нам рассказывает автор. Я про травму героя.
Ларош: Зачем автор подает травму, как нечто, предшествующее психопатии персонажа? "Это не про отношения в семье, это ТОЛЬКО про отцов", хочет он нам сказать? Как говорят в одном любимом гиками сериале, "Issues much?"
Jaya: Вот-вот, да-да!
Ларош: Мама - ровно с теми же словами - могла умереть, скажем, в семь, а сцена "я не понимаю юмор" быть в шесть лет.
Jaya: В этой истории Джеймс - мальчик, который любит маму, с радостью её ждёт. А через два года он не понимает юмор.
Ларош: Ну почему с радостью. Можно прочесть и так, что он не понимает, что произошло. То есть это можно объяснить через его, э-э, расстройство.
Jaya: А, ну может быть. То есть что травма - не травма? Но тогда это совсем бессмысленно. Потому что про особенности Джеймса мы уже знаем достаточно.
Я, конечно, чайник. Но психопатия не органическая ли?
Ларош: Познавательная страничка. Психопатия - исключительно взрослый диагноз (в США, я только про них понимаю). Аналогичный диагноз у детей называют CU, callous and unemotional traits, чтобы, во-первых, избежать проблем с чрезмерной диагностикой в раннем возрасте (может, он просто так развивается, у него пройдет), и, во-вторых, избежать раннего диагноза "ваш ребенок - психопат" и связанных с этим негативных коннотаций.
Jaya: Хм. Просветительно!
Ларош: Сейчас считается, что психопатические черты наследуются, но это такая сфера, где данных всегда недостаточно. Единственный приемлемый же способ изучать - это долговременные наблюдения за разлученными близнецами, а это немного материала, весь материал с большими оговорками и наблюдений требуется реально много лет и с большой этической оглядкой.
Jaya: То есть, насколько это врождённое, а насколько приобретённое сказать фактически невозможно? Как и то, насколько именно врождённые факторы (если они имеются) можно компенсировать или усугубить как воспитанием, так и в общем средой?
Ларош: Напротив, исследования на близнецах показали, что *скорее всего* психопатия наследуется, а воспитание позволяет ее погасить. Но никто же не может пока выяснить, можно ли выработать ее с нуля, это очень большие выборки нужны.
Я думаю, если бы нас читал какой-нибудь профессионал, он бы взвыл от моей некомпетентности. Но нас же, хе-хе, никто не читает .
Jaya: Раз уж нас никто не читает, то я скажу, что камео Бэтмена на следующей за сменой номеров странице очень милое. Видишь, я тоже могу!
Ларош: WHAT
Jaya: Шутка!
Ларош: ...заставившая меня заметить, что весь роман автомобили - это "просто" автомобили, но четырехлетний мальчик запомнил, что его мама водила "Понтиак".
WHY THE FUCK это важно?
Jaya: Детализация делает рассказ более правдоподобным?
Ларош: Так поступают лжецы, разве нет?
Jaya: Да, мы так часто делаем. Потому что нам рассказали, что так правдоподобнее.
Комикс: The End of The Fucking World, принёсший автору один из его "Игнацей". Комикс, всячески обласканный и любимый критиками. История о запутавшихся в мире, себе и немножко Америке не то чтобы самых обычных подростках отозвалась в сердцах и мозгах знатоков медиума, чья воодушевлённость оказалась настолько заразительной, что мы решили попробовать не просто прочитать этот комикс, но ещё и поговорить о нём.
Ссылки на скачивание тут не будет, но, поверьте, при желании найти этот комикс очень просто.
Задача оказалась сложнее, чем мы ожидали, и времени у нас на это ушло трагически много. Но мы всё-таки закончили, и вот результат:
Часть первая - с обложки по сто третью страницу.
Jaya: Итак, "Конец грёбаного мира"Ларош: Для начала просвети меня - этот роман же наполучал каких-то наград?
Jaya: Ага, наполучал.
Ларош: То есть я вижу цитаты на задней стороне обложки, но не бывает же книг, где нет хвалебных цитат.
Jaya: Кажется, не он сам, а его фрагменты - он издавался как серия миникомиксов. Ну, вот этими главами. Сейчас проверю.
Ларош: И наговорено же там: Гас ван Сэнт, Бонни и Клайд. Мне это больше напомнило "Прирожденных убийц", честно говоря.
Jaya: Ну они бы ещё "Прирождённых убийц" вспомнили…. Оу).
Ларош:
Это слишком lowbrow отсылка для Фантаграфикс, я полагаю.Jaya: О, смотри: theendofthefuckingworld.com/. Прокрути страницу вниз. Ну Такер Стоун предсказуем. He is very much into this kind of shit.
Ларош: Но как раз NBK тематически и даже фабульно сходны. Бонни и Клайд - это, в ее голливудском виде, романтическая история любви, просто у особенных людей. А здесь - ровно как в NBK, мы имеем дело с историей о любви, как историей о вырывании из прежней жизни. Вроде manic pixie dream guy, но куда более manic, чем все остальное.
Jaya: Я притом продолжаю читать. Мэтт Сенека - ну конечно же. И конечно же Peanuts. Везде, всегда Peanuts.
Ларош: Не будем отрицать, это намеренно. Нельзя просто так нарисовать нос пуговкой в профиль и сказать "я случайно".
Jaya: В смысле соответствует намерению автора? Да, разумеется.
Ларош: Впрочем, второй графический роман Форсмана нарисован в той же манере. Так что, возможно, он не умеет "не как в Peanuts".
Изначально эти миникомиксы были, кстати, самиздатом. И я не могу избавиться от ощущения, что самодельные восьмистраничные выпуски, отпечатанные на, не знаю, ротапринте - это идеальная форма бытования такого романа. Это ведь не случайный лоу-фай. Это такой модный теперь лоу-фай, который хорошо получается разве что у Эрики Моэн.
Jaya: Ну в общем да. Скажу страшное слово: хипстерство. И вспомню, кстати, Кочалку. Идеологически все эти ребята - его дети. Знаешь, на сайте TCJ в своё время было обсуждение Habibi, и вот там была затронута эта тема: тема панковского подхода, того, где не-искусность считается признаком искренности.
Ларош: Я понимаю. Отсутствие необходимости долго работать над каждой страницей отменяет "сделанность" комикса, отстраненность автора от него.
Jaya: У меня к этому очень сложное отношение. Его хорошо прикладывать к Джеффри Брауну, любимцу самого Кочалки. Браун, как мы помним, начинал с вещей очень... искренних. Но сейчас? Сейчас, скажем так, видно, что карандаш в его руке лежит куда крепче. И с одной стороны можно сказать, что это он научился рисовать, и идеологическая подпорка ему больше не нужна, но с другой, отрицать, что нынешний Браун куда более коммерциализирован ("Дарт Вейдер и сын"!) невозможно.
Ларош: В сканах этого не видно, но книжка на самом деле очень небольшого размера.
Jaya: Ага, увидела. Ну, не скажу, что она прямо очень маленькая, но да, самиздатом пахнет даже от этого издания.
Ларош: Она меньше, чем, скажем, фантаграфиковская "Черная дыра".
Jaya: Это да. Но "Чёрная дыра" гораздо отполированней.
Ларош: Забегая вперед, скажу "Так она и лучше в десятки раз".
Jaya: Знаешь, а мне это напомнило ещё один фильм. Название не помню, можно посмотреть, но мне лень. Там играла Дрю Бэрримор. Фильм про молодого (поздние школьные годы где-то) парня, который встречает Девушку Своей Мечты. И всё вокруг мешает их любви, особенно её семья, которая её не понимает, и хочет запереть в психиатрическую лечебницу. Они сбегают, начинают путешествовать, и до героя постепенно доходит, что, ну, возможно героине и вправду лучше бы в лечебницу. Грустная история.
Просто тут тоже про это есть, про то, что граница между "он особенный, мы с ним родны душой и его никто не понимает, как понимаю его я" и "он особенный, он задушил двух кроликов и кошку" очень тонка.
Ларош: Меня одного веселит, что книжка издана в Сиэтле? Я понимаю, что ее кроме Фантаграфикс никто бы не издал. Но это просто так замечательно - НУ КОНЕЧНО она вышла в Сиэтле.
Jaya: Думай о хорошем: хотя бы не в Портланде.
Ларош: В Портленде она не могла бы выйти, там все куда добрее
.Окей, мы продемонстрировали, сколько слов мы можем написать о книжке, не открывая ее
.Jaya: Да, вроде того).
Приступим? Приступим.
Jaya: Я хочу тебе сказать, что по мне обложка крайне обманчива. Она обещает нечто... куда энергичнее того, что мы получаем в итоге. В этом смысле, впрочем, обманчиво и название. То есть да, там происходит то, что происходит, и всё такое прочее, но при всём том, есть в этом комиксе что-то прямо-таки медитативное. Может быть дело в рисунке, не знаю.
Ларош: Название зато очень по делу. Оно сразу говорит тебе:
- это про подростков
- это тебе не "Брекфаст Клаб"
- будет грустно
Мне показалось, кстати, или в тексте это название ни к чему не привязано? То есть оно "честное" - добавляет контекста роману, как и положено, а не просто вытягивает из него какую-то одну тему на обложку.
Jaya: Ну, если трактовать честность так, то да. Нооо, знаешь, вот мне оно "будет грустно" не сказало. Оно подготовило меня к, может быть, трагедии, но не к получившейся в итоге меланхолии.
Страницы 1-13
Ларош: Вот что меня еще смущает: все аннотации обещают нам, условно, любовную историю, в которой оказывается, что мальчик - социопат. И ты ожидаешь, что это будет раскрываемой нам через глаза героини темой. Тогда как на самом деле нам этот факт сообщают на первых же страницах самым брутальным образом. И когда я вижу, как Алисса и Джеймс знакомятся, я сразу думаю "Ой".
Jaya: А вот кстати, за это я на автора слегка обижена. За то, что в итоге мы не получаем ни истории любви к социопату, ни истории "изнутри" социопата.
Кстати: всё-таки социопат, а не психопат?
Ларош: Психопат, конечно. Это в рецензии говорилось "социопат".
Jaya: А, понятно. Ну потому что... ну да. Вторая страница же.
Ларош: Так-то отличить довольно просто. Троп работает так: социопаты хорошо одеты и планируют заранее, психопаты действуют по наитию и одеты плохо
. Патрик Бейтман - социопат.Но вообще не будем жонглировать словами, как неспециалисты
.Jaya: При этом, забегая вперёд, с главным героем всё сложно. В том смысле, что автор путается в показаниях, навешивая ему травму.
Ларош: Что, кстати, должны выражать эти мелкие точки слева от белочки?
Jaya: Муравьи? Вообще мелкие насекомые?
Ларош: И еще: давайте запомним стрижки героя на первой и третьей страницах. Они нам еще пригодятся.
Страницы 14-18
Jaya: Далее: Алисса. Которая сходу выдаёт девочку из хреновой семьи.
Ларош: За счет чего?
Jaya: А смотри. Сходу выбирает проблемного мальчика, который сходу же выдаёт ей агрессию. И продолжает общение.
Ларош: А. А я на первой странице это искал, где они знакомятся. Но у них чудесное знакомство. Такое, ну, настоящее
.Jaya: Да я не спорю.
То есть в вакууме это ничего не выдаёт. Но, но это снова про истории путешествий безумных влюблённых. Один из главных, если не самый главный вопрос: как эти люди находят друг друга, чем вылавливают из толпы всех остальных, почему они происходят?
Ларош: Вообще, я не могу понять - это я так расслабился на старинной супергероике или что? Мне кажется, что автор намеренно показывает мир неприятным. Или он просто "заземляет" повествование? Я не про дырявый носок. Я про страницу с поцелуем, к примеру.
Jaya: Мне кажется, что неприятность мира - это снова про сознательный low-fi. А поцелуй же нам потом отзеркалят. В почти самом конце.
Ларош: БОЛЕЕ привлекательным тот поцелуй не нарисован
.Jaya: Да, но он ДРУГОЙ.
Ларош: То есть дело в чем. Нет в данном случае никакой разницы, мы показываем, как выглядит мир глазами рассказчика (не автора, не автора), или героя-психопата. В любом случае вот они, неловкие и неприятные люди. И как мы потом узнаем, ими полон мир
.Jaya: А я вот не уверена, что не автора. Потому что мировоззрение Алиссы выдаёт ту же картинку.
Ларош: Это еще вопрос.
Jaya: В том смысле, что не то чтобы она была в порядке?
Ларош: Она как бы втянута в мир Джеймса, что ли.
Jaya: Хм. Мне вот так не кажется. Я всё время видела, что она как раз мир Джеймса не очень-то осознаёт, то есть не очень осознаёт, что есть такой отдельный мир.
Ларош: Но не могу отрицать - автор вот прям хорошо рисует. Страница "Я ударил отца и украл его машину" очень выразительна и хорошо говорит все, что говорит.
Jaya: Да и с лицами хорошо работает, что уж. Опять же, это если делать все нужные оговорки. Потому что, понимаешь, те, для кого пример Самого Лучшего Рисунка В Мире - Джим Ли или даже Ромита-младший совершенно нас с тобой тут не поймут.
Ларош: Гарфилда не рисуют так, как сплэш-страницу в супергероике. Мы тут имеем дело, натурально, со стрипом, собранным в графический роман.
Jaya: Оу, ты хочешь поговорить о форме?
Кстати, заметь, тут нас не смущает, не удивляет, не настораживает, что матери в картинке нет. Сидром Диснея?
Ларош: Что такое синдром Диснея?
Jaya: Ну. Отсутствующая биологическая мать главного героя или главной героини. Вспомни любой диснеевский мультфильм).
Ларош: Да, я понял уже. Меня как раз не смутило отсутствие матери в пределах первой главы. Эдипов комплекс меня устроил - ударил отца, окей, а возлюбленная у него еще есть, то есть, возможно, об образе матери мы поговорим потом.
Страницы 19-24
Jaya: Итак, вторая глава.
Ларош: Надо сказать все о той же странице, что семейная жизнь передана очень минимальными, но ясными средствами. Картинки вот эти на стене, детали в рисунке отца.
Jaya: Я признаюсь, что тут я не сразу сообразила, что рассказчик сменился.
Ларош: Я тоже. Потому что первая страница продолжает предыдущую главу, более того, показывает нам то, что, я так понимаю, не может видеть Алисса.
Jaya: Ну, герой этого тоже видеть не может.
Ларош: Да нет. Это же как раз та машина, которую он угнал у отца.
Jaya: А, ты в том смысле, что мы не знаем, что она это может видеть, потому что ещё не знаем, что она с ним. Тогда да.
Ларош: Ну и я так понимаю, что угнал и разбил машину он без нее.
Jaya: Да? Мне казалось, что он её забрал, они доехали до "самого скучного города" и у его окраины разбили тачку.
Ларош: Нет, в этой главе мы увидим, как он угоняет еще одну машину. Впрочем, все машины тут одинаковы. Только у той, что в овраге - черные покрышки, а у остальных - белые
.Jaya: Как минимум ещё у одной чёрные покрышки. Повторю: мне казалось, что сперва они двинулись на машине отца Джеймса, потом время от времени воровали и потом бросали другие.
Ларош: Разберемся. Кстати, в дальнейшем смену рассказчика отследить очень легко - по смене цвета текстовых панелей. Впрочем, да, во второй главе Алисса начинает с разговора о вещах, присущих, как этого ожидаешь, Джеймсу.
Jaya: Да, с цветом потом всё ясно.
Ларош: Кстати, где-нибудь будут отсылки на то, где происходит дело? Потому что это ТОЧНО не Сиэтл какой-нибудь
.Jaya: Ну, они как минимум будут менять номера машины, там есть регион. Плюс, кажется, во время объявлений о розыске будет что-то.
Ларош: Вообще, это, наверное, было ужасно читать в виде мини-комиксов. Отдельная глава ну ничегошеньки не дает.
Jaya: Ну как. Эта не даёт, первая - вполне себе даёт.
Ларош: Угу. Как социальная реклама "Как ведет себя ваш ребенок?"
Jaya: Если он обивает животных, то когда-нибудь он пошлёт Вас нахрен и угонит вашу машину! Скажем так, первая даёт хорошую завязку. В рамках крупной формы малая насыщенность второй главы вполне к месту: она разбавляет ритм, успокаивает читателей, штрихами набрасывает общую картину, даёт подумать и осмотреться. Но как мини-комикс... да, тут я с тобой согласна. Но у меня, кстати, похожие мысли были от другой работы, о которой мы с тобой поговорим: вот эта страница смотрится при последовательном кликании неплохо, но каково было её видеть тем, кто следил за апдейтами в режиме реального времени?
Ларош: Hold that thought.
Jaya: Да-да, мы к этому ещё вернёмся.
Ларош: Вот, я же говорю: он крадет еще одну машину. "Спорю, они оставляют ключи в зажигании". Куда девается машина отца? Впрочем, мы не видим, как они уехали.
Jaya: Да, но это уже не их город. Машину отца они разбили по прибытии сюда.
Страницы 24-27
Jaya: Но кстати. Мне интересна сцена в закусочной. Она такая... карикатурная. С одной стороны, такой подросток-подросток, с другой - человек, который никогда в жизни не имел дела с подростками.
Ларош: Притом, что эта страница вообще ни о чем не говорит. Ну, ее можно выкинуть - и ничего не случится.
Jaya: Ну да, согласна. То есть об Алиссе она нам не говорит вообще ничего, именно потому, что это уж очень типично. Ну разве что, кстати, то, что Алисса, в отличие от Джеймса, всё-таки со всеми оговорками нормальный подросток.
Ларош: Это нам вполне сообщают две предыдущие страницы. И они куда живее.
Jaya: Да, но там нет взаимодействия с "взрослым миром". То есть девочка, которая говорит всё это и притом вежлива с взрослыми, и та, которая между делом приправляет речь матом просто так - разные люди. Первая, кстати, интереснее.
Ларош: Интересно, что Алисса тоже говорит не о чувствах, а о мыслях. В начале главы - о времени, когда она была "менее осознанной", а в конце - "я *думаю*, что я его люблю".
Jaya: Я хотела было поговорить о разнице между "I think that" и "I feel that”, но эта дорога уже [url=www.theabsolute.net/misogyny/tangents.html]привела Дэйва Сима к безумию[url], так что не буду.
Страницы 28-29
Ларош: Окей, я неправ, вот черные покрышки. Извини, я долистал до третьей главы
.Jaya: Вот, а я чуть раньше проверила.
Ларош: Что это, на первой картинке?
Jaya: Где именно?
Ларош: Ну, что он обнимает? Нет, это не Алисса, она бы не поместилась так.
Jaya: А по-моему она. Он бы так тоже не поместился.
Ларош: Он, если согнет колени - поместится.
Jaya: То есть у них у обоих ноги в другом измерении.
Ларош: Но в этом случае на сиденье уже не поместится больше никто.
Jaya: А если дверь открыта?
Ларош: Ты когда-нибудь спала в машине вообще?
Jaya: В одиннадцать лет. То есть во мне уже было под метр семьдесят.
Ларош: В общем, если температура такова, что можно спать в машине с открытой дверью со стороны ног, то можно спать на земле уже.
Jaya: На земле ГРЯЗНО. Плюс не недооценивай психологию не-походников. Почему именно, например, лавка остановки - лучшее место для спанья, чем асфальт у стенки?
Ларош: Не открывай эту дверь.
1. Ветра нет.
2. Собака не описает. И, кстати, с меньшей вероятностью нападет.
3. У асфальта другая теплопроводность, чем у древесины.
Jaya: Хорошо, хорошо. Я просто к тому, что люди спят на поверхностях отличных от земли не только из-за температуры. Ну вот твои аргументы про собаку применимы к земле. И про ветер, кстати, тоже. А сиденье автомобиля к тому же ещё и мягче земли.
Страницы 30-31
Ларош: Ладно, давайте перейдем к тому моменту, где Алиса ПРИСТЕГИВАЕТСЯ в машине
. Вот тебе и подростковый бунт .Jaya: Американцы). Рефлекс. У меня, кстати, тоже: я нервничаю, если нет ремня.
Ларош: Он-то в соседней панельке не пристегнут. Я думаю, это должно передавать разницу.
Jaya: Это, кстати, скорее про семью. Про то, что отцу Джеймса на него реально было скорее плевать, а вот у Алиссы мама кое-как пыталась делать приличную картинку. Хотя... Джеймс и машины, тут может быть ещё и про историю с мамой.
Ларош: Про семью Алиссы это и в конце подтвердится, в общем-то.
Jaya: Ну да-да. То есть, забегая вперёд, это походу та семья, в которой мать старательно не замечала склонности своего нового мужчины.
Ларош: ...а вот про это я не помню. Там увидим.
Jaya: Ну, Алисса называет бойфренда матери "извращенцем". Что, в смысле, что ещё это может значить?
Ларош: Первые главы говорят нам - "что угодно". Алисса видит в бродяге ветерана, который убивал детей
.Jaya: Ну, это же типа фантазий Энид в "Мире призраков". Говорить чтобы говорить. Развлекать себя.
Ларош: У меня вот проблемы, как это говорят, с "географией сцены". На первой панельке третьей страницы какой дом изображен? Тот, в который они лезут же? Это не может быть дом Джеймса, потому что у них есть гараж и соседи. Но забор, который они перелезают - совсем не тот, что изображен на первой панельке.
Jaya: Думаю, это просто условность рисунка подкачала. Там и с шпилем что-то непонятное - это здание как будто за одним забором с домом.
Ларош: Это церковь. Что не отменяет твоего замечания.
Jaya: Да, что церковь понятно. Просто география этого места в принципе та ещё.
Ларош: Я склонен оверанализировать. Зачем он бросает камнем в подвальное окошко? Мог бы просто каблуком, нет? Или тем же камнем - стукнуть, а не бросить.
Jaya: Камнем он забил кошку. Может у него с камнями особые отношения).
Страницы 32-33
b]Ларош[/b]: "First time I felt in control" напротив панельки, где уже ОНА его душит. Как говорится, если ваши идеи недостаточно хорошо передаются читателю, напишите их три раза покрупнее.
Jaya: Милый эффект с расположением кадров.
Ларош: А с раскадровкой все вообще хорошо. Надо было эту тему поднять еще там, где Алиса буквально смотрит в прошлое на странице, а потом на той же странице направления взглядов и движения всех панелек противоположны движению глаза читателя и таким образом его "тормозят".
Jaya: Тут можно сказать, что жёсткий грид - лучший друг рассказчика.
С всё теми же двумя страницами: мне нравится эта парабола, по которой ведут взгляд (если в оригинале это был не разворот, я расстроюсь).
Ларош: Разворот. Окей, да. Но опять же - читать текст нужно не по той параболе, по которой хочется вести взгляд. Порядок следования панелек-то как раз традиционный.
Jaya: Кстати, по параболе текст читается без потери смысла.
Ларош: Да, но картинки идут "традиционно".
Jaya: Ещё о приёмах. Обрати внимание, тут это появляется в первый, кажется, раз в телевизоре: "копируемая" реальность (фото, видео, рисунки) нарисована куда более условно-реалистично, чем реальность показываемая непосредственно.
Jaya: Ещё обрати внимание: на этих же двух страницах нам показывают одинаковое количество кадров с Джеймсом и с Алиссой. То есть: на первой странице два только с ним, два только с ней, один парный, один без. На второй - один с ним, один с ней, один полноценно парный, один условно-парный, два условно парных, где от "меньшего" одна рука.
Страница 34
Ларош: Кстати, страницу с кошкой тоже можно выбросить без проблем. Он что, метраж нагонял? Притом, что на странице с кошкой нет фонов - а обычно в помещении он до сих пор рисовал фон, а на улице - нет.
Jaya: Нельзя. Вот её выбросить нельзя.
Кошка! То есть любое животное бы подошло, но кошка! Это же в лоб демонстрация разницы между ними. И его ответ, бесстрастное "да нет" тоже значим.
Ларош: Мне кажется, если эту разницу удается донести на других страницах, то эта страница не нужна. А если не удается, то и эта не поможет.
Jaya: Ну может быть автору нравятся настолько грубые демонстрации, потому что с тем, что это (с кошкой) грубо, я спорить не буду.
Страницы 35-36
Ларош: А дальше мы попадаем в место, с которого начинается "не верю".
Jaya: Знаешь, оно вот, когда я в первый раз читала, "не верю" не вызывало. Сейчас, зная контекст? Да, согласна.
Ларош: Ну, когда в качестве приема "они попали в дом нехороших людей" ты используешь сатанистов, вопрос о том, насколько тонкие приемы ты используешь, задавать поздно
.Понимаешь, нож и фотографии - отлично. Но книжка с пентаграммой - это перебор как он есть.
Jaya: Первый вопрос: а откуда и зачем там обычная порнография? То есть вот зачем этим людям это?
Ларош: Ты в самом деле хочешь об этом поговорить?
Jaya: А хочу.
Ларош: Окей, мы должны об этом говорить, раз выбрали такой материал.
Jaya: Просто мы живём в мире, где тематической порнографии полно, я вот о чём.
Ларош: Я так понимаю, они не, э-э, извращенцы. Профессор и та женщина из полиции - натурально сатанисты. В смысле, ты же не думаешь, что крест и книга у них - для ролевых игр? Это такое "в одноэтажной Америке можно встретить любой мрак".
Jaya: Нет-нет, я понимаю, что они не БДСМ-щики. Но сатанисты и обычная журнальная порнография? Особенно упрятанная в шкафу с носками?
Ларош: Да, если то, что они делают тайком, не является сексуальным. В каком комиксе это было:
- Is this some kind of a sex thing?
- Why would this be a sex thing?
Jaya: И зачем это в шкафу в коробке с не той надписью?
Ларош: В коробке с не той надписью - это, как по мне, опять же штамп. "Чтобы гости не заглянули случайно".
Jaya: Прекрасные гости, которые без спросу неожиданно полезут в хозяйскую спальню, но не в шкаф. То есть я поясню: нам же выдают сигналы о шугающемся отце семейства. Что... не очень сочетается с тем, что мы видим потом.
Ларош: Я с ходу не могу тебе привести пример, но это, кажется, часто встречается в кино - в глубине шкафа найти коробку, а в ней "скрытые" вещи.
Jaya: Да, это часто встречается в кино. И это эффектно. И, подозреваю, это именно оттуда и вытащено. Это клише, без учёта контекста.
Ларош: Пока я вот что хотел сказать. Мне кажется, или в этом комиксе, как вообще во многих современных графроманах, не используется переход между панельками как выразительное средство, как завешал МакКлауд? Панельки здесь - это как ключевые кадры в монтаже, сторибоард такой. Средний план, крупный план, общий план.
Jaya: Ну, МакКлауд говорил о разных способах использования переходов, это... тоже способ.
Ларош: Я вообще, забегая вперед, не понимаю, как связаны эта женщина как-будто-полицейский и этот профессор. Это такие "Милые кости", что почти "Дети кукурузы".
Jaya: Так она разве не его жена/подруга/знакомая? Ну та, которая застаёт Джеймса и бежит за ним до забора?
Ларош: Жена ли - непонятно, кажется, нет. Но я хочу сказать вот что: недостаточно маркеров, чтобы считать, что вот эта одна женщина связана с этим одним мужчиной. И даже если так - это масштаб "маньяк и его связи в полиции". А если использовать традиционное "сужение пространства" киноязыка - это дает нам вообще "университетский город, где на самом деле все скрытые сатанисты"
Jaya: Ну однако она в его доме, явно не неожиданно. То есть она достаточно с ним связана, чтобы зайти.
Ларош: Нет, она стучит в дверь, его машина у дома, он не отвечает, она входит. Если она полицейская - это, ну, объяснимо в маленьком городе. Но это позже.
Jaya: Зато автор всё правильно сделал! Смотри: сатанисты - и мы оживились!
Ларош: Если б прилетели инопланетяне-дельфины, мы б еще больше оживились.
Jaya: ХОЧУ ИНОПЛАНЕТЯН-ДЕЛЬФИНОВ.
Ларош: Но продавали нам, честно говоря, "Мир призраков".
Jaya: Да? Мне продавали Чарли Брауна с привкусом Джонни Маньяка-Убийцы. Но да, я понимаю, о чём ты. Ох, опять мы выходим этими, как их, хейтерами, да? То есть я ничего, я привыкла, я всегда...
Ларош: Хейтить хипстеров не стыдно. С нами хейтит весь интернет. Хочешь серьезного хейтерства, давай потом возьмем, не знаю, графроман про Бэтмэна
. А то мне тут даже негде вставить мои obligatory liveblog Batman references.Jaya: And yet you just did.
Ларош: One down, two to go.
Страницы 37-45
Jaya: А дальше мы можем сравнить сложность и изысканность прорисовки человеческого лица и кошачьей морды.
Ну и мы между делом упираемся во время действия. Потому что это полароидные снимки.
Ларош: А телевизор с комнатной антенной ты проигнорировала?
Jaya: Да, телевизор, ты прав. Но тут небольшая разница: телевизор могли просто не выкидывать. А Полароид... их же перестали продавать. Картриджи, я имею в виду. Нет?
Ларош: Совсем недавно, кажется.
Jaya: Проверила. В две тысячи восьмом с плёнкой завязал сам Полароид. Альтернативные производители существуют до сих пор.
Но да-да, хорошо, я готова принять, что всё это происходит когда-то в любимой примерно всеми авторами середине девяностых.
Ларош: ...ровно когда автору было столько, сколько его героям.
Jaya: Ну да, ну да. Наши ровесники будут писать про середину-конец двухтысячных, да?
Ларош: Да, примерно так. Write what you know.
Но книга! Книга с пентаграммой!
Jaya: То есть пентаграмма, вырезанная/вытатуированная понятно где, тебя смутит меньше?
Ларош: Я делаю вид, что еще про нее не знаю.
Jaya: А, ну-ну.
Jaya: Ну так. Кошка! И песня!
Ларош: Водка.
Jaya: Водка, да.
Ларош: Нам показывают смену уровня доверия, кстати? Ну, когда она его до этого спрашивает "А ты раньше...?" он так отвечает "Разумеется". А здесь уже честно признает, что не такой уж, э-э, взрослый
. Собственно, он раньше соврал ей, а теперь как бы не врет? Ну, за вычетом коробки. В смысле, коробка ведь проходит по тому же ведомству, что и "найти отца" - Джеймс способен на более-менее настоящую заботу об Алиссе.Jaya: Вопрос о заботе не так однозначен. Он всё-таки скорее "изображает нормального", чем что-либо ещё. Может быть, у него просто расширились границы представления о "нормальном" в данном контексте. В самом начале он говорит, что притворился, что влюбился в Алиссу, вот тут продолжение всё той же линии, разыгрывание всё той же роли.
Ларош: А дальше песня. Я вспоминаю соответствующее место из "Адаптации". "А в середине фильма они поют, чтобы разрядить обстановку".
Jaya: Смотри, тут же снова то же самое. Он смотрит на неё - и повторяет.
Ларош: Ты про танец? Я этого, признаться, не вижу. Они танцуют независимо друг от друга, если судить по тому, что нарисовано.
Jaya: Про танец, да. Нам сперва вдумчиво показывают, как она включает музыку и танцует, затем уже - его гораздо более стеснённые движения.
Ларош: Я вот думал, почему именно эта песня - старый блюзовый стандарт про то, как мужчина изменил, и женщина его застрелила и горюет. Не придумал.
Jaya: Ну, я могу свести концы. Но это будет натянуто.
Ларош: Но вот дальше хорошо - то, что в кино передавалось бы внезапной тишиной после сцены с громкой музыкой, передано превращением очень белого разворота в очень черную последнюю страницу.
Jaya: Так вот, песня. Если так уж надо вчитать смысл, то Джеймс причинит Алиссе боль своей смертью, потому что изменит своему желанию быть нормальным человеком и нормальным бойфрендом со своими убийственными импульсами.
Ларош: Но я не понимаю, что хотел сказать автор
, потратив две страницы на этот танец и процитировав большой кусок песни.Jaya: Я вернусь к своей теории о его в сравнении с ней зажатостью. И снова: она - обычный подросток, пить-танцевать-трахаться. Он... нет.
Страницы 46-54
Ларош: Предшествующая появлению хозяина дома страница говорит нам только две вещи: "они да" и "ну, подростки". Я не помню, к концу романа мы узнаем, что у него "зудело", когда он спросил, доверяет ли ему Алисса? Он хотел убить кого-нибудь? Или все не так просто?
Jaya: Мне кажется, он снова о том, что его сносило на насилие. В том смысле, что он не прекращал думать о том, чтобы подпридушить её.
Ларош: Ну, да. Вот именно.
Jaya: Хотя потом он задаёт этот вопрос уже в другом контексте.
Ларош: Ладно, в любом случае ему подвернулся более удачный вариант.
Jaya: Вот эта сцена, кстати, просто-таки комическая. А над тем, что именно находится за спиной у Алиссы я даже некоторое время задумалась.
Ларош: Нагнетает, кстати, хорошо. Я только, наверное, предпочел бы, чтобы появление Джеймса было не в две панельки, а в одну. Для ВНЕЗАПНОСТИ.
Jaya: Про нагнетение согласна. И буквально пара кадров, за которые милый очкарик превращается из источника опасности в источник ОПАСНОСТИ.
Ларош: Но вот очень хорошо - комната внезапно становится очень большой и очень пустой. Беззащитная девочка и маньяк, про которого мы-то уже знаем, что он маньяк, а она еще нет. А еще зритель не понимает до самого конца, что очкарик вообще-то ПРИБЛИЖАЛСЯ.
Jaya: А я не согласна с тем, что мы про него это сразу знаем. Именно потому, что признаки маньячества были спрятаны относительно самого дома.
Ларош: Ты полагаешь, мы надеемся на то, что маньяк - не он? И поэтому-то его мрачное неотвратимое приближение к героине от машины - комично?
Jaya: Да. Нам его ещё и показывают... мелким. То есть то, что он довольно крупный мужчина, становится понятно уже после его смерти.
Страницы 55-59
Jaya: Мне кажется любопытной производимая постфактум ритуализация убийства. И да, вот эта неоднозначность: да, убитый был (похоже, тут Джеймс прав) тем ещё субъектом, и да, он угрожал Алиссе. Но при этом, в отличие от Алиссы (хотя и она уже сомневается) мы знаем, что убил его Джеймс ой как не только поэтому.
Ларош: У меня есть ощущение, что картинками к названиям глав автор как бы хочет нам что-то сказать, но после первой и второй у него это больше не получается. Кстати, в мини-комиксах они были другими, потому что название главы было на обложке. И там были "полноценные" картинки в таких кругах, как на обложке тома.
Jaya: Не совсем согласна. Тут картинка с дрожащей курящей Алиссой работает: нам моментом телеграфируют, что с ней, и сразу переключаются на раскладывающего снимки Джеймса.
Ларош: Да. А ручка переключения передач, нож и пластинка, в общем-то, низачем не нужны.
Jaya: Ручка переключателя - фаллический символ).
Ларош: Как и нож. И? Они не включены в нарратив.
Jaya: Нож - фаллический И кастрирующий! Многозадачность!
Ну, полицейская - чёткая Люси.
Ларош: А "Пинатизация" становится все заметнее. Я даже подумываю, не было ли мощное предплечье папы Джеймса с торчащей косточкой локтя и татуировкой ссылкой на Popeye.
Вот тебе, кстати, твой лоу-фай. Автор в пределах страницы забывает, в какую сторону у него открывается задняя дверь. Причем не внутрь или наружу, а с какой стороны у нее петли.
Ларош: Дальше мне целых полглавы нечего сказать кроме того, что автор очень не любит рисовать детали и бэкграунды и забросил это после первой главы совсем
. Там хоть стены бывали.Страницы 60-63
Ларош: Things are weird now - это безусловно прекрасно. Это я уже вперед забежал.
Интересно, что глава - Алиссы, а четыре страницы мы следим за Джеймсом, и поэтому "закадровый голос" пропадает.
Jaya: Вот то, как Алисса сидит на ветке, нарисовано, простите, хреново. Совсем. То есть тут у меня очевидная претензия: то, как она об эту ветку опирается, сигналит нам, что ветка у земли, которой касаются ноги, а оно совсем не так.
Ларош: Почему ее тошнит?
Jaya: Водка же. И нервы.
Ларош: Водка была, я так понимаю, как минимум "вчера". Профессор приехал в светлое время суток, а пили они, когда было темно. Нервы, да. Сто раз видел в американском кино, как кого-то тошнит на нервной почве. Никогда не видел этого в жизни ...и в российском/советском кино, если на то пошло.
Jaya: Хотя тут есть такое подводное течение, которое не имеет отношения к реальности женской физиологии, но автор драмы ради слегка нагнетает. Потому что прошлая глава начинается с вопроса, куда Джеймс кончил.
Ларош: Да, я подумал об этом. Но нет, не может автор настолько передергивать
. Тем более что дальше мы не возвращаемся к этой теме - Алисса не будет о ней думать, а потом у нее будут месячные, то есть тревога так и так ложная.Jaya: Ну там же ещё потом эпизод будет, который закончится беседой с охранником...
Ларош: Я смотрю, мы синхронно думаем.
Jaya: Ага. ХОРОШИЙ ЗНАК. Там, кстати, будет одна странность.
Ларош: А пока что надо отметить, как сильно изменяется высота ветки.
Jaya: Вот я про это говорила, когда отмечала, как она сидит.
Ларош: В Хабиби такой лажи не было!
Jaya: Да, в Хабиби была совсем другая лажа!
Страницы 64-72
Ларош: А вот и Чарли Браун!
Jaya: Заметь: при чужих Джеймс тоже пристёгивается. Также заметь, как Алисса "растворяется" в пространстве, как будто исчезает, оставляя их наедине.
Ларош: Однажды она это уже делала. Когда он бросал камень в подвальное окошко.
Jaya: Ну тут это уместнее.
Ларош: Мне нравится, как структура страницы сначала дробится на более мелкие панельки, а потом начинает восстанавливаться. Кажется, у других глав нет такой выраженной динамики.
Jaya: А как Алиссу снова включают в повествование. То есть, это, конечно, топорно. Но я видела столько людей, не умеющих и этого, что научилась ценить простые радости жизни.
Ларош: Тебя так радует, что с женскими образами все в порядке, что тебя не смущает образ гомосексуала?
Jaya: Да какой там нахрен всё в порядке с женскими образами, я тебя умоляю. Так лучше?
Ларош: Ну, ты про это еще ни слова не сказала
.Jaya: А это по итогам. Меня смущает, что при всей отстранённости Джеймса, Алисса - куда меньший человек, чем он.
Нам между тем ещё раз с особой наглядностью показывают место как секса, так и собственной безопасности в внутричерепном раскладе Джеймса.
Что до гомосексуала... ну, в этом нет ничего хорошего, да. Этот чувак сбежал из социально-рекламных пугалок США пятидесятых годов прошлого века... или российских современных. Ха!
Ларош: Меня донимает то, что покалеченная рука Джеймса низачем не нужна. В смысле сюжетных необходимостей она могла бы быть любым другим повреждением.
Jaya: Ну, там в конце будет слегка.
Ларош: Где ему отрезают пальцы? Опять же, могло бы быть что угодно.
Jaya: Кстати, вот твой ответ про место действия.
Ларош: Мы же не знаем, как далеко они проехали уже.
Jaya: Это да. Но это же часть идеи, нет? Что они "ниоткуда"?
Ларош: Слазал посмотреть, нет ли имени у коммивояжера-гомосексуала из "On the Road". Кажется, нету. This is how I overthink this.
Jaya: Кстати, ты посмотрел эпическую сцену с Хедлундом и Бушеми? Она эпична.
Ларош: Да, я все же посмотрел фильм целиком и не заснул.
Jaya: О, и как тебе? Одним предложением.
Ларош: Лучше б заснул.
Jaya: А мне, кстати, почти ничего. Но я смотрела в кино. С субтитрами. И примерно в начале второго часа опрокинула стакан с колой на ноги незнакомому соседу. У него промокли носки!
Страницы 73-81
Ларош: Ну вот тебе еще один пример того, что автор не знал, что делать с книжным изданием - виньетка следующей главы, которую и к тексту привязать нельзя, и которая еще и несет в себе название романа.
То есть статуя говорит нам "Они добрались до Тульсы". Не спорю. Но это уже сказано в заглавии.
Jaya: А потом можно сравнить то, как нарисован Джеймс, и как - полицейский портрет Джеймса.
Ларош: Как-то он старше своих заявленных лет выглядит.
Jaya: А вот такой у автора реализм. Вроде этого, Бэкдерфа, кажется, который сделал комикс про школьные годы Дамера.
Ларош: Еще у него очень пустынные улицы всегда, кроме случаев, когда он хочет обратить внимание на существование людей. Это случайно или это об одиночестве этих двух подростков в большом мире?
Jaya: С большой вероятностью. Но я (с большим стыдом) вынуждена признаться, что заметила, на странице с полицейским рисунком, выпуклость на штанах Джеймса какая-то особо выпуклая.
Ларош: А это, я думаю, случайно.
Jaya: Скорее всего. НО.
Ларош: Почему он стрижет ее лучше и аккуратнее, чем она его?
Jaya: Ну подрезать длинные волосы легче. Но возможно это просто про то, что он по-другому соотносится с миром, то есть она на нервах, а ему спокойные механические действия даются легко, руки не дрожат.
Ларош: Весь лайвблог я только и делаю, что телеграфирую выразительные средства, но вот это мне нравится - мы примерно на полпути, и вот она сама превращает его из мальчика, которого знает, в незнакомца. И мне кажется - хотя это нарисовано и не так - что здесь у него становится стрижка, как на первой странице, где ему девять и он не понимает, что ему говорят.
Дальше, на остановке, кстати - в нарушение твоей гипотезы первое изображение (афиша), которое более схематично, чем "реальный мир".
Jaya: Я думаю, это реклама.
Насчёт стрижки: тут без вопросов есть некоторый символизм (ну, помимо всего того символизма, который в принципе связан с обрезанием волос), но мне тут самым значимым видится то, что она его, ну, обнажает. То есть, как ты, впрочем, и подметил, вытаскивает из него "незнакомца", который, как мы, читатели, знаем, является настоящим, не притворяющимся Джеймсом.
Ларош: Он сразу начинает выглядеть старше, нет?
Jaya: Да. Но для мужчин это базовый символизм нет? Борода отрастает, а вот волосы скальпа стригут.
Ларош: Обрати внимание - кажется, все "взрослые" мужчины здесь лысеют. Даже эпизодический клерк с бутербродом
. Страницы 82-91
Jaya: Толпа, которую он встречает у путей, не в счёт? Хотя там не брит налысо только один персонаж заднего плана.
Ларош: А это, кажется, толпа молодежи его возраста.
Впрочем, что происходит там, на путях, я понял не до конца. Но так ведь и нужно - я озадачен происходящим, как и Джеймс.
Jaya: Ну, он каким-то образом нарвался. Каким - непонятно.
Ларош: В "Шуме и ярости", если помнишь, многие вещи было в самом деле трудно дешифровать. Но все в итоге поддавались расшифровке (ну, я подглядывал в примечания). Но здесь, кажется, непонятно вовсе.
Ларош: Вот иногда удается же автору рисунок! Страница про бутерброд очень хороша ...но уже страница, где он просыпается и трет глаза, могла бы быть вполовину короче. Да-да, он просыпается. Я понял, и что?
Jaya: У меня вопрос. Где он просыпается? То есть что это такое? Что это за угол? Это метафора загнанности или что?
Ларош: Учитывая то, что в предыдущей панельке он на крыше? Не будет тебе ответа
.Jaya: То есть это крыша, ты хочешь сказать? Но я уже поняла, что у автора особые отношения с местами действия.
Ларош: Нет, это определенно не крыша. Это, я понял, угол где-то за магазином.
Вряд ли это интересно кому-то, кроме нас, но смотри На панельке, предшествующей крыше, такая же штриховка земли, как на тех, где он засыпает в углу. А там, где он сидит на крыше, под ним - явственно козырек окна, какой бывает в магазинах.
Эта компания на путях встречает его натурально среди чиста поля.
Jaya: Ну он типа сперва проходит мимо остановки.
Ларош: Мимо автовокзала, по идее. Но потом уходит достаточно далеко, я так понимаю. Тут даже в сцене есть некоторая, что ли, эпичность. Поле, драка, слетающиеся... вóроны?
Пьют, дерутся. Архаика
.Jaya: Мужские развлечения в пустыне?
Ларош: Непонятно.
Jaya: Короче. Эти люди - сюжетная функция. Их смысл - показать несочетание Джеймса с миром и герочески-жалобно его покоцать.
Ларош: Да все они тут... сюжетная функция.
Ларош: Повествование ненадолго разделилось, но "зеркальности" я не усматриваю. Зато - вывеска магазина это же первый и единственный случай разрыва компоновки страницы здесь? У меня какой-то пунктик насчет однократно использованных приемов, я от них жду большего, чем от повторяющихся - и они почти всегда не оправдывают моих ожиданий
.Jaya: Это прекрасное ощущение: когда понимаешь, что ты обо всём этом думаешь заметно больше, чем в своё время автор.
Кстати. Плакал ведь сосед, не пёс, я правильно поняла?
Ларош: Да, конечно. Ну, сосед был защитником, который не сберег собаку, а до смерти собаки казалось наоборот. И у них то же самое. Одна из самых крепких метафор - отношения с домашними животными. Круче только отношения с родителями. И ой как мы еще это увидим.
Jaya: Вот, а ты говорил, что сцену с кошкой можно выкинуть!
Страницы 92-99
Ларош: Я все пытаюсь понять, зачем автору сцена с охранницей, кроме как для бытописательной картинки "ну, подростки" опять?
Jaya: Охранницей?
Ларош: Ну, в супермаркете. То есть фабула главы нужна только для этого диалога, но я не понимаю, зачем нужен диалог.
Jaya: Э... я почти абсолютно точно уверена, что это мужчина. Это раз.
[Ларош: Wow. Как?
Jaya: Два: ну единственный внятный взрослый за всю книгу, нет?
Ларош: Я как-то по стрижке и сережке решил, что это женщина. Тогда фразы вроде "Я была в той же ситуации, что ты сейчас" обретают смысл, нет?
Jaya: А я в профиле тела женщину не опознала. Плюс у этого художника у женщин челюсти мягче. Стрижка, опять же, унисекс. И серьга в одном ухе, а не в двух. Молодой хоть и уже слегка расплывающийся парень.
Ларош: Второго уха мы, кажется, не видим.
Jaya: А какая там ситуация то? Так, чтобы она была гендерно-специфической?
Ларош: Она не гендерно-специфическая. Но мне кажется, что Алисса с мужчиной-охранником вела бы себя иначе. Впрочем, не знаю.
Jaya: Кстати, вот то, о чём я хотела сказать, мелочи, а меня покоробило: мы видим, как она ворует новые штаны, а как до того ворует что угодно в супермаркете или аптеке - не видим.
Ларош: Сигареты. Когда они сбегают из дома профессора, и она ждет Джеймса, она крадет сигареты.
Jaya: Я не об этом, чуваак.
Ларош: Она ведь выходит из шелтера, нет? И какая-то еда и медикаменты/принадлежности там есть. А крадет она не просто штаны, а красивые штаны, ну, такие, в которых она себе нравится
.Jaya: Так если на тот момент, когда она выходит из шелтера у неё всё есть, то до того состояния, в котором она бросает старые штаны, они б просто не дошли.
Jaya: Конечно же, это скорее всего про то, что мальчики просто не особо представляют, как это работает. Но, ну. Не представляешь - не берись.
Ларош: А это вообще нормально, что мы подозреваем автора в некомпетентности так часто?
Jaya: А много он нам дал поводов для обратного? Это не Маззукелли, в конце концов.
Ларош: Окей, я перечитал сцену с охранником с идеей, что охранник - мужчина. В самом деле, работает и так.
Jaya: Серёг всё-таки две, кажется. Кстати! Кстати-кстати-кстати! Знаешь, что зависит от того, женщина ли говорила с Алиссой в магазине, или мужчина? Проходит ли комикс хотя бы обкорнанный (имени всё равно нет) тест Бехдель.
Ларош: Да, это миленько
.Страницы 100-103
Ларош: Прежде, чем мы перейдем к главе, где сюжет снова начинает двигаться, вдумаемся - "Protector" и "Forever" издавались отдельными мини-комиксами. Их можно было читать и не знать, что будет дальше. Я как-то не хочу даже узнавать, за какие выпуски автор получал награды.
Впрочем, жизнь налаживается. Автор уделяет приятное внимание мелочам - "свобода" на монетке, носы гусей
.Я вот только не могу понять, два силуэта на улице - это Джеймс и Алисса, или это какая-то пара, которую Джеймс видит, когда оглядывается? Склоняюсь ко второму варианту, честно говоря.
Jaya: Да, похоже на случайную. Хотя тут может смешение времени, и это они с тем номерным знаком, который он прикручивает.
Ларош: Я тут пробежался с самого начала, чтобы подтвердить подозрение - да, автор иногда забывает, на какой руке у Джеймса не хватает пальцев. Печаль.
Jaya: И чего это мы вдруг так часто сомневаемся в его компетентности, а?
Ларош: Почему это важно - Алисса никогда раньше не держала его за руку в кадре. И держит она его в этой сцене за покалеченную. Это или символично, или трогательно. Ну и да, я ошибся в самом начале, когда сказал про белые покрышки.
Jaya: Сейчас я тебе трогательность раскурочу. Помнишь, кто в последний раз его за эту ладонь трогал?
Ларош: Помню. Это ничего не меняет, ладонь - это половина всей характеристики нашего героя. He's a few fingers short of a hand
Jaya: И вот она травма. Вообще мне не нравится, то что нам рассказывает автор. Я про травму героя.
Ларош: Зачем автор подает травму, как нечто, предшествующее психопатии персонажа? "Это не про отношения в семье, это ТОЛЬКО про отцов", хочет он нам сказать? Как говорят в одном любимом гиками сериале, "Issues much?"
Jaya: Вот-вот, да-да!
Ларош: Мама - ровно с теми же словами - могла умереть, скажем, в семь, а сцена "я не понимаю юмор" быть в шесть лет.
Jaya: В этой истории Джеймс - мальчик, который любит маму, с радостью её ждёт. А через два года он не понимает юмор.
Ларош: Ну почему с радостью. Можно прочесть и так, что он не понимает, что произошло. То есть это можно объяснить через его, э-э, расстройство.
Jaya: А, ну может быть. То есть что травма - не травма? Но тогда это совсем бессмысленно. Потому что про особенности Джеймса мы уже знаем достаточно.
Я, конечно, чайник. Но психопатия не органическая ли?
Ларош: Познавательная страничка. Психопатия - исключительно взрослый диагноз (в США, я только про них понимаю). Аналогичный диагноз у детей называют CU, callous and unemotional traits, чтобы, во-первых, избежать проблем с чрезмерной диагностикой в раннем возрасте (может, он просто так развивается, у него пройдет), и, во-вторых, избежать раннего диагноза "ваш ребенок - психопат" и связанных с этим негативных коннотаций.
Jaya: Хм. Просветительно!
Ларош: Сейчас считается, что психопатические черты наследуются, но это такая сфера, где данных всегда недостаточно. Единственный приемлемый же способ изучать - это долговременные наблюдения за разлученными близнецами, а это немного материала, весь материал с большими оговорками и наблюдений требуется реально много лет и с большой этической оглядкой.
Jaya: То есть, насколько это врождённое, а насколько приобретённое сказать фактически невозможно? Как и то, насколько именно врождённые факторы (если они имеются) можно компенсировать или усугубить как воспитанием, так и в общем средой?
Ларош: Напротив, исследования на близнецах показали, что *скорее всего* психопатия наследуется, а воспитание позволяет ее погасить. Но никто же не может пока выяснить, можно ли выработать ее с нуля, это очень большие выборки нужны.
Я думаю, если бы нас читал какой-нибудь профессионал, он бы взвыл от моей некомпетентности
. Но нас же, хе-хе, никто не читает .Jaya: Раз уж нас никто не читает, то я скажу, что камео Бэтмена на следующей за сменой номеров странице очень милое. Видишь, я тоже могу!
Ларош: WHAT
Jaya: Шутка!
Ларош: ...заставившая меня заметить, что весь роман автомобили - это "просто" автомобили, но четырехлетний мальчик запомнил, что его мама водила "Понтиак".
WHY THE FUCK это важно?
Jaya: Детализация делает рассказ более правдоподобным?
Ларош: Так поступают лжецы, разве нет?
Jaya: Да, мы так часто делаем. Потому что нам рассказали, что так правдоподобнее.
@темы: Отзыв, Лайвблог, Charles Forsman
-
-
06.09.2014 в 14:54Тут на днях в мои пиратские сети вкинули целую пачку гаражных комиксов "детей Кочалки", вот честно, самые палевные работы Коммиссии по сравнению с ними выглядят прям вершиной мысли и арт-искусства (а, нет, не все, некоторые выглядят как и выглядят), но по крайней мере не просят 2 доллара за это
Я еще в начале, если будет, что добавить, то это другим комментом часов через нцать ))
-
-
06.09.2014 в 16:29Потому что автомобили в Штатах - это святое ) Для произведения с клише об "одноэтажной Америки"
У меня было еще что-то сказать, но я дочитала до конца и я рада -__-