[picspam] - 2014-10-22

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия и мнение пикспамщика


А знаете, что плохо? Axis - это очень плохо -_- Если вы думали, что 5 кружащих Фениксов - это глубины падения Марвел-эвентов, то вы откроете для себя новые бездны

Прошлая неделя релизов была из разряда "наш пострел везде поспел", явление Ред Худа в 4 сериях, включая свою именную





Всего Гренделя не читала, но его арт стильный, ничего не могу сказать


Edge of Spider-Verse - камео ваших любимых аниме персонажей )
































Милый концепт из Evil Within

Список артефактов из Witchblade Case Files

@темы: QVall-picspam

---

[picspam] - 2014-10-15

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, ведьм и ведьмаков (как адекватно перевести Witch boy?)

Ретро-колонка: Элсворлд про живых мертвецов в Готеме




Buzz! от ОниПресс - поединки грамотного произношения не на жизнь, а на смерть и симпатичный арт























Внезапное камео Нила Деграсс Тайсона






Вот так джей-рок убивает...












Мой личный вин недели. Как в прошлые релизы вином был Copperhead от Джея Фербера, которого я ценю и уважаю, так и Joshua Williamson уверенно входит в эту категорию сценаристов. 3 серия за год и краше прежних. Сказка, если не для всех возрастов с мрачным нарастующим напряжением, так для ностальгирующих по "Бесконечной истории" и "Лабиринту"


Новая серия от IDW и от Стива Найлза про бывшего охотника на монстров, ныне преподающего "Монстрологию 101", но, как мы знаем, бывших охотников на монстров не бывает


Здесь уровень годноты определяется соотношением к степени ожиданий


И если говорить о ведьмах, то по уровню магической крипоты эта серия обходит предыдущую, даже не сразу понимаешь, что это дитя Омена на самом деле ремейк милой Сабрины, ведьмы-подростка. Отличный ход, Арчи!


Последняя ведьма, то есть мальчик-ведьма, из релизов - это возвращение Клариона. Мне нравился вариант Гранта Морриссона из Семи Солдат, в новой версия есть несколько похожих моментов, посмотрим, что из этого будет


Новый арк Детективных Комиксов, надо брать, арт John Paul Leon


И еще из разряда "Я это люблю", а конкретно, новые интерпретации сказок, детских стишков, интеграция их в реальный мир а-ля Fables и Once Upon a Time и так далее. Детективное расследование в стране истории, начавшееся с покушения на Шалтая-Болтая и грозящее закончится бандитской разборкой Ведьм Оз и Королев Страны Чудес


Что вышло-то, что вышло-то! Сканы Gravity Falls - Dipper's and Mabel's Guide to Mystery and Nonstop Fun!

@темы: QVall-picspam

---

Sin Titulo: That's Almost Done, Why Put a Title On at This Point?

[Comics & Us]

В третьем акте фильма, пишут учебники по голливудским сценариям, ситуация должна резко изменяться в худшую сторону. Именно это и происходит с  Jaya и  Ларошем в этой части лайвблога. Мы приблизились к двери, за которой нас ждали отгадки - и оказалось, что дверь нарисована на стене. В общем, если была опасность, что нам этот комикс весь понравится и тем испортит нашу репутацию хейтеров - опасность миновала.

Страницы 107-110

Ларош: Дальше на несколько страниц повествование сильно замедляется. Они все так же выходили раз в неделю? Это был, в таком случае, очень унылый месяц для регулярных читателей ST.

Jaya: Я думаю, в этом месте нам стоит притормозить и сказать нечто доволmно важное. Думаю, в этом вопросе мы с тобой будем солидарны.

Jaya: Итак: во время первого прочтения комикса в этой точке, у входа в этот дом, комикс всё ещё был очень хорош.
Все эти вопросы, все странные, непонятные моменты?
Их в общем-то не было.

Ларош: А страниц до конца было еще достаточно, чтобы ожидать не финальную сцену, а, в общем, целый третий акт.
И еще некоторое количество страниц комикс будет хорош. Страница с радиоприемником в пустой комнате меня очень порадовала, например.

Jaya: Были, может быть, какие-то отдельные некрупные претензии, но не более того. Да, всё было закручено, да, было не очень понятно, что происходит, но... скажем так, была вера. Было ощущение, что тут всё неспроста, что у всего есть причины, смысл и прочие бубенчики.

Ларош: Ты ждала, что в конце тебе "все объяснят"? Я вообще не ждал. Я ждал, что градус загадочности продолжит нарастать, а потом бабах и комикс кончился. Бросил меня с вопросами. Ну, все к этому шло, как по мне.
Но вообще я солидарен, да.

Jaya: Нет, не ждала. Но я думала, что во всём этом останется... стройность что ли. Тут легче объяснять через "не": я не ждала, что оно начнёт разваливаться.
А ты закладывался на фрустрацию?

Ларош: Нет, в данном случае остаться брошенным с вопросами - это не фрустрация. Это, ну, закон определенного жанра. Я рассчитывал, что градус странности не упадет. А это предполагает отсутствие обыкновенной развязки.
Хороший современный сюрреализм именно таков - ты не можешь объяснить, как все произошедшее в истории имеет смысл, но ты *чувствуешь*, что оно имеет смысл. И открываешься бесконечности таким образом .
Тогда как если история полностью объяснима/объясняется, то ты имеешь дело просто с довольно сложной загадкой. Ну, вот тебе ее разгадали, сам бы ты никогда в жизни. И что дальше?
Но в любом случае от подобного рода историй ждешь, что детали в них - это символы. Что между явлениями, событиями есть скрытые связи.

Jaya: Я в любом случае предпочитаю загадки). Хотя, ну разумеется, отгадками они обычно разочаровывают.

Ларош: Мне казалось, ты хорошо относишься к Линчу, например. Которого в отношении ST поминали и мы, и рецензенты.

Jaya: There is a difference between appreciating and enjoying. Я, например, могу оценить хорошо поданные свежайшие устрицы. Притом что одной хватит, чтобы отправить меня в анафилактический шок.

Ларош: А попробуй сказать это по-русски .

Jaya: Есть разница между "ценить" и "любить".
Я всячески избегаю потребление многого из того, ценность чего с радостью признаю. Или вот, относительно свежий пример: думаешь, я пошла смотреть "12 лет рабства" потому, что предполагала, что получу от просмотра этого фильма удовольствие?
Я думаю, что независимо от наших разных взглядов на удачную концовку, мы можем сойтись вот в чём: если бы этот комикс был ещё не закончен, и если бы мы, дочитав его вот до этого самого места, до входа в таинственный дом, были бы вынуждены ждать продолжения "в режиме реального времени", наша оценка этого комикса была бы... ну может быть и не однозначно восторженной, но хвалебной уж точно.

Ларош: Я бы сильно снизил свою оценку уже на странице, где появляется стихотворение Мирнса (Меарнса?). Это двадцатый раз, что я вижу его в какой-нибудь художке, и оно НИКОГДА ничему не служит.

Ларош: Оно прекрасно, спору нет. Но зачем, зачем! А в данном случае автор, считай, разменял на него неделю.

Jaya: Знаешь, тут Стюарт снова сбивается на ритм, куда более понятный в целиком готовом произведении. Потому что, ну. "Шла четвёртая неделя. Алекс всё ещё забирался в дом".
И да, стихотворение. Оно к тому же, к чему и мышь в мышеловке. Которая по идее - очевидная но всё равно довольно эффектная метафора-предзнаменование, благо её нам специально выделяют. А вот же ж.

Ларош: Мышь... Вот мне кажется, у мыши есть смысл. Мышь понятна, потому что на той же странице под героем скрипит лестница. Улавливаешь?

Jaya: Не совсем.

Ларош: "Саспенс - это лестницы, которые скрипят под героем". Я так и не узнал для себя, говорил это Хичкок или Митта это выдумал.
Но если саспенс - это лестницы, которые скрипят под героем, то мышь в мышеловке работает следующим несимволическим образом: тебе передается ощущение насилия и опасности. Это ощущение вроде как не нагнетено автором, способ его выражения "оправдан" в пределах сцены. Мышь можно пропустить и забыть. Но ощущение опасности, ожидание физического насилия для героя - оно никуда не денется.
Это как если в сцене приближающейся опасности в фильме ужасов музыка затихает и остаются только звуки обстановки. Это типа честно, хотя и прием. Недиегетическая музыка - swelling strings или там бабам по клавишам фортепьяно - это нечестно, потому что эффект сцены создается не тем, что доступно для героя, разрывается сопереживание. А вот тишина на тебя работает так же, как и на героя, усиливая погружение.

Jaya: Ты понимаешь, я бы согласилась, будь она на одном кадре. Но два? Четверть страницы? Прицельный взгляд на неё героя? Слишком похоже на ружьё.

Ларош: Ну мы уже готовы за сто с лишком страниц к тому, что либо все ружья выстрелят разом, либо это не ружья.

Jaya: Вспоминая Полипа, ага.

Страницы 111-112

Jaya: Ну а дальнейшая сцена просто-таки странная.
Я поясню чем: в ней, на первый взгляд, есть смысл, понятно, что происходит. Красная Шапочка в волчьем логове. Вот только стоит слегка задуматься о том, как до этого дошло, то тут же возникает куча вопросов. То есть вот эта женщина пошла к Уэсли, человеку, выглядящему и ведущему себя как Уэсли домой?

Ларош: Ну, про "ведущему себя" мы в ее отношении не знаем. Он же хищник, все-таки. И в отличие от Алекса она, возможно, очень любила бабушку. А сейчас поражена горем.

Jaya: Ты хочешь сказать, что, не знай мы о нём, его поведение в этих сценах могло бы читаться по-другому?

Ларош: Ну, мы легко видим речевые маркеры, которыми обладают ТОЛЬКО отрицательные герои в современном кино и книжках. Вот это "I promise" позволяет однозначно опознать маньяка, насильника или педофила .

Ларош: Интересная параллель просматривается у слов Уэсли с историей Алекса. Это ведь все можно так или иначе сказать Алексу.

Jaya: Скажу честно: вот этот женский персонаж меня откровенно злит.
Потому что это ЖЕРТВА. Она ведёт себя как жертва, и роль её сводится к роли жертвы. Буквально: отработав "жертву" она попросту исчезает, как будто и не было.

Ларош: Но если абстрагироваться от нашей "жанровой смекалки", ничего странного он не делает. КРОМЕ того, что ведет ее к себе домой. Но тут мы, как я уже говорил, спишем на ее расстроенные чувства и связанную с этим внушаемость.

Jaya: И зачем? Чтобы показать, какой страшный Уэсли? Чтобы запараллелиться с Алексом?
Безымянная жертва И декорация для психодрамы двух поименованных мужских персонажей. Класс.
Куда прекраснее любых разговоров про аборты.

Ларош: Поставь мы на место жертвы мужчину, мы могли бы сильнее запараллелиться с Алексом *в ущерб* повышению градуса ужаса Уэсли. Так что можно заключить, что да, вот именно за этим.

Jaya: Ага, и поставь мы туда мужчину, наше гетеронормативное сознание не добавило бы в исходящую от Уэсли угрозу понятный оттенок.

Ларош: Если сохранить следующую страницу? Добавило бы.

Ларош: Но мы уже знаем из самого начала истории, что Уэсли нападает на беззащитных.

Jaya: Думаешь? Опрос что ли сделать...
А, нет, стоп, это будет висеть на дайри. Disregard that.

Ларош: А потом он убивает полицейских. Поэтому если мы не продолжим педалировать тему беззащитности его жертв, Уэсли станет, ну, как бы менее страшным.

Jaya: Разве это происходит? Он становится менее страшным от того, что непонятным способом нападает на одинокую и по сравнению с ним хрупкую женщину?

Ларош: Нет-нет, я об обратном. Если мы сюда вместо женщины поставим мужчину, то есть стереотипно - фигуру, способную отбиться (а у нас даже Алекс успешно побил Уэсли), то бабушка из начала истории забудется, и останутся только этот мужчина и предшествующие копы.
То есть Уэсли потеряет некоторую долю монструозности.

Jaya: Насчёт монструозности: принято, но претензия к женскому персонажу остаётся. То есть я понимаю, почему автор использовал ленивый мизогинстский штамп, но это всё равно ленивый мизогинистский штамп.

Страницы 113-116

Jaya: Кстати, окраска пола и стен подсказывает нам, что жертва путешествие пережила.
И раз уж я задаюсь вопросами, задамся ещё одним: а нахрена Уэсли её куда-либо утаскивать?

Ларош: Куда она, вообще говоря, девается?

Jaya: Ага, и это тоже. То есть тут, конечно, можно достроить. Ну, что радио, допустим, другой волной перемещает не в мир Вачека, а в другое место. Место, откуда и вылез Уэсли. Это, конечно же, абсолютно не сходится с тем, что нам потом рассказывают о роли звука в перемещении, но пусть.

Ларош: Нет, к сожалению, произошедшее необъяснимо . И в общем, все, что в этой сцене нарративно важно - это что у Алекса носом идет кровь. И вот тут я не знаю - с одной стороны, ему случалось попадать на ту сторону без проблем. С другой - были и тяжелые случаи.

Ларош: Значит ли эта кровь, что реальность Вачека набирает силу и Алекс чуть-чуть "переливается через край"? Или что Алекс просто очень сильно старается туда попасть?

Jaya: ...или его слишком часто били по голове.

Ларош: И как это было бы связано с носовым кровотечением?

Jaya: Перебили сосуд? И теперь, когда Алекс напрягается, рана раскрывается?

Ларош: Мне падение со стула напоминает "Inception" просто так или не просто так?

Jaya: Не знаю. Думаю, это из тех вещей, которые "сами собой" приходят автору в голову. То есть это заимствование, но не факт что осознанное.

Страницы 117-120

Jaya: Кстати. Ты раньше замечал, что при перемещении одежда Алекса меняется? Что имело бы смысл во сне, но тут...

Ларош: Замечал. Я полагаю, что реальность Вачека ограничена. В ней существует не так много предметов. И для Алекса в ней "существует" один комплект одежды.

Ларош: Револьвер, забегая вперед, привнесет в реальность-с-пляжем сам Алекс.

Jaya: Тогда смотри, интересно получается: сам Алекс, выходит, реален не настолько, насколько он сам себя представляет, а настолько, насколько его представляет... ну может быть и не сам Вачек, но мир.

Ларош: Почему?

Jaya: А почему там для него есть только один комплект одежды?

Ларош: Потому что "ты - это не твоя одежда".

Jaya: По-хорошему, если вспомнить, как вроде как устроено это место, для того, чтобы сменить одежду, Алексу надо полноценно представить-вспомнить-ощутить себя в другой одежде.

Ларош: Алексу?

Jaya: Алексу.

Ларош: Окей.
Но он, во-первых, этого еще не знает.
Во-вторых, как мы знаем из истории Вачека, это "полноценно ощутить" может быть работой не одного дня.

Jaya: Ага. Внимание, вопрос на засыпку: почему он не голый?
Нет, серьёзно: почему?

Ларош: Он не раз видел себя во сне в этой одежде, поэтому она достаточно реальна. Почему именно эта - а вот на это я ответа не нашел.

Jaya: Я нашла. Банально эстетика. Правда в том, что конвенциональное представление об уместности оставляет мужчине не так много опций в пересечении кругов "по-пляжному" и "совсем не глупо".

Ларош: Нечестно искать ответы снаружи нарратива, когда вопросы ты ставила внутри! Я так и на вопрос "почему он не голый" могу легко ответить.

Jaya: Почему же снаружи! Алекс предположительно это самое конвенциональное представление разделяет, и выглядеть глупо не хочет.

Ларош: Это ведь все ниоткуда не следует.

Jaya: Разумеется.
Смотри что у нас выходит: пляж - это место Вачека. Он его сделал и продолжает делать. Другие люди могут притаскивать туда отдельные вещи, как прицельно стараясь, так и ненароком. Но получается, что всё притащенное там остаётся.

Ларош: А зачем он кричит? Он же примерно знает, где был и что тут возможно.

Jaya: Может нам тонко намекают на то. что он на грани срыва?

Ларош: He looks quite all right.

Jaya: Ну, э.

Jaya: И тут приходит человек-экспозиция. То есть вот может ты мне расскажешь, зачем Леон.
Это - Вачек, он создал этот мир и продолжает его строить. Это - Делия, она ударилась головой и теперь работает на Вачека. Это - Уэсли, он - неведомая хрень из дырки в пространстве. А это Леон, он... ходит тут иногда.

Ларош: Никакой особенной "экспозиции" он, в общем, тоже не дает.

Jaya: Ну да. Я правильно помню: он ведь тоже сейчас исчезнет в никуда, так?

Ларош: Да, но на этот счет есть объяснение. Сам Леон говорит "теперь здесь можно оставаться подольше". Он попадает сюда, судя по всему, просто на пляж и к морю. Наслаждается этим, сколько возможно, а потом его бросает назад в реальность.

Jaya: Хм. Возможно, ладно.

Страницы 121-125

Jaya: Итак, сейчас нам Всё Расскажут. Готов?

Ларош: Мы будем разбирать сцену с маской? Или сразу перейдем к тому месту, где выжженные глаза на маске заставляют задуматься о том, почему и Вачек, и Делия не имеют глаз?

Jaya: На сцену с маской... я очень зла. Честно признаюсь: для меня комикс начал рассыпаться вот в этой точке.
Итак: ЧТО ЗА НАХРЕН?!?! Почему? Зачем?
То есть нет, я всё понимаю, привет в том числе Хайнлайну, временые закругления и "это был я сам" всегда эффектны. Но как. Но зачем. Но почему.

Ларош: Я бы ожидал, что в этой сцене мы увидим какие-то сильные эмоциональные эпизоды из жизни Алекса. Ну, увидим таким образом, что тянется за ним из реальности в мир-где-пляж. И детский страх в эту концепцию помещается. Но вторая сцена появления чудовища важна только из-за детского воспоминания, и я... И я... В общем, я не могу объяснить. Кроме того, что глаза - это очень важно.

Jaya: Эта сцена говорит нам одну из трёх вещей: либо мир Вачека существует ещё и вне времени, то есть может транслироваться в том числе в прошлое, либо именно транслироваться он не может, а вот изгибать мозги, искривлять воспоминания может, либо не может ни то, ни другое, но можеет давать поглядеть на свои воспоминания "с другой стороны". Последний вариант оставляет открытым вопрос о том, что же тогда это в реальности была за хрень. Вопрос о том, причём тут Уэсли оставляют все три варианта.
Хотя, нет, может быть чудовище в маске - это в принципе такой хронический глюк Алекса, то, как он вообще видит страшные вещи, будь то колеблющаяся в углу тень, или пытающийся его прибить бугай. И вот этой игрой Вачек как бы показывает Алексу, что чудовище - его собственное создание, плод его воображения, что видит он всегда лишь свой страх, самого себя то есть. Ну или Уэсли.

Ларош: Или не это. Твое положение в мире, показывает нам слепой официант - вопрос маски. Листок бумаги и фломастер - вот все, что разделяет ребенка и чудовище.
Алекс с возрастом это не усвоил, поэтому его, во-первых, пугают те же самые вещи. А во-вторых, он далёк от близких - будь то дедушка, девушка или французская возлюбленная - потому что не осознает, что находится с ними в одном и том же мире, что ли.
Там дальше будет сцена, которую я могу интерпретировать двумя способами. Либо что "вся жизнь прошла перед глазами" это, в представлении Алекса, быть под пристальным взглядом тех, чье мнение для него важно или было важно и чьих ожиданий он не оправдал. Либо что силы для того, чтобы победить внутреннего врага, он находит в людях, которым навредил своей слабостью, и решительно покидая иллюзорный мир, он решает впредь жить по-настоящему.

Jaya: А, да. Та сцена. Ещё одна, сцена, которую я агрессивно не люблю. Но давай про глаза.
Впрочем, можно поговорить и про официанта. А именно: живой ли он человек? Потому что если нет, то это впечатляет куда больше любых заноз.

Ларош: Живой, я полагаю. Иначе бы про него было сказано что-нибудь.

Jaya: Ага. Снова вопросы!

Страницы 126-138

Ларош: Зачем там комната с телевизорами?
Почему Делия выходит из-за занавеса?
Чем важен год создания картины?
...и другие вопросы, которые останутся без ответа.

Jaya: Теоретически телевизоры про сбор информации. Их присутствие обозначает механизм этого самого сбора как общение по видеофону. В чём... в общем-то нет смысла.

Ларош: Что они делают в вымышленном мире-то?

Jaya: Год даёт нам временные рамки.

Ларош: А зачем нам эти временные рамки?

Jaya: Ну, я не знаю. Возраст Вачека-младшего, плюс-минус?

Ларош: И не близко, нет?
Да, и я не могу не сказать про страницу "МакКлауд для бедных".

Ларош: А, я сообразил про глаза. Поскольку сотворение нового мира - это живописный, визуальный акт, увидеть что-то более реальное, чем привычная реальность - значит ослепнуть.
Или ЧТОБЫ увидеть что-то более реальное, нужно ослепнуть. А еще у серьезных творцов в американских нарративах всегда есть meticulous process. Который никогда не виден.

Jaya: Да, но почему в новой реальности у них тоже нет глаз? И почему они есть у Алекса? У Леона? У прочих, прошедших из ниоткуда в никуда?

Ларош: Не "тоже", а именно в новой-то и нет. А в обычной - уже как следствие.

Jaya: Не сходится. Вачеку прилетело именно от новой.

Ларош: Мы, честно говоря, не знаем, от какой. Про остальных можно вот что подумать: эти трое входили в новую реальность своим усилием и потеряли глаза. Всех остальных они приводили за руку, потому те и остались целы. А у Алекса, как мы знаем, особый талант (Campbell be damned).
В смысле, правильно - вот все, кто контактировал с новой реальностью, так или иначе лишались глаз. Ну, кто делал это *сам*. Даже у Джона, постоянно рисующего одно и то же дерево, плохое зрение .
У Вачека-старшего с глазами все нормально, ну так на то он и гений.

Jaya: В этом что-то есть. В конце концов, в этой новой реальности глаза им не нужны - она, как нам рассказали, выстраивается из идей, образов, ощщений и воспоминаний.
Что приводит к интересному выводу о понимании иерархии чувств: реальное зрение оказывается лишним, даже мешающим. Но "чистят" при этом через слух.

Ларош: А реальность объекта постигается в первую очередь тактильно. Или это более сложная система, чем обычно для массового искусства, либо системы тут нет .

Jaya: Подумай об иронии: эту идею нам излагает в своём комиксе художник.

Ларош: Oh you people. У вас что ни subversion, то ирония . Когда тебе в телевизоре говорят "Брось смотреть телик, посмотри в окно" - это ведь не ирония. Это общение с тобой по тому каналу, который ты и воспринимаешь прямо сейчас. Стюарт, если воспринимать его возвышенно, пишет тебе о слабости и несовершенстве своего ремесла и своего медиума.

Jaya: Я не сказала, что это осознанная ирония со стороны Стюарта. Так же как и в случае с телевизором это "никогда не слушайте меня, кроме как вот прямо сейчас". Не ироничным, или не парадоксальным, такое высказывание (как и любое "не верь мне") быть не может.

Ларош: Вот как раз "ироничным" оно быть не может. Можно сказать "ирония содержится в том, что мы слышим это от телевизионщиков" - и вот как раз это высказывание ("А ведь мы слышим это от телевизионщиков!") будет ироническим. Я как-то так понимаю.
Возможности употребления слова "ирония" в русском и английском неравны.

Ларош: Я бы сказал тут "комментаторы меня поправят", но ведь не будет у нас никаких комментаторов.

Jaya: Ммм, здоровая самооценка!Но да, согласна, это я переключилась на англицизмы.
С идеями Вачека спорить будем, или ну его?

Ларош: Про кровать? Представление Вачека о том, что главное в "реалистичности" искусства - это избежать ошибок и не потребовать suspension of disbelief - вот где ирония-то . Неудивительно, что работающий в супергероике Стюарт так думает. Нет ничего дороже и ничто так не роднит между собой нерда и того, кто смотрит блокбастеры, как алчность до "дыр в сюжете" .
А реальными Вачек полагает впечатления и мысли.

Jaya: Про цель искусства, состоящую в отражении сверхреальности

Ларош: Разве не сказано выше "Создание, а не отражение, есть правильная цель"?

Jaya: Да, но что понимается под созданием? Трансляция идей, той самой сверхреальности, в ощутимое.

Ларош: Если мы будем спорить о том, возможно ли вообще *отображение* какой-либо реальности, а не изображение или моделирование ее, мы состаримся за клавиатурами. For the record - я думаю, что нет.

Jaya: И в этом месте мы понимаем, почему провалилась главная картина Вачека-старшего. И что сын в этом смысле следует по его стопам.

Ларош: Потому что он изобразил для людей их воспоминание, тогда как у каждого есть свои? И проблема художников в том, что сообщать охота каждому, а слушать некому?
А Ладислав как раз слушает - ему это нужно, чтобы складывать образы вместе. То есть я могу интерпретировать то, что делает Ладислав Вачек, так - он слушает тех, кого не слушает никто, и строит новую реальность из тех воспоминаний, которые не станут никем востребованы. Из воспоминаний, которые все равно пропадут.

Jaya: Мы возвращаемся к твоему кролику. Ты способен воссоздать в реальность что угодно и ты создал... дерево на пляже? Зачем? Допустим, допустим твоё творчество равно реальности. Но тогда ты, как автор, глубокое ей -ичен.

Ларош: Нет, тогда понятно, почему дерево на пляже, Джад.
Потому что Вачек-младший строит реальность из тех воспоминаний, которые пересекаются у большого количества людей. И в общем да, похоже на правду - осмысленное тактильное воспоминание о песке есть у большего числа людей, чем воспоминание о почве.

Ларош: А Вачек-старший нарисовал... Ну, то, что хотел. И кстати, я начинаю понимать, почему его картина "быстро забылась". Она не забылась. Он настолько точно воссоздал природу полузабытого воспоминания, что картина его стала полузабытым воспоминанием для тех, кто ее видел. Можно рискнуть и предположить, что именно поэтому Алекс видит ее во сне. Картина Станислава Вачека попала в коллективное бессознательное, минуя и сознание, и индивидуальность.

Jaya: Хорошо. Ладно. Допустим: мы собираем нечто из кусочков восприятия. Достаём из коллективного бессознательного. Вопрос: зачем?
То есть ответ "чтобы понять, что я это могу" - хороший ответ. Но это... как сказать. Это ответ учёного, а не художника.

Ларош: Мы продолжаем дело отца. Потому что Ладислав ВНЕЗАПНО решил продолжить дело отца, с которым он всю жизнь был чужим.

Jaya: Daddy issues. Nice.

Ларош: American fiction STANDS on daddy issues!

Jaya: Отца, который ему ненароком поцарапал глаза.

Ларош: Вот я высмотрел то, что мы обсуждали раньше - Делия в самом деле не лежит в больнице, Джон это для себя выдумал. Видимо, он только думает, что навещает жену - а на самом деле он, например, приходит в больницу и просто сидит в приемной, глядя в стенку.

Jaya: Ага, вот, я же говорила!

Ларош: ...но ничто не люблю я больше, чем слова "А некоторые вещи просто невозможно объяснить" в конце третьей страницы чистой экспозиции.

Jaya: Вообще ты знаешь что? Если не присматриваться, то это ведь мозговыносительно. То есть я снова возвращаюсь к вопросу об успехе этой вещи. И... От первой станицы до, допустим, сто сороковой прошло пять лет.
Здесь формат играет автору на руку, одновременно того самого автора хороня. Да, некоторые дырки очевидны нам потому, что мы помним. Мы помним то, что нам показывали какие-то страниц шестьдесят назад. Но помнят ли это те, кто видел это три года назад? Тот, кто писал и рисовал это три года назад?

Ларош: Об этом лучше вообще не думать. Я читаю книжку. Книжку, изданную форматом coffee table book и претендующую на то, что она роман.

Jaya: Знаешь, я думаю... у Ника Хорнби в High Fidelity главный герой в какой-то момент решает не изменять своей подруге. Решает, пару дней помечтав о новой знакомой. Он понимает: всё, что могло случиться, уже случилось в самом лучшем виде в его голове, танцевать этот унылый и довольно хлопотный танец ещё и в реальности особого смысла нет.
И я вот что думаю: с творчеством оно же во многом вот так, только ещё больше вот так. Если собираешься взяться за долгую и масштабную (по объёму и/или во времени) работу, то полноценный продуманный план что да как... ну это же уже всё.
Ты уже всё сделала, всё придумала. Осталась тяжёлая, утомительная работа. То есть, конечно, не совсем так, но во многом так. Для сохранения именно творческой (а не созидательно-конструктивной) мотивации принципиально заглядывание не дальше чем на пару шагов вперёд куда эффективнее, нет?

Страницы 139-140

Ларош: Я вот как-то забыл об этом - а ведь перед появлением Уэсли мы, по идее, узнаем, зачем он тащил девушку в комнату с радиоприемником. Его интересовала, говорит нам Вачек, не девушка, а то, что она может рассказать. Вернее, Вачек говорит, что Уэсли активно помогает ему, поставляя людей с воспоминаниями о плохом и ужасном. Неясно только, он их в основном ищет или в основном создает.

Jaya: А мне неясно, как именно они ухитрились порвать реальность.

Ларош: Расклинить же.

Jaya: Всё равно неясно! "Расклинить" предполагает изначальную фрагментарность реальности.

Jaya: И снова о мотивациях Вачека: насколько именно факт существования "пустоты за" и того, что там есть что-то, что может "вылезти" интереснее его пляжных развлечений?
"Мы ненароком заглянули за грань и пустили в мир хтоническое нечто, ну и хватит об этом, давайте сосредоточимся на занозах и увлажнении воздуха!"
Я всё больше укрепляюсь в мысли о том, что Вачек - не художник, он - сумасшедший учёный. Классический, гхм, комиксный. Очки и поломанная речь - туда же.

Ларош: Это... неожиданно многое объясняет в выборе выразительных средств .

Jaya: Ну так. Оцени всё, что он делает в приложении к этому тропу, ага.

Страницы 141-150

Ларош: Я так понимаю, дальше настает сцена, которую ты будешь ругать. Поэтому я предлагаю превентивно похвалить лишний раз динамику рисунка, компоновку страницы и использование выразительных средств.

Jaya: Не всю. И да-да, это всё, конечно, очень круто. Непонятно как, хотя нет, понятно, Алекс ОСОБЕННЫЙ, но круто.
Кровь снова течёт из носа. И бедная бесполезная Делия.

Ларош: Кровь течет из носа, потому что Алекс переполнил стакан. Привнес в карманный мирок новую вещь, которая еле-еле помещается в его сознании. Поэтому теперь он лопнет, не в состоянии ее вместить.

Jaya: Я не о нём, я о Вачеке до этого).

Ларош: Я так понимаю, это другого рода кровотечение. Уэсли, как бы это сказать, сломал Вачеку лицо.

Jaya: Пока, Ладислав, нам было на тебя плевать.
Мне вот что интересно. Почему Алекс говорит о пистолете во втором лице?

Ларош: А как еще?

Jaya: "Я беру его в руки..." Он рассказывает себе историю, он сам сказал.
И вот откуда это "Убейте меня, пока не..."?

Ларош: Потому что увиденная им смерть Джона его очень напугала.

Jaya: Смерть от смещения, она, ну, быстрая.

Ларош: Д-да?

Jaya: Быстрее чем альтернативы, которых у него пуля, сломаная шея и утонуть.

Ларош: Медленнее, чем пуля или шея, насколько мы видели.

Jaya: Джона не стало меньше чем за минуту.

Ларош: Ну так пуля и шея - это секунда. И, вероятно, менее болезненно. Если оставаться в пределах нарратива. А про жизнь, ясное дело, никто не знает .

Jaya: О, я поняла, почему бедная бесполезная Делия бесполезна. Перемещаться в этой обуви по пляжу с мягким песком практически невозможно.

Страницы 151-160

Jaya: И вот теперь начинается сцена, которая меня злит. Забудем о том, что слова Уэсли про "постоянную тему" не имеют смысла.

Jaya: Вот эта сцена? Она - ключик к моей давно обещанной альтернативной трактовке. И слезливое мерзкое мотивационное дерьмо в трактовке другой.
Ты не виноват, Алекс!
Ты можешь, Алекс!
МОЧИ ТВАРЬ, АЛЕКС!
Ты не говно, Алекс!
Для разрешения всех твоих внутренних сомнений достаточно одной правильной фразы еле знакомой фигуристой блондинки в коротком облегающем платье!

Jaya: Кстати, ты заметил, что Делия - робот?

Ларош: Ну, все же она ударилась головой.

Jaya: Отчего потеряла любые намёки на личность.

Ларош: Мы уже можем переходить к твоим объяснениям? Потому что я не понимаю смысла пустого сундучка. Уже несколько раз перечитал роман - а все равно не понимаю.

Jaya: Давай добъём последние страницы. Скажем про то, как Делия, выполнив свою состоящую в произнесении той самой одной мотивационнной фразы роль в третьем акте испаряется в никуда, как чудесным образом исчезают любые претензии полиции...

Ларош: А Делия не испаряется, она занимает место Вачека в вымышленном мире, тогда как Алекс возвращается в реальность с напутствием прожить жизнь как следует .

Jaya: Да, у меня есть с этим проблемы. Потому что она робот.
Я хочу твоё мнение, чувак! Своё у меня уже есть.

Ларош: Какое мнение?

Jaya: Ну, что ты думаешь об этой... концовке.

Ларош: Я уже ничего не думаю об этой концовке. Потому что на первый взгляд она - про то, что все предыдущее путешествие персонажа было его внутренним путешествием, ростом над собой. А на второй взгляд весь этот рост сводится к фразе "Ты в этом не виноват" и непонятно, изменился ли как-то герой от начала до конца. А если он и не должен был меняться, а должен был изменять мир вокруг себя - то тоже непонятно, что изменилось.
Все признаки духовного странствия налицо. Только мне непонятно, к чему он пришел. *Наверное*, он победил свой страх перед действительностью. Но я не могу найти этому подтверждений.

Jaya: Вот, к "ты не виноват" у меня как раз главная претензия. Это не духовный рост, это выдача индульгенции.
Потому что если с француженкой, отцом и Лиз ситуации сложные, то в произошедшем с Кэрри, учительницей и его дедушкой он-таки виноват.
Он выдал чужую работу за свою. Он не общался с дедушкой месяцами. Он был отвратительным бойфрендом.

Jaya: Но давай я всё-таки расскажу тебе мою альтернативную трактовку.Она не особо оригинальна, если что.
Итак. Что мы знаем об Алексе в начале истории? В смысле, не что мы о нём знаем, прочитав самое начало, а что мы знаем о том, кем он в начале является?
Писатель-теоретик, на практике офисная крыса без особых карьерных перемещений. В анамнезе провальные отношения с семьёй, напряжённость с начальницей на работе, развал Красивой Романтической Истории и эпизод творческого стыда. А, ну и отношения, партнёрша по которым транслирует ими недовольство.
И тут умирает его дед. Умирает незаметно для самого Алекса. Настолько незаметно, что даже хоронят его совсем чужие люди.
Это в усреднённой западной культуре, сам знаешь, не абы что. "Даже не приехать на похороны", - это в общем-то по весу перешибает редкое общение. Это плохо. Очень плохо.
Алекс, внимание, виноват. Даже не перед дедом, перед, ну... небом. Коллективным бессознательным. И события комикса - это нарративизация внутренего этой вины переживания.
Понимаешь, о чём я?
В этом смысле концовка абсолютно понятна: тут же не в искуплении дело, и не в духовном росте, а просто в том, чтобы снять с себя "всё это" и идти дальше. Цель - сохранение личности, а не какой-либо прогресс. Для этого и поднимаются все предыдущие опыты собственного взаимодействия с испытываемой виной, имеющей причины или нет - не важно.
Уэсли - это реально внутренний враг извне. Он - то, что Алекс создаёт внутри себя, канализируя вот это самое из культурного коллективного полусознательного. Он - голос внешне-внутренней оценки, орущий про то, какое же Алекс дерьмо.

Ларош: Гм. И мир-в-картине - это такой психический конструкт "как было бы мне спокойно, если бы я не..." И альтернативой ему является преодолеть себя и жить дальше в настоящем мире.
Так?

Jaya: Ага. Ну, вроде того.
То есть в конце полиции (полиция! Образ преследования Большим Молотком Государства!) на него плевать, потому что, банально, ничего этого не было. Делия, Вачек - у них нет глаз, потому что у них, грубо говоря, нет лиц. Они, как и Джон, как и соседка с пистолетом - сюжетные функции для личной психодрамы Алекса.
Он типа-писатель, вот на это хватает его фантазии.

Ларош: This is like wow. Deep.

Jaya: Aw, come on. What is more cliche than "It was all in his head!"? Но, знаешь, как вариант.

Ларош: Окей. А чудовище и маска?

Jaya: Ну, тут ты сам ответил, нет?

Ларош: ? И чтоб два раза не вставать - история с сундучком. И незнакомцем на пляже

Jaya: Алекс сам себе монстр. Единственное появление "монстра" вне нарратива знаешь про что? Про то, как отец Алекса крепко поругался с дедушкой. Крепко поругался из-за Алекса, понимаешь?
Про сундук и встречу: ну, что-то ценное. Невидимое, непонятное. Нематериальное. Чать личности. Часть себя, спрятанная в таинственном лучшем месте. Что-то там может быть про детскую невинность и открытость, которая прячется даже от себя. И конечное понимание того, что ты достаточно силён, чтобы уцелеть, тебе не нужен тайник от себя. Как-то так, навскидку.
Я думала об этом, вот!

Ларош: Окей, эта версия многое искупает.

Jaya: Но я мягко говоря не уверена, что это не просто мои фантазии. Сам знаешь: при достаточно гибком уме, многое можно притянуть к многому...

Ларош: Ну, я не могу найти твоей версии прямых подтверждений в материале. Впрочем, в этом материале много чего можно не найти.

Jaya: А это потому что эта версия "работает с конца". Сперва мы презюмируем, что во всём этом есть смысл, а потом пытаемся его реконструировать.
Меня на идею натолкнула вот та самая злящая сцена в почти самом конце.

Jaya: Что я могу в общем и целом сказать про мою трактовку: она возможно имеет малое отношение к реальности комикса, но согласись, тот комикс, который я себе придумала, лучше чем тот, что мы имеем сейчас.

Ларош: Самый лучший из комиксов сейчас - это тот, который закончился бы, когда Алекс прислушался к радиоприемнику и исчез. Вот там бы и остановиться. Да, большинство читателей было бы в бешенстве, но по крайней мере загадка была бы стройной.
В общем, финал здесь - это то, что называют антиразвязкой.
Ну то есть отлично - оставив за собой несколько трупов, опустевших домов и необъяснимых исчезновений, вроде как не преследуемый полицией и возмужавший Алекс возвращается в свою жизнь. Прежнюю жизнь, надо заметить - восстановить он восстановит, но нет признаков, что он может что-то наладить.

Jaya: Может с Кэрри помирится. Если она, конечно, дура.

Ларош: Так это все равно назад на клетку "старт".

Jaya: Ну почему же. Он был бы ей лучшим парнем! Может быть.

Ларош: Нет оснований так считать .
Притом отдельные страницы этого комикса совершенно прекрасны.Как отдельные страницы.

Jaya: Без вопросов.

Заключение

На этом наши страдания над хорошим и одновременно плохим комиксом "Sin Titulo" прекращаются. Но мы были бы не мы, если б нам было больше нечего сказать (и-и рекорд по количеству использований буквы "б" снова побит!) - поэтому у нас есть еще послесловия. Это не рецензия - рецензией был весь лайвблог. Это последние слова перед тем, как в нас полетят бутылки из зала.

Говорит Ларош

Говорит Ларош:

Когда вы в последний раз получали удовольствие от тайны в романе или фильме? Нет, не так. Когда вы в последний раз получали удовольствие от разгадки тайны?

Мне иногда хочется стереть себе память, чтобы проверить, так ли хорошо на самом деле устроены развязки тех историй-с-загадкой, которые впечатляли меня, скажем, в подростковом возрасте. Какое-нибудь "Шестое чувство" посмотреть глазами человека, который не знает, почему там дверная ручка красного цвета. Или чтобы в голове не было ни одной подсказки к "Малхолланд драйв" и разбираться с фильмом заново (впрочем, подсказки там не столько помогают, сколько мешают, но это другой разговор). Или просто увидеть фильм, снятый в последние лет пять, тайну в котором не нужно будет беречь выключением телевизора за десять минут до финала.

Sin Titulo - комикс, следя за которым, получаешь удовольствие. Мне не случалось давно уже обсуждать "что там будет дальше" по поводу сериала (неважно, теле- или книжного), и читай я ST до того, как он стал книгой, он бы отлично подошел на эту роль. Здесь есть мелочи, которые интересно рассматривать, и двусмысленные сцены, которые хочется трактовать. Ну, ровно до того момента, как автор вскрывает карты - причем делает это ужасным, ужасным образом. Ты как будто куда-то быстро бежал и теперь резко остановился. Задыхаешься, кровь стучит в висках, а мчаться никуда и не надо было. Садитесь, говорит тебе персонаж, который выглядит как все остальные персонажи в аналогичных сценах - давайте поговорим. Тут у всего есть мораль и жизненный урок, смотрите, я покажу.

Нет, не надо, не показывайте мне. Не можете предложить хорошей разгадки - не предлагайте никакой. Финал произведения должен быть устроен так, чтобы всё в истории к нему вело, чтобы нельзя было заново смотреть/читать историю теми же глазами. Ну да, эту тоже нельзя - потому что все время думаешь "А вот это ничего не значит", "А вот это низачем не нужно". Вы, господин Стюарт, меня извините, но я не верю, что вы придумали весь этот вебкомикс с самого начала. Вы не знали, куда вас кривая вывезет. Это, может быть, и неплохо - я гениальные книги знаю, которые так были написаны. Да только вы остановились в финале с видом, будто достигли высочайшего пика. А нет, это не он - смотрите, и голова не кружится. А в конце они, значит, все в церкви оказались. Эх, господин Стюарт, господин Стюарт...

Говорит Jaya

Говорит Jaya:

Кэмерон Стюарт – хороший скучный художник. Ну, знаете, вроде Джорджа Переза, только скучнее.

Ещё раз: я сказала «хороший», тут никаких возражений нет. Он отлично работает на повествование, отлично показывает именно то, что нам рассказывает нарисованный им комикс. В том, что касается передачи имеющихся, заданных смыслов он несомненный профессионал очень высокого класса. Стюарт – великолепный художник ярких комиксов с интересным сюжетом. Это – очень круто, правда, хоть и означает, что отдельного разговора о его рисунке (насколько вообще возможен отдельный разговор о рисунке), о привносимых, создаваемых именно рисунком дополнительных смыслах как-то не получается. Получается говорить о техничности, качестве исполнения и о том, что, собственно, исполняется.

И, увы, в случае «Син Титуло» разговор выходит довольно грустный.

Нет, этот комикс, разумеется, хорошо нарисован. И, разумеется, с точки зрения микро-конструирования, отдельных страниц, раскадровки отдельных сцен здесь всё чудесно. На макро-уровне… увы.

«Син Титуло» - одновременно вебкомикс и графический роман, и, к сожалению, местами сочетает в себе несочетаемые свойства этих двух форм. В объёмном графическом романе позволительны и даже ожидаемы отдельные страницы, служащие не для продвижения сюжета, а для создания атмосферы – всё равно приостановка действия моментальна, и читателя сразу же ждёт продолжение. В вебкомиксе, создаваемом и показываемом читателям фрагмент за фрагментом год за годом, допустимы некоторые проблемы с планированием и общей связанностью, отдельные короткие сюжеты на несколько страниц, а то и просто отдельные страницы тут важнее большого, растягивающегося на те самые несколько лет, повествования; в конце концов, кто там помнит, что было в две тысячи десятом, правильно? Но в вебкомиксе «атмосферная» страница оборачивается неделей «ни о чём», а в графическом романе, где читатель куда внимательней следит за руками автора, любые просчёты смысловых связок сразу же выталкиваются на поверхность оперативной памятью.

И ох сколько тут этих просчётов. Сколько исчезающих в никуда персонажей. Сколько натянутых совпадений. Сколько вопросов, не совпадающих с ответами.

Не то чтобы очень много, но достаточно для того, чтобы здорово раздражать, понимаете, о чём я?

Нет, я не думаю, что все проблемы с сюжетом «Син Титуло» объясняются размазанностью его создания во времени, скорее особенности формы тут усугубили ситуацию. Ну или улучшили её: в конце концов, значительное количество певших комиксу дифирамбы критиков читали его (по крайней мере с какого-то момента) именно страница за страницей, с большой вероятностью опуская, забывая, проглядывая, как мусор, так и дырки.

Но ладно, решим, что Стюарт – новичок в этой роли, попытаемся быть к нему благосклонными. Если закрыть глаза и притвориться, что интрига расписана последовательно и безупречно, то… итог всё равно получается не особо утешительным. И нет, в отличие от коллеги я бы не предпочла загадку без ответа. Когда речь заходит о художественных произведениях, для меня разочарование всегда было предпочтительней фрустрации. Не то чтобы я не была способна оценить красивую тайну, но… как я уже сказала, между «ценить» и «любить» есть разница.

«Син Титуло» я не оценила. И не полюбила. Здесь есть захватывающая завязка, но волнующе закручивающееся повествование, развязывается так разочаровывающе, что уже не важно, что банальное разбавленное лавкрафтианство тут замешано на эстетике, а не на обычных для таких вещей религии или психологии. Вся философия искусства в «Син Титуло» оказывается, если приглядеться, не имеющей отношения к основному конфликту, фантиком для мордобоя, нападающей стороной которого является существо, про которое даже в (небезынтересном) раскрывающем тайну комикса куске нам не могут сообщить что-то большее, чем «и ещё непонятно почему непонятно откуда вылезло Нечто».

И всё это – в компании главного героя, сопереживать страданиям которого и радоваться катарсису которого категорически не получается. Происходящее с ним может быть интересно как собранная из (дырявых) метафор психодрама переживания вины, но как полноценное приведшее к Духовному Росту приключение? Увольте. Вдохновляться тем, что очередному (Особенному) непримечательному белому мужчине сомнительных морально-этических качеств сообщают, что он а самом деле хорош, меняться не надо, а последствия – для слабаков, лично у меня не получается.



А прямо сейчас Кэмерон Стюарт работает сценаристом на серии "Batgirl". Скоро выйдет его первый опус в этом качестве. Если это не венчает разговор о Стюарте, то мы не знаем, что еще.

@темы: Dark Horse, Отзыв, Cameron Stewart, Webcomics

---

Sin Titulo: Still No Goddamn Title

[Comics & Us]

Ну, положим, сериал еще можно смотреть по серии в неделю, чтобы воспринимать его с той же скоростью, что и смотревшие его по телевизору. А если комикс выходил раз в неделю пять лет, его и читать нужно раз в неделю пять лет?  Jaya и  Ларош нарушают этот закон (и еще некоторые попутно) и залпом читают комикс Sin Titulo Кэмерона Стюарта - в конце концов, он вышел в виде книги, что хотим, то и делаем.

Страницы 67-76

Ларош: Меж тем, пропала моя версия про физические путешествия. Делия лежит в своей коме - вот, муж ее навещал в больнице.

Jaya: Про Делию ещё поговорим, подожди. Потому что, честно говоря, я забыла про этот момент. Про то, что он её навещал. Хотя, с другой стороны, почему нет. Это будет расходиться с предыдущим, но, разыграть спектакль "жена в коме" Уэсли бы помочь смог. Теоретически. Ладно, повторю, ещё поговорим.
Итак, Джон. Джон обладает свойственными персонажам художественных произведений доверчивостью и безрассудством.

Ларош: Ну, он же сам находится на грани потустороннего мира. Пока Вачек создает свою карманную реальность, Джон приближается к ней с другой стороны. Медленно.

Jaya: Кстати почему? То есть, почему это зацепило Джона?

Ларош: Психическое излучение от жены?

Jaya: Вообще чем дальше, тем меньше понятно, как именно это работает.

Ларош: Джон говорит, что дерево - это что-то вроде воспоминания из детства.

Jaya: Что опять же ведёт нас в странную сторону, нет? Отличную от того, что мы потом узнаем о Пляже.

Ларош: Но прежде того нас ждет необъяснимый (как по мне) флэшбек не то о тяжелых отношениях с родителями, не то о плагиате.

Jaya: О, флэшбек. Ещё одна галочка к моей Альтернативной Трактовке.

Jaya: Итак, дерево. Всё-таки, учитывая то, что мы знаем, это как-то уж очень малообъяснимо.
То есть, конечно, при первом прочтении оно красиво и достаточно хорошо нагнетает, но... почему?

Ларош: Если мы не предположим, что имеем дело с неким общим пространством, таким, как Dreamlands у Лавкрафта (my preference pool is shallow). Ну то есть Вачек его обживает. А существует оно само по себе - пляж, море, дерево. Тогда, правда, надо бы спросить, почему именно дерево.
Но этот вопрос останется и в том случае, если верно мое прежнее предположение - Джон рисует дерево, потому что его "облучает" жена. Но для этого предположения нужно воспользоваться гипотезой о пересечении временного потока.

Jaya: Стоп. Идея хорошая, в том числе тем, что объясняет Уэсли, но она категорически расходится с тем, что потом рассказывает сам Вачек. Впрочем, Уэсли в принципе противоречи всей этой лабуде про мир высшего искусства.

Ларош: Почему?

Jaya: Вообще (и об этом мы ещё поговорим) Уэсли просто необъясним.

Ларош: Ты просто не любишь лавкрафтианские обороты эти и отрицаешь любовь к ним всей индустрии. Уэсли, насколько нам известно, это такая тварь извне. Нечто, что проникает в реальность, когда ты делаешь в ней трещину.

Jaya: Я знаю про эту любовь. И я отлично знаю, что такое Уэсли - я как раз собиралась сказать, что только этой любовью он и объясняется. У нас должна быть Запредельная Тварь, хоть и, откровенно говоря, крайне мелкая и мелочная. Только со всем остальным это как сочетается, а?

Ларош: Ну, он некрупная запредельная тварь, да. Если всерьез опереться на версию, что Стюарт "включил Лавкрафта", то одно с другим нормально складывается. Где дримлендс, там и ктулху.

Jaya: Замечание в сторону: Запредельная Тварь - антагонист прекрасный в основном своим крайним удобством. Вопросы о природе зла, любые некомфортные дилеммы и, что уж там, мотивация вылетают. Ведь давай честно "нам не дано понять, почему он это делает" с точки зрения автора равно в том числе "он может делать что угодно, а объяснения мне придумывать незачем". Собственно, Уэсли это и делает: что угодно.

Ларош: Ну, у классиков как раз очень редко встречается это "не дано понять". Это такое же "упрощение симулякром", как зомби, гундосящие про мозги.

Jaya: Естественно. Но про Уэсли спорить будешь?

Ларош: Уэсли до текущего момента в истории делает понятную вещь - давит на Алекса физическим насилием, чтобы тот перестал копаться в Сюжетной Тайне. Даже вот почти убил его. И, я так понимаю, постепенно эта мотивация затмевается желанием отомстить - Алекс же успешно дает Уэсли по сусалам . Месть, кстати, очень удобная мотивация, другой можно больше не придумывать .

Jaya: Хм. Я подумала: в принципе почти сходится. Тогда, кстати, понятен укол.

Ларош: Нет, укол все равно непонятен. На тот момент мести еще нету, а рациональных причин для укола, как мы уже говорили, нет. Сильно побил и выбросил.
Вот пределы, до которых доходит Уэсли в своих действиях, озадачивают. Я так понимаю, он двух полицейских убил не чтобы "повесить" их на Алекса. А просто машина и пистолет были нужны.

Jaya: Можно предположить, что по идее у Алекса должна была от того препарата вырубиться память. О том, что не сработало (потому что Алекс уже подключён к этой сети) Вачек и Делия узнали тогда же, когда и Уэсли - с приземлением огнетушителя в челюсть. И тут желания Уэсли и пляжных жителей стремительно разошлись. Им Алекс стал интересен, Уэсли - ну да. Хотя звонок Вачека тогда тем более необъясним.

Ларош: Они это узнали - и Делия описала это словами "ты сломан, я тебя починю"? Звонок Вачека, по-моему, дальше вообще не будет использован в истории никак.

Jaya: Да, они это узнали, но когда? Делия пришла к нему в конце нападения на Уэсли.

Ларош: Твой вариант "когда" - хорош. Вот что именно они узнали - это еще вопрос.
И самое интересное: за пределами истории о мести Уэсли очень плохой, но очень бессмысленный тип. Все, что он делает в жизни, судя по всему - насилует пенсионерок. Что безусловно есть большое преступление, но как-то абсурдно выглядит в качестве образа жизни "потустороннего существа", нет?

Jaya: Ну, не только пенсионерок. Кстати о ещё одном персонаже, который пропадёт в никуда. Но я, собственно об этом.

Ларош: Не только пенсионерок? Кого я забыл, задумавшись о Джоне и его жене?

Jaya: Внучку. Внучку, да? Женщину, с которой Уэсли пришёл в дом, где прятался Алекс. Что с ней стало? По логике показываемого, Уэсли уволок её на пляж. Зачем-то. Там мы её притом уже не увидим. И не там тоже не увидим.

Ларош: Ну вот да. Я не думал, что он ее насилует. Я думал, что он ее умыкает или... поглощает?

Jaya: Может быть, но зачем тогда радио? Которое способ вылететь на пляж?

Ларош: А, ну да.

Jaya: То есть нам там покажут картинку, которая точно вызывает в памяти исчезновение Делии и водителя из машины на паркинге больницы.

Ларош: Я тут подумал - помимо скучного варианта, что во время телефонного звонка это Уэсли представляет Вачеком (как Алекс перед этим представился Вачеком клерку-за-странной-дверью) и Алекс это понимает...
Так вот, помимо этого варианта можно еще предположить, что звонок звучит угрожающе только в описании Кэрри, которая ничего не понимает. Мы ведь автоматически читаем "забрал машину, забрал телефон, теперь заберу и девушку". А на самом деле Вачек может иметь в виду, скажем, "прежнюю жизнь". Или "sanity".

Jaya: А откуда у Уэсли телефон? И в его ли стиле подхохатывать? Леон - тот мог...

Ларош: Из машины. Если он отдает ключи Леону лично в руки и вообще знаком с Леоном, почему Леону не отдать ему телефон?

Jaya: И ты настолько крепко решил считать Кэрри дурой, да?

Ларош: Почему дурой? Такой звонок вне контекста, известного нам и Алексу, реально ОЧЕНЬ стремный. А с какими интонациями говорит Вачек, на тот момент еще неизвестно никому.

Jaya: Кэрри известно. Она их слышит.

Ларош: Я имею в виду, хихиканье в трубку после таких реплик - это страшно.
Ну, грубо говоря: представь, что тебе звонит посреди ночи друг и смеется в трубку. Ты подумаешь, что он упоролся. Другой расклад - тебе звонит посреди дня незнакомый человек и смеется в трубку. Это, по-моему, пугает.

Jaya: Если тебе рассказали, что накануне машину с этим телефоном отдали непонятному бомжу?

Ларош: Тем более. Ну так вот я могу предположить, что Вачек ничего плохого в виду не имел. А получилось неудачно.Но это, я повторюсь, версия с большой натяжкой. И глобус в данном случае - идея о том, что у Стюарта все продумано с самого начал.
Еще раз - я не говорю, что Кэрри дура. Я говорю, что Вачек мог не иметь ничего плохого и оказаться очень пугающим в контексте.

Jaya: Ну даже если: цель звонка всё равно не ясна. Он же не владельцу телефона звонит явно.

Ларош: А непонятно, кстати, куда он звонит - Кэрри или на домашний.

Jaya: А думаешь у них есть домашний? Ну то есть. В американских традициях квартира наверняка съёмная. Будет ли у молодой пары там домашний телефон? Но это так, между делом.

Ларош: Я где-то у Алекса видел домашний телефон. Найти?

Jaya: Я бы хотела вернуться к разным ктулху. Можно ли притянуть Дырку В Реальности к показываемому раскладу? Можно. Но она делает всё... настолько более скучным и избитым, что просто ой.

Ларош: 1. Про нее в финале говорится прямо. Ну, что при создании этого карманного пляжа появилась дырка в реальности.
2. Ну, для меня как читателя weird tales здесь все повороты в эту сторону - избитые. Начиная с художника, который всегда рисует один сюжет.

Jaya: Так я и не спорю с природой Уэсли. Я рассказываю, как им автор себе подпортил творческую карму).
Смотри, и да, спойлерить так спойлерить, Вачек-старший, как нам расскажут, имел свою собственную теорию сути и назначения искусства. Он по сути считал, что истинное произведение искусства является в буквальном смысле реальностью, данной в ощущениях.
Окей, хорошо.
Тут понятное: реальность это то, что мы воспринимаем как таковую, то есть если правильно "нагрузить" восприятие, то мы окажемся в новой реальности собранной из транслируемых нам ощущений. Каким образом из этого следует исчесзновение из "реального мира" не ясно, если только не считать, что реальный мир не имеет ровно такую же мульти-солиптическую природу, и мы по сути "перебрасываемся" из одного комплекса объективно не существующих раздражителей и другой, но эту идею мы дальше обсуждать не будем - завязнем (или нет, ты решай).

Ларош: Не завязнем, но мне кажется, что реальный мир в ST не имеет такую же солистическую природу - потому что "ощущения" не транслируются из другого мира, а нужно использовать ощущения реального мира, причем, э-э, кумулятивно, чтобы построить тот, другой.
Тут тогда внезапно возникает интересный вопрос - а смог ли бы Уэсли побить Алекса на пляже, если бы прежде не побил его в реальности? Впрочем, нет. Ранее незнакомые ощущения на пляже испытывать можно - кровь/чернила краба тому пример.

Jaya: Так вот. Концепция мира Вачека - любопытна. В том числе как рассуждение о сути и природе искусства. Надо ли отмечать, что идея о том, что искусство должно быть максимально "жизненным" не является, мягко говоря, всеобщим консенсусом среди как теоретиков, так и практиков искусства?

Ларош: Ну как любопытна.

Jaya: Я не сказала "оригинальна".

Ларош: В той же степени любопытна, в какой нарратив ST "groundbreaking" .

Jaya: Стоп, я не согласна.

Ларош: Но к Вачеку, я думаю, мы еще основательно перейдем, когда доберемся до соответствующего места романа. Вернее, я *надеюсь*, что к тому моменту я смогу что-нибудь сказать.

Jaya: Может я сейчас слишком много читаю популярной литературы по теории искусства, но мне это было любопытно. Куда любопытнее, чем история про то, как пара чуваков открыла сопособ прыгать между мирами, а на них полезла неведомая хрень с другой стороны.
...Хотя есть у меня и тут одна мысль, но её я попридержу. Вернёмся всё-таки к текущему моменту.

Ларош: Я только имел в виду, что искусство как нечто, имеющее не менее реальную природу, чем "реальность" - это, ну, сто раз исследованная искусством же тема . Ничего больше.

Jaya: А, в этом смысле. Да, конечно же. Пигмалион и все дела. Но в этом жанре?

Ларош: Возвращаясь к текущему моменту: почему, вообще, дерево?
Кроме того, что его интересно рисовать?

Jaya: Ну вроде потому что Вачек-старший. Он создал дерево. Или ты имеешь в виду внедиегетические причины?

Ларош: Да, конечно. Почему у Стюарта это пляж и зеркало. Ну и уже после этого - почему Вачек-старший создал дерево, а не куст, не скалу и не зайчика.
Это вообще мой центральный вопрос к историям, в которых кто-то создает новые реальности - почему вы не создаете гигантского пушистого зайчика, парящего в космосе!
...на нем тепло, опять же.

Jaya:...

Jaya:...

Jaya: Видишь эти точки? Это я даю читателям время побыть наедине с этим образом.

Ларош: Это, кстати, всегда было хорошим тестом на то, интересный ли автор пишет "Зеленого фонаря". Открыть любой выпуск и посмотреть, какие формы принимает энергия кольца. Например, еще по трейлеру было понятно, что фильм писали очень скучные люди.

Ларош: Вернемся к дереву. Мне вчитать какой-нибудь особый смысл в то, что оно сухое?

Jaya: Ну диегетически, если говорить о том, что мы уже знаем, с живыми организмами у Вачека проблемы. Можно предположить, что у Вачека-старшего проблем было ещё больше.

Ларош: И параллельно вот что я не понимаю: зачем нужен флэшбек, кроме того, что он дает перебивку в ритме повествования, которая хороша в романе, но была бесполезна для читателей стрипа. Что этот флэшбек сообщает? Особенно с учетом того, что предсказание отца, в общем, не сбывается.

Jaya: Как я уже сказала, я могу попытаться его объяснить, но не сейчас. Сейчас я могу сказать, что нам раскрывают характер Алекса. В том смысле, что мы узнаём, что задатки мудака в нём появились уже в школьные годы.

Ларош: Лишний раз отметим, как здорово тут все нарисовано. Страница с запиской на холодильнике прекрасна и графически, и композиционно.
...это все так плохо с авторскими комиксами, которые мы читаем, что мне хочется похвалить Стюарта за ловкость, с которой он переменно использует черный и сепию как "темный" цвет? Или он действительно это круто делает?

Jaya: Ну, насчёт "круто" не знаю. Скажу "умело".

Ларош: У меня вопрос от необразованности: если ребенок разведенных родителей не хочет проводить время с одним из родителей (и тот, судя по поведению отца, согласен с этим нежеланием), их будут заставлять? Или отец нам тут демонстрирует такую tough love?

Jaya: Я совершенно не знаю американское семейное право. Ни одного штата. Но в принципе в впросах опеки (которая custody) родители договариваются (сами или через суд - но договорённость, возможно, в любом случае должна быть закреплена судебно) при разводе, любые перемены - дело довольно мутное. Судебно-мутное. При этом ребёнка с определённого возраста могут спрашивать о его пожеланиях, но это скорее совещательный голос.
Плюс надо учитывать, что joint custody может быть вопросом не только желания именно иметь при себе ребёнка. Разные факторы, причём с двух сторон. В том числе и факторы вроде "насолить бывшей" и "не хочу совсем в одиночку всегда о нём заботиться".
То есть показываемое нам демонстрирует, то в какой-то момент родители Алекса договорились, что он будет у них жить попеременно. И даже если их эта ситуация не устраивает, она не устривает их не настолько, чтобы тащиться по инстанциям. А Алекс да, должен до совершеннолетия жить там, где должен.

Ларош: Ну, ладно, Алекс получает право свалить многие вещи на отца и деда. Кстати, занятно. Алекс уезжает ночью домой, но его мать в картинке не появляется. И дело не в том, что у матери своя жизнь - Стюарту она не нужна для нарратива.
Случайные детали, которые я не могу объяснить - нужны, а мама главного героя - не нужна!

Jaya: Она ведь, кажется, больше и не появится, нет? Вообще у Алекса нет ни матери, ни бабушки. В общем-то после пубертата все значимые для него женщины так или иначе повязаны с его либидо (и Делия, если мы имеем в виду нуарные тропы, тоже).

Ларош: Нет, в первом флэшбеке мы их видели.

Jaya: "После пубертата".

Ларош: А вот дальше - да, не увидим. Когда у Алекса будет вся жизнь перед глазами проходить, отец и дед там будут, а женщины будут только "любимые".

Jaya: Потому что даже та учительница - явно объект студенческой влюблённости, так?

Ларош: Я не думаю, что история с учительницей - это история про любовь. Роман же в целом - история про поиск своего места в жизни. Пример с учительницей - про то, что чужое место надежно занять не получится.

Jaya: Хм. Хмммм.
История - нет, не про любовь. Но я там вижу специфические нотки. Впрочем, может и вправду дело просто в разочаровании первого значимого авторитета.

Страницы 77-82

Ларош: ...меня так всегда радует, когда американцы вставляют это свое "Fall" в неудачные контексты. Вряд ли ведь здесь это специально - "accident was last fall"

Jaya: Да уж. Делию притом стукнуло по голове.

Ларош: При чем "притом"?

Jaya: Ну, мы же уже обсуждали значимость черепно-мозговых травм для путешественников между реальностями. И она при этом была в очках.

Ларош: То есть ты полагаешь, что у нее больше нет глаз и поэтому она носит темные очки?

Jaya: Нет, но мне нравится эта идея!

Ларош: Меня почему-то очень интересует, что Джон рисовал до того, как стал рисовать дерево.
Мы же, кажется, вовсе не видим его работ времен вертикальной жены?

Jaya: Вроде да. Ну, разве что если побегать глазами по стенам.

Ларош: Я побегал, там ничего нет.

Jaya: Ага. При этом полный гараж? За восемь месяцев? Джон, однако, работоспособен.

Ларош: Вряд ли он делает что-то еще, кроме того, что рисует дерево. Я готов поверить, то есть.

Jaya: Ок, хорошо.

Jaya: Смотри, смотри, как автор притворяется ироничным игроком мета-подмигиваниями!

Ларош: Я думаю, здесь это для не для абажура, а просто для живости диалога. Обыгрывается ведь прием, который ЯВНО не из этого жанра. Он, кстати, пишет об этом что-нибудь в комментариях к странице? Вот чего лишаешься при чтении книги - это комментариев к стрипам.

Jaya:...Комментариев?

Ларош: А их там нет?

Jaya: Ноуп.
Но я хочу обратить твоё внимание на то, с какой лёгкостью Джон соглашается с тем, что Делия, возможно, не так бессознательна, как он считал. И как быстро он предлагает "пойти искать её". Что значит "искать", если она действительно лежит в коме, и он её такой видел буквально пару часов назад?

Ларош: Ну, если он без лишних вопросов подобрал человека в больничном дворе, то он, в общем, открыт для приключений .
Опять же, искать они ее собираются там, где ее видел Алекс и где при этом она может оказаться, даже если Джона не подвели глаза - в видеофоне. Джон вообще всему верит. Потому что перед ним человек, который видит во сне то же самое дерево. Есть только один нюанс - у Джона нет подтверждений насчет дерева .
У Алекса есть, а у Джона нет.

Jaya: Отметим доверчивость Джона?

Ларош: Все вопросы о его поведении останутся без ответа. Потому что скоро он погибнет. Если ты понимаешь, о чем я, то мне кажется, что у Джона должна была быть темная кожа.
Очень уж он добрый и волшебный.

Jaya: А, да-да, я тоже хотела отметить это. Я... скажем так, я сложно к этому отношусь. То есть смерть Джона уж очень внезапна, но может быть это и хорошо.
И нет, мне он не кажется добрым и волшебным. Его отношение к жене... там какие-то странные вибрации.

Ларош:
Я вообще имел в виду архетип magical negro. Потому что это в полный рост он. Бескорыстно помогает, всему верит, позволяет стронуться с мертвой точки в героическом поиске, вселяет уверенность в себя.

Jaya: Да это-то я поняла. За кого ты меня принимаешь, ну.

Ларош: Потом трагически гибнет, чтобы проиллюстрировать высоту ставок и жестокость реальности. Поэтому-то он волшебный, а не почему-либо еще .
А что не так с его отношением к жене?

Jaya: А повторюсь: странные вибрации. Давай вернёмся к этому, когда доберёмся до слов о перемещении Делии, ладно?

Ларош: Окей. Тогда отметим, что к герою возвращается его детский ночной кошмар, он бьется головой, но больше на соответствующих двух страницах обсуждать нечего .

Jaya: Пока нечего, потому что когда мы получим объяснения, у нас появятся вопросы.

Jaya: И даже за подпорченную стенку Джон не обижается. Святой. Как раз и волосяной покров головы подходит.

Страницы 83-87

Ларош: Интересно знать - дверь изначально выглядела *для Алекса* не так, как мы ее теперь видим, или с прошлого раза помещение было заброшено и даже обшивку содрали?

Jaya: Почему содрали? Просто заколотили сверху, нет?

Ларош: Да, мне сначала показалось, что мягкой обшивки больше нет. А это доски. Но зачем так забивать дверь? Притом, что внутри все осталось нетронутым.
Вообще, нам еще снаружи дают понять, что мы попали в место брошенное и запустелое. Хотя Алекс был тут всего несколько дней назад.
Страница с открыванием дверей - как пример страницы, получив которую после недельного ожидания читатель говорит "ну, замечательно", вздыхает и ждет еще неделю.

Ларош: Нарративно, кстати, произошла интересная вещь.
Алекс продемонстрировал волю к победе - после столкновения с Уэсли и будучи на волосок от гибели сразу поднялся и, условно, продолжил поиски. Высшей точкой этого рывка стал натурально leap of faith. После которого Алексу явился, ну, волшебный помощник. Если угодно - ангел.
Этот ангел полностью замещает необходимость Алекса действовать. Он спасает его, восстанавливает и прокладывает для него путь. В моменте с дверью - не только буквально, но и демонстрируя такую физическую силу, на которую Алекс, кажется, неспособен. И очень скоро этот волшебный помощник строго по Кэмпбеллу сойдет с дистанции.

Ларош: В копилку ктулхианского - гроссбух ведется на неведомом языке. Книги на неведомых языках - наше все.

Jaya: Обрати внимание: Делия не шевелится. То есть Джон, конечно, ведёт себя так, будто с ним говорят, но нам показывают статичную картинку на экране.
И следи за намёками. Из показываемого кажется, что она ему что-то такое сказала. Такое... радикальное. Но дальнейшее повествование говорит нам, что там мог быть только звук "настройки". Насколько это соотносится с реакцией Джона?

Ларош: Почему там мог быть только звук настройки? Звук настройки там мог быть ПОСЛЕ каких-то слов. Потому что иначе автор просто "забыл" про этот эпизод.

Jaya: Тогда Стюарт допустил промах как художник. Почему как художник? Потому что, как объяснял нам старик Айснер, дело художника - показать течение времени. Показано нам, что что бы там ни услышал Джон, слышал он это секунды, если не меньше.
Замечу, что если секунд достаточно, то это называется не "при переходе случаются неудачи", а "мы создали охренительное новое оружие массового поражения".

Ларош: Ну или там, где Алекс слышит звук настройки, Джон мог слышать что-то содержательное.
А, ну и да - разумеется, на экране мы видим не собеседника Джона, а статическую картинку, не связанную с разговором, думаю я.

Jaya: Причём новую статическую картинку, не ту, что видел Алекс!
И кстати: а зачем она?

Ларош: Как новую? С новыми очками?

Jaya: Ага).

Ларош: Ну, разумно предположить, что "язык изменился не у эльфов, а у автора" .

Jaya: А ВОТ И НЕ ПРЕКРАЩУ

Ларош: Я тут отлистал к прошлой сцене в этой комнате и отметил две вещи.

Jaya: Вот тебе не в лом пролистать назад, а автору - в лом.

Ларош: Автору не в лом пролистать. Автору в лом перерисовывать. Знаешь, как когда стрипы издают книгами, авторы жалуются, что нужно перерисовать первые пару десятков, потому что там еще не был выработан фирменный стиль? Questionable Cntent так делал, например.

Jaya: То есть типа пусть лучше зритель гадает? Потому что ЭТО ЖЕ МОЖЕТ ЧТО-ТО ЗНАЧИТЬ. И Стюарт - не подросток-любитель. К две тысячи седьмому году у него вполне был свой стиль.

Ларош: Так вот, во-первых, нам неизвестно, где находится монитор с изображением "Алекс у монитора и телефона" - в наблюдательной комнате какой-нибудь или это прямо то, что транслируется в тот момент на экране монитора в комнате, то есть Алекс видит сам себя.
Во-вторых, картинка с каплями дождя показывается не на мониторе, а целой панелькой - что особенно заметно, когда соседние с ней панельки показывают мониторы. Нет никаких оснований считать, что картинка с каплями дождя была на мониторе. На ней и помех-то нет. То есть когда голос за кадром говорит "Сейчас вы увидите изображение", Алекс прямо берет и видит изображение. В глазах.

Jaya: Интересная мысль.
А я вот о чём подумала: визит Алекса, то, как он проходит, наводит на мысль, что общается он не с живой Делией, а с записью. То есть либо Джон каким-то образом, по какой-то причине получает живую Делию на том конце, либо то, что мы слышим - это его реакция на запись, сходную с полученной Алексом. И тогда вот эта его реакция получается... на "картинку".

Ларош: Предположим вот что: Джон общается с записью. А его реакция - это реакция на тот "индивидуализированный" сигнал, реакцию на который станция и записывает. То есть он видит какую-то картину, или вместо нее что-то слышит - и вот это его и накрывает.
Алекс видит эпизод, который пугает его до сих пор. Возможно, то же происходит с Джоном. Перечитал сцену под эту мысль - все укладывается.

Страницы 88-89

Jaya: Ну, Джон не просто напуган. Произошедшее с ним заставляет вспомнить то, чем для полицейских закончилось общение с Уэсли.

Ларош: Того, что происходит с лицом Джона, мы больше нигде не увидим. А вот золотой песок нам еще встретится - но то ощущение важности происходящего, которое мы получаем сейчас, уже не повторится.

Jaya: Золотой песок?

Ларош: Grains of golden sand, говорит Джон мелким шрифтом перед смертью. Ну, а потом этот песок будет в руке у Вачека.

Jaya: Вообще лицо Джона - это же "Звонок".

Ларош: Да? Покажи.

Jaya: Сейчас. То, что там с отражениями делалось сходу не нахожу, ищу, пока вот.

Ларош: Нет, не то же, что по ссылке. Лицо Джона не растягивается, оно расплывается, как рисунок. Ну, он становится на мгновение менее реальным. А в звонке трупы просто искажает криком имхо.

Jaya: Не, не могу найти, долго надо будет разрывать. Но там было как-то вот так, плюс до смерти жертвы начинали странно отражаться в обычных зеркалах.
Подожди, сейчас найду! Cороковая секунда.

Ларош: Да, сходный эффект.
Но все же, кажется, говорит о разном. Там видно, что это, ну, такое искажение "для фотографий" или какое бывает в кривых зеркалах. Здесь же оно графическое, что ли.

Jaya: Да-да, разумеется. Но у меня бывают ассоциации!

Ларош: Кстати. Если следить за тем, как Стюарт пользуется звуковыми эффектами, то получается, что Джон взрывается беззвучно.

Страницы 90-92

Ларош: И нас ждет очередной флэшбек.

Jaya: Про Лиз. И вот это... вот это вызывает у меня нехорошие эмоции.

Ларош: Который на самом деле не очередной флэшбек, а новая часть параллельного нарратива, с которым все хорошо, кроме того, что я не понимаю, зачем он начался именно сейчас.

Jaya: Почему начался?

Ларош: Ну, до сцены с учительницей у нас же не было ничего такого? Кроме сцены с ночным кошмаром, но она "вписана" в историю.

Jaya: Не забывай про металлическую прищепку!

Ларош: Да, точно. Но там флэшбек был еще менее понятен. А вместе они образуют историю о... чем?
Любые два из этих трех я могу объединить попарно, но не три. А впереди будет еще только один, так? Про француженку.

Jaya: Да-да. Ну как о чём. Просто же. Подсказывать не буду, потому что Альтернативная Трактовка, но это же нам в конце прямым текстом произносят.

Ларош: I'm dumb, see?

Jaya: Come on!

Ларош: Или забыл финал.

Jaya: Ну вот дойдём - просветишься.

Ларош: Мне очень нравится в этом параллельном нарративе, что он очень правильно собран. Начинается с establishing shot, постепенно конкретизируются, вводятся персонажи... Вставные истории в этом - только в этом - отношении технически безупречны.
Но ты, кажется, хочешь что-нибудь сказать про Лиз.

Jaya: Да вроде и хочу. А вроде и не хочу. Это такой сложный момент: насколько именно другим людям очевидны те вещи, которые очевидны мне?

Ларош: "Всем все очевидно, не надо ничего писать, расходимся"

Jaya: Мне, например, очевидно, что эта история очень дерьмово контекстуализирует поведение Лиз по отношению к Алексу. Добавляет в её "делай быстро" и, ну да "ты уволен" личную обиду. Зачем-то.

Ларош: Не забывай, что мы видим Лиз все время глазами Алекса.
То есть Алекс, в общем-то, и видит эту личную обиду. И это нормально, что он ее видит - ну, насколько нам известен его характер. А этой обиды может и не быть.
Но история Алекса вращается вокруг впечатлений Алекса от столкновений с другими людьми. Это, ну, естественно.

Jaya: Ты понимаешь, какое дело. Мы действительно иначе как глазами Алекса Лиз не видим. Но не видим, понимаешь?

Ларош: В комиксах этим сложнее, чем в литературе, но ST - это явно история от первого лица. Мы и не можем видеть Лиз чьими-то еще глазами, у нас тут одни глаза протагониста.

Jaya: То есть, по сути, восприятие читателем Лиз напрямую зависит от восприятия Алекса. Который обладает тем, что как-то в одном англоязычном фандомном обсуждении обозначили как protagonist privilege. Со всеми трюками и приёмами, со всей историей мировой культуры, мы всё равно по умолчанию настроены на доверие. Мы верим главному герою и оправдываем его. По умолчанию.

Ларош: Набокова на вас нет .

Jaya: Гхм. То если ста миллионов рассуждений о том, что Гумберт Гумберт - неоднозначная фигура, и о том, что девочка неспроста и сама, ой как не существует?

Ларош: Гумберт - классический пример unreliable narrator, насколько я знаю/помню.
Мы из десяти разных примеров знаем, насколько Алекс невнимателен в происходящему вокруг него. К тому, как люди относятся к нему.

Jaya: Мы знаем, да. У меня нет уверенности относительно авторского отношения, и я несколько позже тыкну в то место, из-за которого у меня этой уверенности нет.

Ларош: Ну то есть понятно, что в комиксах герою значительно сложнее себя выгораживать, да еще так, чтобы мы заметили, как он приукрашивает происходящее в свою пользу. Но Алекс же кристально чистый пример в этом смысле.

Jaya: Чувак. Люди Роршаха за чистую монету принимают, какой уж там Гумберт.

Ларош: (оглядывается) Какие люди?
Мы же не будем сходу предполагать, что ST "не может быть так сложен, потому что его автор ориентировался на несложную аудиторию".

Ларош: But it's nice to see some female sexual agency in comics, isn't it?

Jaya: The one that is immediately punished you mean?

Ларош: Тебе не угодишь. Почему она наказана? Вот если мысленно поменять персонажей местами, что будет? Будет, кстати, хреновато . Но отнюдь не по параметру Punishment.
Чем она наказана? Она на ровном месте предложила, он отказался. Мы не можем расценивать то, что она после этого плакала, как, э-э, то, что он ее наказал. Или что нарратив ее наказал. А только как то, что она плохо перенесла произошедшее.

Jaya: Эй, ты сам предложил рассматривать это в разрезе agency! А в нём выходит, что инициатива наказуема, и чем это отличается от традиционной нормы я не знаю, прости. То есть она, взрослая свободная женщина попыталась... и у неё ничего не вышло, одно расстройство. Что абсолютно нормально, но вот только как едва ли не единичный эпизод, касающийся секса, если не считать карикатурную француженку Алекса, это... мнда.

Ларош: Agency - это же про субьектность и самостоятельное поведение, нет? А не про нарративные функции. Нам показали женского персонажа, который ведет себя сексуально-субьектно. Это, ну, уже неплохо .
Ты же сама ратовала за объемность персонажей . Вот мы имеем дело с женским образом, который отличается от cookie-cutter females. Ну, отличается в масштабах одной страницы - но ЧТО в этом комиксе превышает масштаб одной страницы?

Jaya: Слушай, ну вот смотри. В чём, по-твоему, проблема с неотражением той самой sexual agency в художественных произведениях? То есть, я, кажется, поняла, где мы расходимся, и я готова принять твою точку зрения, но не согласиться с ней.
Для меня проблема не в том, что отсутствие соответствующим образом ведущих себя персонажей делает вещь нереалистичной. Это, конечно, тоже не есть хорошо, но это не главное. То, что при этом транслируется некая норма куда важнее в моём понимании. И вот тут я вижу, что норма транслируется ровно та же.
И нет, я не знаю ответа. Если ты спросишь меня, считаю ли я этическм долгом каждого автора прицельно работать на этой нормы обрушивание, я отвечу, что нет, ну конечно же, какая глупость, как будто дел других нет. Но при этом да, я считаю, что пора бы ей уже сдохнуть. И склоняюсь к тому, чтобы мерять человеческие и в том числе авторско-идеологические качества автора степенью понимания существования проблемы (не только этой, но этой в частности) и осознания её как таковой. Да, это осознание (как и куча других) способно временами загонять в угол пониманием того, что как ни сделаешь - всё плохо, а если делать, как стоит, то, что ты хочешь сказать, может и не выразиться.
Но тем не менее. Некоторые вещи нехороши, и стоит бы с ними что-то сделать.

Ларош: Я понимаю. Но ты знаешь мой взгляд - получается, что мы не можем (не должны) изображать эпизоды, которые укладываются в "новую норму". Потому что мы-читатели автоматически контекстуализируем их в старой.

Jaya: Я, заметь, не придралась к конкретно этой части сама, потому что понимаю, как там всё сложно. Но раз уж мы заговорили...

Ларош: Угу.

Jaya: Про контекстуализацию - да, согласна. Но это всё, пожалуй, тема для отдельного, интересного, но тяжёлого разговора.

Ларош: Anyway...

Страница 93

Ларош: Дальше нас ждет еще одна хорошая, напряженная страница, которая совершенно не смотрится, как стрип. И поскольку яду в нас немеряно, здесь тоже найдется, на что его пролить - книга, которую забирает с собой Алекс, дальше по сюжету не пригодится.

Jaya: Мнда. Зато типа деталь. Молодец автор, подчёркивает.

Страницы 94-99

Ларош: Поведение Кэрри в следующей сцене, если что, не кажется мне глупым . Но у нее сильно колеблется решимость. Сначала она впускает Алекса, а потом она не только берет нож, но и начинает им угрожать.

Jaya: НЕРВЫ. Но в общем согласна.

Ларош: То есть мы это уже видели, помнишь? В случае с телефонным разговором, который переходил между страницами. На предыдущей странице Кэрри нервничает и растеряна, а на следующей - агрессивна.

Jaya: Ага, точно. Страница с ножом начинается так, будто он к ней вломился, а не она сама его впустила.

Ларош: И дальше еще больше. Кэрри хватает нож для самообороны, а потом начинает им угрожать с решимостью на лице. Всем бы такие нервы. Или нет. Лучше бы никому таких нервов.

Jaya: Кстати. Тебя третий и четвёртый кадр внизу не смущают?

Ларош:???

Jaya: Где находятся ножи: сзади или слева от неё?

Ларош: Слева. Все, кажется, нормально, они оба отступают параллельно столешнице, потом она тянется влево за ножом, потом хватается за него обеими руками.
А вот маечка у нее то пропадает, то появляется .

Jaya: Я бы сказала глубина декольте гуляет).

Ларош: Я кстати, не понимаю - мы тут впервые вспоминаем, что он писатель? Ну, good story - это же не про журналистику, это про то, что он хочет вновь заняться литературой?

Jaya: Вообще следующая страница продолжает быть про перепады настроения. "Дай мне хоть одну причину не вызывать полицию", - хорошо звучит в адрес человека, которому угрожаешь ножом.

Ларош: Нормально, почему. Он ворвался к тебе (допустим), ты задержала его, угрожая ножом. Предположим, он не ожидал такого сопротивления.
...только вот как ты вызовешь полицию, не перестав при этом контролировать его .

Jaya: Не, смотри. Это, конечно, скорее про человеческое, тут поведение более-менее понятно. Я вот к чему: почему вызов полиции - лишь один из вариантов продолжения общения с человеком, которого ты считаешь настолько опасным, чтобы махать в его сторону ножом.

Ларош: Я, правда, не понимаю, что она собирается делать, когда досчитает до трех.

Jaya: А, ну это понятно. Пока она считает, он сваливает. Если когда досчитает, он ещё будет в пределах помещения, его пырнут ножом, ну или реально вызовут наконец копов.

Ларош: Суровая женщина. Я-то как раз думал, что он до третьего счета дает ей причину не вызывать полицию, иначе она его выставляет.
Вообще, сообщать человеку, которого подозревают в убийстве двух полицейских, что ткнешь его ножом - не самая лучшая идея.

Jaya: Вот-вот, я об этом. Если она верит в то, что он действительно так опасен, то она ведёт себя крайне безрассудно. Если не верит, а считает, что этот мудак просто вляпался в какое-то дерьмо, то это объясняет, почему она его впускает, но не объясняет дальнейшее. То есть она... ой.
Дошло. Знаешь, как она себя ведёт? Как восстанавливающаяся жертва растянутого во времени домашнего насилия. Такая, полуистереотипная. Периодически сбивается на послушание, но при этом всё равно понимает, что всё плохо, и надо отбиваться.
Но, гхм. Алекс вроде бы не НАСТОЛЬКО мудак.
Это, если что, я фантазирую, пытаясь свести воедино перепады настроения.

Ларош: Мне это напомнило, кстати, сцену с ножом из Малхолланд Драйв. Ту, в которой героиня Наоми Уоттс репетирует сцену и ведет себя, как стереотипная героиня мелодрамы. В данном случае, я полагаю, имеет место не ссылка на Линча, а та самая ситуация, которую Линч и пародирует. Потому что вся дальнейшая сцена ну уж очень полна штампами.

Ларош: В кадре появляется ФЕНОМЕНАЛЬНО картонный старший брат. С фабрики старших братьев для девушек героев. Меня только смущает, что Дерек хватает Алекса не так, как хватают, чтобы что-то сделать. А как хватают младшего школьника, чтобы над ним издеваться .
Хотя, возможно, здесь нам показывают вольную борьбу, просто она так нарисована.

Jaya: Ага. Руки оставляются свободными, что, если считаешь, что имеешь дело с опасным типом, очень странно. Но чёрт с ним. Не будем придираться, нам и без этого есть чем возмутиться.
Керри. Пляж. Как?!

Ларош: У Алекса проявляются те суперспособности, которые оставили его голову целой там, где у некоторых она взрывалась.

Jaya: Суперспособности показывать людям мир Вачека?!

Ларош: Он пытается вернуть ее в свой мир всю сцену, заметь. И в тот момент, когда Дерек его душит, делает то же самое. Видимо, на мгновение теряет сознание. И в этот момент - тянет Керри в "свой" мир Вачека.

Ларош: Если это, конечно, мир Вачека, а не Алекса .

Jaya: Итак, мы окончательно приходим к тому, что наш герой - Особенный. Данунах.

Ларош: Окей, другие версии?

Jaya: Да нет, нет, пусть будет. Примем это как данность, и не важно, что с представлениями того же Вачека это не сочетается. Да что он знает?
Я, кстати, серьёзно.

Страницы 100-101

Ларош: О следующей странице у меня есть такое подозрение, что клочок бумаги с адресом Вачека Алекс должен был найти в той книге, которую забрал со "станции записи". Но что-то заставило Стюарта изменить выбор. Делия, в общем, могла оставить этот адрес, если до своей аварии контактировала с Вачеком лично - а это укладывается в "базовую трактовку".
Я вот скажем в прошлый раз забыл сказать, что точка перехода между "вторым" и "третьим" актами этого комикса - это разрушение мастерской в гараже.

Ларош: Оно хоть и обрамляется двумя другими историями крушения - последним визитом к Кэрри и историей про француженку - само по себе при этом выглядит таким совершенно кэмпбелловским мифопоэтическим поворотом.
Герой избавляется от символов неверного, косвенного поиска, и переходит к поиску прямому. Более того, реальность отвечает на этот его поступок - подсказывает ему, куда двигаться дальше.
Там все признаки, натурально - разрушение прежнего мира, потом он моется, берет в руки оружие (подаренное, натурально, старой женщиной) и отправляется в темный дом, движение по которому начинается с лестницы. Более дотошным в следовании ритуалу инициации не был даже "Шестиструнный самурай".
Причем совершенно необязательно, кстати, чтобы Стюарт все это закладывал сознательно. Это настолько въевшийся в нас культурный стереотип, что он в сюжетном ходе "герой понимает, что назад дороги нет" вылезает сам независимо ни от чего.

Страницы 102-104

Jaya: Знаешь, тогда, имея в виду цель квеста, история про француженку тут в самую точку, после её рассказать было бы уже решительно невозможно. Но о самой этой истории я бы хотела поговорить.

Jaya: Ну понятно, что Орели - это такой сказочный персонаж. Спасибо тебе, Кэмерон Стюарт, за все стереотипные представления о француженках на одной странице.
Понятно, что живой ей быть в общем-то не надо, что бытие объектом, вплоть до произносимого вслух "в неё влюблялись все, ей был нужен тошлько я". И понятно, что нам по сути пытаются рассказать что-то вроде "Пятиста дней лета". Но, как и в случае с фильмом, возникает вопрос: оправдывает ли мета-осведомлённость нарратива запихнутые в него оскорбительные клише? И даже "The Smiths"...
Но в сточки зрения "большого" повествования нам, конечно же, особенно важны последние три слова сто четвёртой страницы.

Ларош: Ну опять же - она "картонная" только до той степени, в которой мы верим Алексу. Можно ведь представить, что Алекс - отрицательный герой, перечитать эти три страницы и увидеть совершенно другую историю.
Это такая, я думаю, обратная сторона стремления к нормативной, отражающей правильные ценности под правильным углом литературе, желанной и либералами, и консерваторами - мы получаем привычку литературе доверять на буквальном уровне. Кто обладает признаками протагониста, тот и прав. Какая мысль выражена словами рассказчика, такую думает и автор. И так далее.

Jaya: Мы с тобой об этом уже говорили, нет? То есть да, я понимаю, что по-хорошему надо всегда "следить за руками", и, в принципе, при повествовании от первого (даже если оно первое-третье - как это называется? - поскольку полноценное повествование от первого лица уж в комиксах, как и в кино, встречается исчезающе редко) лица мы не должны верить персонажу, а уж приписывать взгляды персонажа автору и вправду гиблое дело. Но, слушай, любая "другая история" уж в данном случае будет точно сильной натяжкой, сродни постомодернистским переписываниям старых сюжетов. То есть вот в тех же "Пятиста днях" я это прямо вижу, тут - увы.

Ларош: Бросьте эти фэндомные фокусы, повествование тут от первого лица .

Jaya: НАМ НЕ ПОКАЗЫВАЮТ МИР ЕГО ГЛАЗАМИ.

Ларош: А, ты в этом смысле.

Jaya: "Камера", наш псевдо-глаз, в любом случае внешняя, да.

Ларош: Интересно же спросить: вот за счет чего ты у Уэбба согласна на расхождения мимесиса и диегезиса, а у Стюарта - не согласна?

Jaya: За счёт банально последнего разговора Тома и Саммер.
Насчёт камеры как внешнего глаза, кстати: я про неё в очередной раз многое поняла, когда посмотрела некоторое количество киноверсий театральных постановок. У киноверсии есть свой отдельный режиссёр, ага. Потому что кто-то выбирает, что из происходящего на сцене будут показывать нам в каждый конкретный момент времени. И это, ну. Уже трактовка.

Ларош: К истории про Францию у меня местами есть, кстати, артистические претензии. Там в каждой третьей примерно панельке плашка говорит то же самое, что картинка. В кино это был бы закадровый текст, который дублирует происходящее - в нуаре приемлемый прием, но в основном потому что во времена складывания нуара кино было молодо и многие приемы еще не были рафинированы. А для комикса это, ну, плохо. В наши-то особенно дни .

Jaya: А вот мне оно не жмёт. Во всяком случае на первой странице истории - оно помогает создать ощущение той самой "нереальности". То есть, и я отлично понимаю, что начинаю противоречить сама себе, местами тут отчётливо выпирает картинка, нереальная своей выхолощенной интенсивностью.

Ларош: Ну так если картинка выпирает и полностью соответствует тому, что рассказывает Алекс - то пожалуйста, вот тебе его POV .
И вот еще что интересно: работа, которую нашел себе Алекс, это entry-level. И сколько лет он на ней сидит? Достаточно, чтобы в Париж поехать не в первый год работы, а с тех пор еще успеть потерять одну женщину, завести другую и провести с ней, ну, как минимум "немало" времени.

Jaya: Ну, я не знаю. Сколько ему? Late twenties? Вот то есть лет шесть.
Что, кстати, вполне реалистично. Ну то есть я сужу по себе: я на своей первой послеуниверситетской работе просидела четыре с половиной года, повышали, конечно, пару раз, но круг обязанностей в общем-то не менялся. Так и тут вполне возможно: прибавка раз в два года, новое слово в должности, работы может чуть больше, и она чуть посложнее, но по ощeениям и по антуражу делаешь ровно то же, что и в первый год.

Страницы 105-106

Ларош: Женщина с коробкой, кстати, не существует . В смысле, она имеет чисто функциональное назначение, как тот же Джон.

Jaya: Да-да. Но она в этом смысле чище. То есть более чистый инструмент сюжета. Аккурат на одну страницу.

Ларош: "It was time to give it back" - вот за такие моменты ST и получил ярлычок "магический реализм". Эх. Но большую часть времени сюжет же не играет по этим правилам!
Ну, то есть будь все это чистой сказкой или не менее чистой сюрреалистической драмой, я бы съел.

Jaya: А тут тебя смущает, что всё так чисто-аккуратно?

Ларош: Я тогда начинаю с подозрением смотреть на то, что торговца оружием зовут Шейн. У меня складывается ощущение, что автор задумал перейти в поле несколько другой истории, а потом одумался.

Jaya: Какой именно?

Ларош: Шейн. Ну, нет?

Jaya: Хм. Может быть.
Опять же, я согласна, с одним "но", о котором скажу, когда разберёмся с высокосознательным продавцом оружия. Ах какая лапочка.

Ларош: Кто?

Jaya: Продавец же.

Ларош: Продавец оружия мне нравится. Редкий реалистичный положительный персонаж в этой истории. Джон нереалистичен же своей чрезмерностью. А Шейн - уместный парень. Только его слова, в общем, для истории бесполезны. История-то не про то.

Jaya: Знаешь, а вот мне слова не нравятся. То есть, будь бы он реальным человеком, в этом месте можно было бы спросить, что он, такой умный, делает в этом бизнесе. Стоит оно того или нет, пули проданы, и деньги в кассе. Крокодиловы слёзы, да.

Ларош: Да ну брось. Существует множество промежуточных положений между алкоголизмом и принципиальной трезвостью, нет?

Jaya: Без вопросов.

Ларош: Он в бизнесе продавать людям оружие для самообороны, охоты, коллекционирования, тренировочной и стендовой стрельбы, самоутверждения - тысячи разных вещей.

Jaya: Естественно. Но продавать оружие конкретно Алексу он не обязан. То есть его, конечно, можно обязать это сделать, чисто юридически. Через суд.

Ларош: Ты вот на стрельбу ходишь - и небось не спортивной пулей для пневматики стреляешь .
Я замечу, что все свои слова он произносит ПОСЛЕ заключения сделки. В смысле, может, он таким образом Алекса пытается разубедить. Отобрать пули назад он уже не может.

Jaya: Алекс с тобой не согласен.

Ларош: А ДО продажи он не спрашивает - и это логично. Меня продавщица в магазине тоже не спрашивает, первая ли это моя конфета за день и можно ли мне их вообще.
Алекс, собственно, уговаривает его не допытываться. В общем, я примерно так себе и представляю "свободную страну" - тебе продают пули и говорят, что ты мудак, потому что их купил.

Jaya: Повторю: крокодиловы слёзы. Я помогу тебе в том, что сам считаю плохим, но потреплю тебе нервы и пощекочу своё самомнение высказыванием Осуждения. А продавщицу, которая в любой момент осуществления покупки заикнулась бы про то, нужен ли мне этот товар, я бы послала. Ну то есть нет, но подумала бы об этом. Вот именно потому, о чём я говорю.

Ларош: Ему ведь не сказали, о чем речь. Он не знает, что будет - поэтому не может считать это плохим. Он считает, что добра не выйдет - ну так это не то же самое.
У тебя сложные отношения с советами, как я погляжу . Ну так Алекс Шейна не послал, что делает всё это проблемой Алекса.
"Должен ли адвокат в суде защищать того, в чьей вине не сомневается?"

Jaya: Хороший вопрос! Что я точно знаю: не дело адвоката заниматься спасением души клиента, как бы виновен тот ни был. Причём, подозреваю, в том же США, где с профэтикой жёстче, такое душеспасительство для адвоката может завершиться разборками.

Ларош: Тут всплывает интересный разрез. Значит, если он пули Алексу НЕ ПРОДАСТ, он не сможет склонить Алекса к тому, чтобы воздержаться от поступка, который тот задумал. Понимаешь?

Jaya: Нет, не понимаю, потому что не согласна.

Ларош: Невозможно принять решение воздержаться от поступка, который не имеешь возможности совершить. Я вот за свою жизнь не сбил ни одного пешехода. Потому что за рулем не бывал.

Jaya: Знаешь, что совпало с резким скачком вниз кривой количества самоубийств в Англии? Прекращение производства/продажи газовых духовок.

Ларош: Я навалом такой статистики знаю .

Jaya: Ну так. Если не давать инструмент, то есть нехилая вероятность того, что действия не последует. И если действие тебя так уж беспокоит...

Ларош: Ты же понимаешь, что законодательный запрет на аборты приведет к общему падению числа абортов. Ну, например.

Jaya: А если убрать из уголовного кодекса статью об убийстве, количество убийств не изменится, например.

Ларош: Ну так мы ведь об инструментах, а не о последствиях/планировании.
И в таких примерах, как с Англией и духовками, всегда интересно узнать, возросло ли, например, количество случаев домашнего насилия, несчастных случаев на производстве, случаев халатности там же... Эти люди не покончили с собой и сделали что-нибудь еще. Ну, хорошо, что выжили, да.
Забирать у людей инструменты - так себе способ делать что-то с обществом.
Но это я и мои sophomore-level rhetorics.

Jaya: Меня же риторике учили... ты помнишь кто. НО В ДИПЛОМЕ ЕСТЬ.
Так вот. На уровне теории фраза про инструменты стройна. Типа, людей убивают не пистолеты а другие люди, есть воля - найдётся и способ и всё такое.
На практике мы в том числе в течение нашей жизни уже видим, как новые инструменты меняют жизнь и поведение людей и, ну, человечества. Почему именно введение инструмента может что-то поменять, а его ликвидация - нет?
Но я вернусь к тому, что моя позиция куда проще и превосходно демонстрируется твоим примером с адвокатом: ты здесь не для этого, и если уж взялся за эту работу, то, будь добр, делай её, а не строй из себя проповедника перед клиентами.

Ларош: Все читатели делают пометку в блокнотах: молчать, если продаешь что-то Джедис.

Jaya: ВООБЩЕ МОЛЧАТЬ, ПОКА ДЖЕДИС НЕ РАЗРЕШИЛА ОТКРЫТЬ РОТ. ДА, МЭМ, СПАСИБО, МЭМ.
Вообще может это во мне личное поёт. Я в своё время не сказала клиенту, что он ведёт себя как мудак, и хочет от меня полного мудачества. Я его тупо кинула. Денег, правда, не взяла.

Продолжение следует

@темы: Dark Horse, Отзыв, Cameron Stewart, Webcomics

---

Sin Titulo: Лайвблог без названия для комикса без названия

[Comics & Us]

Автор: Кэмерон Стюарт, один из тех художников, которые повлияли на облик комиксов Большой Двойки двухтысячных, едва ворвавшись в них. Если какую из наград индустрии в США и Канаде не получал, то точно на нее номинировался. Узнается как художник традиционной супергероики, где поработал немало, причем всегда очень выгодно выбирает сценаристов, так что фактически не оказывался на провальных комиксах. Настолько же неплохо (Аарон, Моррисон) удавалось ему находить себе пару и в creator-owned работах. Неожиданно для всех, когда замыслил стать сценаристом сам, не подался ни в какое издательство, а запустил свой полностью самостоятельный комикс в веб-варианте. Ухитряется усидеть на двух стульях - в ближайшее время одновременно станет художником "Batgirl" и комикса-сиквела к "Бойцовскому клубу", плюс рисует комикс в европейском стиле "Niro", который планирует издавать сам.

Комикс: Sin Titulo, первая работа, на которой Стюарт выступил как сценарист. Публиковалась изначально в виде веб-комикса, после завершения была издана "Dark Horse" в виде графического романа. Еще когда комикс только начал выходить, все немедленно пришли от него в восторг, а поскольку Стюарт - известный для читателей супергероики художник, весть про роман проникла даже туда, куда обычно не проникают новости о трехцветных психологических триллерах. Роман схватил премии Шустера и Айснера и продвигается на задней стороне обложки, как нео-нуар в духе Дэвида Линча. Еще иногда говорится, что в романе есть автобиографические черты, но мы склонны считать, что это очень маленькие черточки.


 Ларош и  Jaya обстоятельно поговорили об этом комиксе, а потом долго возились с тем, чтобы выложить результаты разговора. Наконец, справились. Им опять не понравилось. Вернее, сначала понравилось, а потом нет. Вы удивлены?
А, самое главное - здесь будут спойлеры. Комикс - с секретом, и вы, может быть, что-то потеряете, если узнаете этот секрет из нашего лайвблога. Хотя мы так не считаем.

Jaya: Sin Titulo. Знаешь, в каком контексте я впервые услышала об этом комиксе? Это важно, во всяком случае, для понимания моей реакции.
Так вот, я прочитала это название в списке, противопоставлявшемся объектам любви "девочек-фанаток", то есть мейнстримной супергероике - Людям Икс, всей Бэт-чаще, ну ты понял. И противопоставление это было частью гневной отповеди новому фандому, который готов был героически мастурбировать на поверхностный мусор Большой Двойки и не готов - всерьёз интересоваться медиумом, его действительно важными и интересными гранями.

Ларош: Звучит осмысленно. Во-первых, это действительно "серьезнее", чем нынешние Иксы, во-вторых, это доступно бесплатно онлайн для любого желающего.

Jaya: Да, вот только теперь представь себе читающую это меня. Меня, уже написавшую на тот момент единственные, кажется, существующие в рунете большие рецензии на Habibi и Paying for It. Меня, заказавшую себе Big Questions Нильсена на бумаге. Меня, притом вовсе не собирающуюся отнекиваться от своего девочко-фанатского происхождения. "Это ты, чувак, типа решил поиграть в сноба? Со МНОЙ?"

Ларош: Ну, мы тут не о тебе собрались говорить - но ты ведь в самом деле перестала интересоваться Большой двойкой и завещала ее сжечь. Почему с тобой, если речь идет о тех, кто не кажет носа дальше супергероики?

Jaya: Ну да, да, сжечь, ад и мусор. Но. Я, в отличие от некоторых, помню, кем я была пять, семь лет назад. Кем мы все были некоторое количество лет назад. Если кто-то из нас и чист в смысле отсутствия в биографии строчки "не кажет носа дальше супергероики", то это явно не те, кто как пример приводит творчество, ах ну да, Кэмерона Стюарта.
То есть, понимаешь, мне эта позиция кажется, с одной стороны, недостаточно снобской по лично моим меркам, а с другой - откровенно поганой с точки зрения истории сообщества комикс-фанатов.

Ларош: Ну, Стюарт среди кейп-художников имеет достаточно высоколобый послужной список. Если уж Бэтмэна, то с Моррисоном. Если Кошку, то с Брубакером. Впрочем, вот только что открылось мне, что он рисовал мини по "Assassin's Creed".

Jaya: И, опять же, Sin Titulo.

Ларош: Ну, ладно. Награды у него все за Sin Titulo как раз. Рецензенты обещали мне Дэвида Лична и "Лост". И да, "Лост" будет корректным сравнением .

Jaya: Спорим, значительная часть мейнстримного мусора сделана лучше этой вещи? Точнее, концовки большей части мейнстримного мусора, сделаны лучше, чем у этой вещи?

Ларош: БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ? Сомневаюсь.

Jaya: А я вот не сомневаюсь. Тут же провал... компетентности.

Ларош: При первом прочтении мне показалось, что у этой штуки финал проигрывает даже "Хашу", а вот-те где был провал. Я хочу сказать, концовки сериализованных "детективов" (за неимением лучшего слова) очень часто проваливаются.

Jaya: Ну, тут может ещё контраст. Автор взобрался на высокую гору и оттуда шумно бухнулся лицом в лужу.
...что говорили и про Лост.

Ларош: Ну и писался он сходное количество времени. Я хочу сказать, не так уж удивительно, что концовка стрипа, который шел к финалу сюжета пять лет, не оправдала твоих ожиданий. Автор мог потерять дыхание по пути.

Jaya: Ну, я-то его пять лет не читала.
И, честно говоря, если автор такую концовку подразумевал с самого начала, то это называется не "потерял дыхание". А если не подразумевал, а решил придумать что-нибудь по ходу, мы возвращаемся к уже поднятому мной вопросу о компетентности.

Ларош: Причем работу над "Син Титуло" Стюарт впихивал между периодами, когда рисовал за деньги.

Jaya: Я очень за него рада.

Ларош: Я вообще не очень понимаю, как можно читать по мере выхода *стрипы*, так сильно связанные сюжетно. Но читали же как-то люди газетные стрипы-мелодрамы, с другой стороны.

Jaya: О, мы с тобой об этом ещё точно поговорим в процессе, у меня были похожие вопросы.

Ларош: Я так понимаю, "Sin Titulo" - это его первая самостоятельная работа в крупной форме, нет? Ну, такой "big break", о котором мечтает, судя по всему, любой художник, работающий на Большую двойку?

Jaya: Похоже да. Только не художник. Автор. Как художник не-франчайза он уже сделал, например, The Other Side.

Ларош: Художник, который хочет стать писателем, хочу сказать я.

Jaya: А, тогда да.

Ларош: Сценаристы о таком не мечтают, кажется мне.

Jaya: Думаешь?

Ларош: Сценаристу не надо доказывать, что он умеет писать, а стремятся стать и художниками тоже из них единицы. С художниками же наоборот.

Jaya: Хм. Никогда не думала об этом в таком ключе. Но возможно ты прав.

Ларош: На обложке книжного издания, если интересно, ST хвалит Курт Бьюсик.

Jaya: Да? Ну ладно, окей, хорошо.

Ларош: Еще я в отношении этого романа встречал слова "нуар" (везде), "Линч" (на Комиксальянсе и Техноокульте), "магический реализм"...
Теперь внимание. ВСЕ ОНИ ВРУТ.
И если технически нуар сюда еще можно притянуть за уши...

Jaya: Нуар тут есть. Но нуар, кстати, не сюжетно, а специфическими... даже не тропами. Скажем, отношение к женщинам у этого нарратива нуарное.
Но. "Магический реализм"? Серьёзно? Слушай! А может они не дочитали?

Ларош: Чтобы видеть, что это не магический реализм, не обязательно дочитывать. Впрочем, ладно.
В любом случае, начнем. И я замечу, что по крайней мере на первой полусотне, что ли, комикс меня радовал. Он хорошо и выразительно нарисован, он использует трюки, доступные только комиксам - как, скажем, POV на первой странице - и он даже стремится оставаться стрипом и заканчивает большую часть страниц клиффхэнгером или просто хорошим ударом.

Jaya: О, тут я согласна абсолютно. И тем больнее было падать, если сильно утрировать, разумеется. Хотя насчёт стремления оставаться стрипом у меня и есть некоторые сомнения.

Ларош: У нас весь блог будет о том, как этот комикс упал в конце?

Jaya: ДА.

Ларош: Потому что тогда я сразу хочу прикопаться к названию!

Jaya: О, давай! В конце концов, наши карты мы уже раскрыли, можно и поразвлекаться.

Ларош: Есть, я так понимаю, тренд в назывании книг, графроманов и даже фильмов - взять какую-то деталь повествования и вынести ее в название, чтобы зритель ждал, когда же название обретет смысл. Причем чем "интеллектуальнее" материал, тем лучше - ведь тем меньше давит издатель, которому еще продавать этот материал с необъяснимым названием на обложке.
Но.
Но фильм "Гражданин Кейн" не называется "Rosebud", потому что у каждой интриги есть пределы .
При этом, по идее, от наличия названия произведение должно изменяться. По крайней мере, в литературе обычно так. Название должно добавлять что-то материалу, создавать угол зрения на него.

Jaya: Ну, в живописи тоже. Например.

Ларош: Именно. О живописи же в итоге и речь. Но когда мы достигаем того места в романе, где мы понимаем смысл названия - оно нам, в общем, ничего не дает. Появляется эта занятная игра - вот, персонаж создает вторичную реальность и не дает ей названия, и вот, Кэмерон Стюарт создал вторичную реальность и тоже не дал ей названия.
Но... ну и что?

Jaya: Смотри. Имеется в виду, что картина, о которой идёт речь, та, которая легла в основу, не имела названия потому. что её создателя мета-слой просто не интересовал, искусство было для него про переживание, а не про над-осмысление и анализ в том числе собственных реакций. То есть соотнесение названия и самой работы, сам процесс соотнесения, противоречил бы его замыслу. Название самим свом существованием напоминает зрителю о том, что он смотрит на картину. Другое дело, что, конечно же, названием "Без названия" увернуться не выйдет, надо вообще не вешать названия (кстати, почему на латыни?).
Так вот в этом смысле название работает, нет? Как обозначение отрицания оформляющей осознание границы между миром реальным и воссоздаваемым?

">

Ларош: Там, где персонаж-художник мог (и, по твоей логике, должен был) не давать картине названия вовсе, автору следовало бы поступить примерно схожим образом. Я понимаю, что совсем без названия книгу не издашь. Но латынь - это уже название, а не отписка. Принятое решение, что ли.

Jaya: Латынь я, кстати, отметила потому, что она исключает возможность присвоения названия бодрым галеристом, заботящимся только о каталоге.
О, мы думаем похожие вещи.

Ларош: Вообще, в зависимости от того, как относиться к нарративу ST, она начинает либо внезапно портиться под конец, либо ставит в тупик с самого начала. Можно ведь начать придирки уже с того, что история с дедом главного героя низачем не нужна. Она запустит сюжет, но очень быстро забудется и нами, и самим Алексом

Jaya: Ну, он вспомнит его в самом конце? Впрочем, про печаль конца мы уже сказали очень много.

Ларош: Но если смотреть на это, как бы сказать, "линчевски", то и привычные требования к фабуле должны отступить.
То есть это не Линч, но нынче никто не Линч, даже Линч не Линч.

Jaya: Вообще, если читать эту вещь как специфическую метафору, то как раз история с дедом необходима. Но это... крайне благостное прочтение, я его как серьёзное не воспринимаю, хоть и имею в виду. Дойдём до конца - расскажу.

Ларош: Ага, как ругать финал, так сразу, а как что-то рассказать, так "дойдем до конца" .

Jaya: Так аргументы в сюжете же!
А ФИНАЛ ПЛОХОЙ.

Страницы 1-6

Jaya: Ладно, первая страница.

Ларош: Человек под деревом на первой странице только мне кажется мужчиной или тебе тоже? Ну, дальше-то там женщина будет сидеть.

Jaya: Да, фигура мужская. Но... не реально-мужская, а закодированная как мужская. То есть штаны, свободная одежда на торсе и короткие волосы - это может быть и женщина тоже. Но, во-первых, так женщин издалека изображают, если хотят обмауть ожидания или создать неоднозначность, во-вторых, ту женщину, которую нам потом покажут, так изобразить нельзя.

Jaya: Давай скажем хорошее. Сразу. Эта вещь нарисована большей частью просто отлично.
Кэмерон Стюарт в принципе замечательный художник, один из лучших "традиционных". У его рисунка, помимо прочего, есть два очевидных плюса: он очень неплохо переживает покраску, то есть она его не простит и не портит, и он... даже не знаю, как сказать это не столь убийственными словами, потому что это именно что достоинство... он не отвлекает от происходящего, от повествования. Последнее может быть сочтено упрёком в недостаточной самостоятельной ценности именно рисунка, но, повторю, это достоинство. Когда речь идёт о вещах остроюсюжетных - едва ли не однозначное.

Ларош: В смысле самостоятельной выразительности рисунка тут всё тоже отлично. Он, большей частью условный, становится "точечно" реалистичным там, где это нужно для передачи настроения или ощущения... и это, кстати, укладывается в концепцию произведения.

Jaya: Согласна.
Кстати об условности: мы начинаем с того, что наш герой - человек без лица.

Ларош: Меня тут как раз на днях злило, как у Стива Диллона все второстепенные персонажи похожи друг на друга, так что Стюарт в этом отношении очень радует.

Jaya: Молодой белый мужчина. Нормально одетый. С невыразительными, прямо по МакКлауду, чертами лица.

Ларош: Нормально? Пиджак на футболку - это нормально??

Jaya: Да!
И по-моему это блейзер.
Там рубашка кодировала бы офис.

Ларош: Чтобы не кодировать офис, рубашке достаточно быть клетчатой. Что мы и увидим буквально во второй-третьей сцене романа.

Jaya: Ну, я скажу, что я на футболку не отреагировала. Возможно местные особенности, у тебя, у меня и у Стюарта.

Ларош: На первый взгляд может показаться, что у героя без лица нет и характера и что он, таким образом, cypher, только оболочка для читателя. Но не-ет, у некоторых других персонажей комикса тоже нет характеров . Вернее, они проявляются и исчезают по сюжетной надобности.

Jaya: Да, я снова согласна. Кстати! Предлагаю развлечение, которым мы бы и так занялись: соотносить то, что нам нравилось во время первого прочтения с Этой Концовкой. Вот напимер фото деда героя с Д. внезапно малообъяснимо.

Ларош: Фото деда героя, собственно, и запускает сюжет.

">

Ларош: Ретроспективно мы можем сказать, что это смешивает нам карты, если мы хотим разделить сцены на реальные и нереальные. Герой видит девушку и ДО удара головой, и после.

Jaya: Да-да. Но если подумать, зная то, что мы знаем: при каких обстоятельствах оно было снято? Зачем? Почему она согласилась сняться на нём?

Ларош: Ну, не она согласилась, а она же, в общем, его и инициировала.
...и чтобы понять эту мою реплику, читателю лайвблога надо закончить читать комикс. Мы готовы к спойлерам?

Jaya: Мы? Думаю да.

Ларош: По позам деда и Делии и указанию на то, что это был ее визит, мы можем сказать, что она специально пришла, чтобы подбросить Алексу улику, так? Кроме варианта, при котором она на самом деле *появилась* на фото, а в момент съемки ее там не было.
Впрочем, фото мы ведь больше не увидим. Важна будет девушка, а фото исчезнет и больше - вместе с медсестрой - не появится.

Jaya: Ну разве что действительно специально оставлять улику. Но тогда вопрос: а зачем так тонко? То есть тот, от кого имеет смысл скрывать (если и имеет), и из этого всё поймёт, а герою это только путает карты.
То есть получается такая странная игра, которая, разворачиваясь, кажется запутанной интригой, а по итогам заставляет недоумевать, нахрена было всё так переусложнять.
То есть Делия могла просто поговорить с Алексом. Нет, серьёзно. В смысле, если ему надо было что-то рассказать.

Ларош: Мне, видимо, отводится в нашем разговоре роль излагателя штампов жанра
Ну, смысл был, вероятно, в том, чтобы он изменился в процессе поиска и пришел к находке, достойным знания. Это, в общем, то пошлое, но приемлемое объяснение, которое я даю сундучку - в нем ничего нет, потому что все, что нужно, есть в самом Алексе.

Jaya: Это ложится на мою альтернативную трактовку, но как предложение для трактовки основной меня устраивает слабо.

Ларош: Кстати! Раз уж нуар - надо ли вспоминать телегу про брюнеток и блондинок в жанре, или она общеизвестна?

Jaya: Можешь повторить, почему нет. Я могу вспомнить, что нуар вообще во многом про параноидальную мизогинию.

Ларош: Это не нуар про нее, это общество про нее.
А нуар так. Отражал insecurities мужского идеала.

Jaya: Да, но нуар вокруг неё закручен.

Ларош: Телега, в общем, такая.
Изначально "хорошая женщина" была блондинкой, а плохая - брюнеткой. В ч/б кино это давало и хорошее цветовое кодирование , и отвечало стереотипам тогдашней культуры. Напомним, главный секс-символ повоенных лет - это Бетти Пейдж. Не в смысле она повлияла на стереотип (все же она - дива пятидесятых), а в смысле она стала его пиком.

Ларош: В нуаре, особенно довоенном, кстати, это цветовое правило соблюдается, и, насколько я понимаю, блондинистая Лана Тернер в "Почтальон всегда звонит дважды" - это разрыв шаблона такой.
А в шестидесятые годы брюнетка и блондинка в схеме мадонны и блудницы меняются местами - потому что Джеки и Мэрилин.
Сейчас, поправьте меня, происходит обратная подмена.
Я это все к чему - все женщины, связанные в ST с главным героем - брюнетки (ну, шатенок тут нет из-за ограниченности гаммы). А женщина-макгаффин, которую мы с героем будем только преследовать две трети романа - единственная блондинка.
Вообще, мне сейчас почему-то ST напомнил "Город тьмы" Пройаса. И да, я вдумываюсь - и выходит, что ST вполне строго, по крайней мере поначалу, следует сюжетным ходам нео-нуара. И как и положено нуарному герою, наш герой бьется головой до потери сознания не один раз без вреда для себя .

Jaya: Да, голова у Алекса определённо цельная и сделана из какого-то крайне прочного материала.
С блондинками и брюнетками ты мне сейчас напомнил мою университетскую преподавательницу риторики. Она говорила про архетипические образы "Матери" и "любовницы" и про то, что первая всегда блондинка, даже у самых маленьких детей самых разных рас. Что, конечно, ничего не значит: ей было двадцать пять, она, помимо классической риторики, учила нас странной смеси теорий из фрейдистского учения и юнгианства а также отдельным приёмам НЛП.

Ларош: Ну, это чушь.

Jaya: Не буду спорить).

Ларош: Ну за моей точкой зрения стоит хотя бы половина всех изображений Девы Марии и ВСЕ японские детские куклы. А за учительницей?

Jaya: Преподавательницей МГУ! Кандидатом филологических наук!

Ларош: Ну хоть иногда я рад, что не стал кандидатом филологических наук.

Jaya: То, что она была прикольная и говорила, что у меня запоминающаяся мимика. И она оценила моё знание значения слова "семантический"! Это всё несомненные доказательства компетентности, ты же понимаешь.
Но отвлечёмся от персонажей моих университетских лет и вернёмся к комиксу.
...и мы возвращаемся к вопросу о том, дочитали ли комикс писавшие рецензии. Это даже не грязный намёк: комикс писался почти пять лет, многие отзывы вполне могли появиться в процессе.

Страницы 7-8

Jaya: У меня есть вопрос, может ты сможешь ответить: зачем именно Уэсли ведёт себя так, как ведёт?

Ларош: Как? Самоуверенно? Я напомню тебе, что он не человек.

Jaya: Да нет, это-то понятно. Почему он агрессивен?

Ларош: Ну и в пределах нашей первой встречи с ним он вполне закономерно агрессивен. А дальше у них есть причина для каждой следующей конфронтации .

Jaya: А вот не уверена. Но это я буду доспрашивать уже по ходу. К "не человек" у меня тоже, кстати, есть вопросы, но это уже (в очередной раз) к общему качеству концовки.

Страницы 9-12

Jaya: Итак, Алекс видит "Д", стукается головой, упускает "Д". Всё нормально, всё по плану, хорошая крепкая завязка.

Ларош: Вот не люблю ненужные детали - с одной стороны, год и город для сюжета неважны, с другой - на надгробии, о которое споткнулся Алекс, зачем-то есть и имя, и годы жизни.

Jaya: Притом что с рисунком Стюарта без этого можно было бы и обойтись, да?

Ларош: Ну, да.

Ларош: Или я что-то пропускаю, и молодой Эндрю Брукс имеет какое-то значение?

Jaya: Нет, мне кажется нет.

Ларош: До могилы деда Алекс, кстати, так и не дошел.

Jaya: Отметь это. В смысле для моей Альтернативной Трактовки это имеет значение.

Ларош: Я опасаюсь, что к концу лайвблога у тебя уже не будет сил на изложение двух трактовок . Мы ведь как обычно - полтора часа на первые полтора десятка страниц .

Jaya: Почему двух? Одной! И она простая, обещаю!

Ларош: У тебя есть базовая и альтернативная, нет?

Jaya: Базовая - это "в лоб". Базовая - это: происходящее - "мистический триллер".
Мы встречаемся с девушкой Алекса. Но, кстати, что это именно его девушка нам говорят не совсем сразу.

Ларош: Дальше мы узнаем, что фигура с первой страницы - это совершенно точно женщина, причем ТА САМАЯ.

Jaya: Ты знаешь, вот это один из тех моментов, которые по мне make no sence at all. Еще один (или два) таких же момента - это две другие закидки "в прошлое". Которые, кстати, сделаны, кажется, просто для красоты, но на это я ещё поругаюсь.

Ларош: Ну, раньше ему снилась просто фигура под деревом, а теперь его начинает преследовать образ этой женщины. В кошмарном контексте, который вышел хорошо, хоть и не ново.

Страницы 13-17

Ларош: Есть такой специальный жанр комментария историй - спрашивать, почему эти придурки поступают, как придурки. И ответ всегда, как известно, "потому что сюжет".
Первая подача идиотского мяча происходит, когда Алекс решает в течение восьми часов просидеть на стоянке в засаде ПРЕЖДЕ чем позвонить домой. И конечно, его девушка раздражена и говорит ему положенное "ты тронулся". Потому что не-тронутый позвонил бы, ну, в восемь вечера и хотя бы соврал, что просто задерживается .

Ларош: Ну и просто нельзя же не сделать сцену, в которой герой обрывает разговор и захлопывает телефон. Потому что этот жест накаляет обстановку сам собой - даже если читатель не может пока сопереживать герою, он точно будет в этой сцене сопереживать тому, кто на другом конце телефона.

Jaya: Я не уверена, что это идиотский мяч. Возможно это вот такое топорное раскрытие отношений. Потому что, как ты помнишь (и ура спойлерам) мы ещё узнаем, что представление Алекса об их с ней отношениях сильно отличается от того, как себя в этих отношениях чувствует она. Если прямее: да, ему на неё плевать, но он этого не замечает. В отличие от неё.
И на самом деле, смотри: так ли удивительно, что человек, который узнаёт о смерти деда месяц спустя, потому что не удосуживался проведать и проверить как что, забывает сказать женщине, с которой он живёт, что сегодня он вернётся хрен знает когда, если и вообще?
Так себе внук, так себе парень.

Ларош: Без этой сцены все последующие реакции Кэрри были бы, мне кажется, куда менее понятны.

Jaya: Ну вот и ответ, нет?

Ларош: Ну так когда ты заставляешь героев играть в идиотский мяч в кадре - у этого всегда есть причина .

Jaya: Повторю другими словами: да, это - нехороший глупый поступок. Но Алекс в этой точке повествования - не особо хороший и часто не особо умный человек. Можно ли считать игрой в идиотский мяч глупости, соответствующие характеру персонажей?

Ларош: Черт, упоминание Линча на обложке меня сбивает. Я не могу теперь посмотреть на страницу со светофорами и не подумать про Линча.

Ларош: Но, но: вот мы идем от страницы к странице, и как же прекрасно сделаны переходы между ними! Действие разбито на такие отрезки, которые и заставляют тебя замереть, чтобы прочувствовать паузу, и не дают тебе бросить чтение, уж больно хочется перелистнуть и узнать, что дальше. Мне кажется, в печатном варианте, где видно сразу по две страницы, это даже в чем-то хуже работает. "На ход вперед" ты неизбежно видишь.

Jaya: А я не соглашусь с тобой про переход. Это - один из тех моментов, которые вызывают у меня сомнение. Потому что пятнадцатая страница меня, конечно, абсолютно устраивает. Она хорошая. Чудесная. Но вот только я читала комикс, когда он уже был закончен. Между четырнадцатой и пятнадцатой, а затем пятнадцатой и шестнадцатой страницами для меня прошли секунды. Я пытаюсь представить, каково было бы мне ждать пятнадцатую страницу неделю, а затем столько же ждать страницу шестнадцатую. Это две недели ни о чём.
Я по этому поводу задумалась о разнице между регулярно обновляемыми вебкомиксами и традиционными комиксами (графическими романами) предъявляемыми публике постранично. И о возможности гибридизации. О возможности (и/или необходимости) влияния формы, в том числе формы доставки продукта потребителю, на содержание. Как-то так.
Вот помнишь, мы, обсуждая TEOTFW думали о том, каково было тем, кто ждал следующую часть месяцами. Здесь масштаб меньше, но принцип-то тот же.

Ларош: Как по мне, если кто и решил эту задачу, то это Марк Уэйд на его Thrillbent-проектах. Там ведь все крупные работы выходят маленькими кусочками - но плотность кусочка достаточная, чтобы его читать. Хотя схема коммерциализации очень разная. На Thrillbent ты платишь именно за то, чтобы читать комикс целиком, а не кусочками.
Впрочем, Стюарт не Уэйд (да, я фанбой).

Jaya: Ах Уэйд, ах эта фиалка.

Ларош: Чем тебе уж и он не угодил?

Jaya: Прости, я помню его недавние комментарии про харассмент и то, как от них несло розовыми пони. "Если ваш харассер не из тех, кто платит вам деньги или нанимает вас, то он никак не способен повлиять на вашу творческую жизнь, не бойтесь и говорите смело". Да, Марк, потому что репутация "женщины, жалующейся на приставания", а уж тем более "жалующейся на приставания нашего доброго друга N, которого любит и ценит вся индустрия" - это такая штука, которая никак не влияет на профессиональную жизнь. Вообще никак.
А, и Kingdom Come - отстой!

Ларош: Ну, вообще говоря, с людьми, у которых можно заслужить репутацию "женщины, жалующейся на приставания", все равно не стоит иметь дела .

Jaya: Ну да, а питаться можно солнечным светом, и жить прикольнее всего на улице.

Ларош: А как, в твоем понимании, звучит позиция, более верная, чем озвученная? "Нет-нет, молчите, мы попробуем телепатически узнать, кого пора бы устыдить и бойкотировать"?

Jaya: Более верная? Ну, признание того, что те, кто боится говорить, имеют основания бояться. И работа в том числе в этом направлении. А то, понимаешь, получается, что те, кто не раскрывают рты, делают это исключительно из-за того, что сами себе что-то надумали.
Но вернёмся к Sin Titulo.

Ларош: Мы и правда вступаем на линчевскую территорию - вот эта дверь с обивкой совершенно точно ведет в мир Линча . На той же странице начинается побочный сюжет (даже не совсем сюжет, но как его назвать) про радиоведущего, которому звонит сумасшедший.
...и пчелы. При чем тут пчелы? Вот это я не понял.

Jaya: Пчёлы к апокалипсису, нет? Или этого мало?

Ларош: А что апокалипсис? С чего вдруг апокалипсис?

Jaya: Ну, этот сумасшедший, звонящий радиоведущему тоже транслирует апокалиптические настроения? Ура-апрокалиптические, но всё-таки. Ну или это просто работает на общее ощущение тучи над головой Алекса.
А в дальнейшем - как метафора его личного апокалипсиса, дезинтеграции его жизни, как он её жил.

Ларош: Но причем тут пчелы? "Мы все умрем", - окей. "Парниковый эффект нас убьет", - тоже окей. "Вы знаете, сколько протянет человечество, если исчезнут пчелы?" - э-э.

Jaya: Ну, это слегка, честно говоря, смахивает на "прикольный факт, про который я между делом прочитал на Википедии".

Страницы 18-22

Ларош: Впрочем, дальше нас ждет женщина, обсуждающая аборт по телефону. И тут тоже нужно какое-нибудь объяснение.
Ну, опять же, да, я видал такое у Линча. Это очень характерный для него ход - вставной сюжет размером в одну мысль, одного персонажа и несколько секунд экранного времени.

Jaya: Вот почему обязательно "вставной сюжет"? Почему не "детализация картинки"?

Ларош: Потому что я не улавливаю никаких связей между рассматриваемым элементом и остальной историей?

Jaya: А зачем обязательно нужна связь? То есть я не придерживаюсь минималистского подхода к построению повествования.

Ларош: А почему тогда нельзя выбросить этот фрагмент? Все элементы истории работают на впечатление от нее. ЧТО делает этот телефонный разговор, кроме того, что я жду от Джедис фейспалма на предмет "Ну КОНЕЧНО эта женщина обсуждает со своим бойфрендом аборт; с кем еще и о чем еще может говорить женщина"?

Jaya: Фейспалм на месте, не беспокойся.
Но как насчёт "этот разговор ставит в приёмной не картонный контур, а живого человека, с какой-то там своей жизнью и историей за кадром"?

Ларош: На этом месте мог быть любой другой разговор, исполняющий эту функцию и ещё какую-нибудь? Это как с надписью на надгробии. Окей, она есть. И?

Jaya: Да, примерно так. Раскрашиваем деталями задник для общей жизнеподобности.

Ларош: И мы приближаемся к флэшбеку. Это про него ты говорила, что закидка в прошлое не имеет смысла?

Страницы 23-26

Jaya: Да, именно про него. Он, как и следующий того же рода мне совершенно непонятен. В смысле после раскрытия карт непонятен, так он интриговал и вообще всё как надо.
Кстати, это не пиджак. Это куртка.

Ларош: А что в нем непонятного? В смысле, он же нигде не таинствен.

Jaya: Да, но зачем он произошёл?

Ларош: Ну, у главного героя была так себе семья. Поэтому он вырос не очень чутким человеком.

Jaya: И, твой вопрос, что он дал, кроме иллюзии закругления сюжета в себя?
А, нет, стоп, я не про картинку его семьи, это мне понятно. Я про Неведомую Хрень.

Ларош: Я, кстати, думаю, что это не закругление. В смысле, я сначала тоже так полагал. А потом подумал, что Вачек просто, может, придает реальность всему тому, что для него рассказали.
То есть через дыры в бумаге герой не смотрит глазами своего детского кошмара, а просто видит ту сцену, которую описал по телефону. Эта сцена, сама по себе, появилась в наборе обрывочных впечатлений, которые собрает Вачек.

Jaya: А в реальности его оба раза сглючило?

Ларош: Что?

Jaya: Ну. Детский кошмар и видение в доме мужа Делии, как его там.
Кстати, стоп. Сцену в доме мужа Делии он Вачеку не рассказывал.

Ларош: Ну, ночной кошмар - это просто ночной кошмар. Герой просыпается в другую реальность, потом бьется головой и возвращается в реальность нашу. Собственно, он все время это делает - и вот нам показывают, что он это делает с детства.

Ларош: Причем, если я правильно понимаю, признаком нахождения "на краю" реальностей является белый шум - вот этот белый шум появляется в первый раз, и к этому "пограничному" состоянию нас потом и будет отсылать официант. У которого, как мы помним, символически закрыты глаза. То есть он тоже будто бы спит. Или у него совсем нет глаз, как у Делии.

Jaya: Кстати, что такое тот официант - вопрос отдельный.
А у Делии нет глаз?

Ларош: Она всегда в темных очках. По-моему, без очков мы ее видим только во сне Алекса, где у нее в глазницах черви.

Jaya: Правильно, но это для общей загадочности, нет? То есть чего у неё там с глазами мы не знаем, мало того, ни намёка на то, что с глазами что-то не то нет. Ну то есть Вачек, официант и она все с закрытыми глазами, но объяснение (более-менее) есть только про Вачека.

Ларош: А вот почему у детского кошмара лицо африканской маски?

Jaya: А вот не знаю. Ты насчёт этой африканской маски ещё подумай, почему Алекс начнёт её накладывать на Уэсли.

Ларош: Когда?

Jaya: Я обращу внимание. Чуть позже.
Кстати. Мать Алекса - блондинка, нет? Ну то есть не платиновая, но.

Ларош: Сложно сказать. То, как ее волосы затенены частично, может означать, что они русые или даже еще более темные. Будь они в этой сцене черными, это было бы плохо для композиции.

Jaya: Хотя мы, конечно, имеем дело с цветовым кодом чёрно-белого фильма. Кстати, платиновый блонд вошёл в моду во многом потому, что он был хорош для чёрно-белой картинки.
Я к тому, что, да, "блондинка" это, пожалуй, белые волосы, точка.

Страницы 27-28

Ларош: Двигаясь дальше - кто у них, интересно, босс?
Я потому что при первом прочтении решил, что телефоны - это такое место, где Вачек собирает впечатления для себя. Но... тогда получается, что он сам туда ходит? Зачем, для отвода глаз?

Jaya: Хороший вопрос. Особенно учитывая, что у меня по итогам сложилось впечатление, что в реальном мире Вачек... не то чтобы существует.

Ларош: Ну, когда-то ведь он там существовал.

Jaya: Когда-то - да. Но какой "отвод глаз" сейчас?
Хотя нет, можно извернуться. Можно сказать, что "Вачек" - это контактное слово, имя пригласившего, которое должен был произнести дед Алекса. А девушка в приёмной просто очень плохо представляет, для чего эта контора, и просто знает, что "Вачек" - какая-то важная шишка, и реагирует на сочетание имени важной шишки с правильным номером. Но... я не уверена, что эту гимнастику имел в виду автор.

Ларош: Твоя версия требует, чтобы дед Алекса в самом деле побывал в этом месте. А на это нам ничто не указывает.

Jaya: Разве? Я как-то сделала вывод именно об этом.

Ларош: Это *логично*. Но это ничто не подтверждает.
Ну, кроме того факта, что дед Алекса, скорее всего, не умер, а перешел в другую реальность так же, как Делия.

Jaya: ...А вот на это ничто не указывает уже мне.

Ларош: Помнишь, про Делию сказано, что она не в коме, а исчезла, перешла в строимый Вачеком мир, но Джону сказали, что она в коме, потому что это проще?

Jaya: Деда Алекса похоронили. То есть было тело. При всех талантах Уэсли мог бы он настолько всех запутать?

Ларош: Нет. У деда Алекса есть могила. Это не одно и то же .
В смысле, в приюте, насколько нам известно, не с одним Уэсли не все в порядке. Медсестра, которая забирает фотокарточку, тоже ведет себя странно и исчезает с этой уликой.

Jaya: Я тот кусок поняла не так. Мне показалось, что Джон врал про Делию потому, что не мог объяснить произшедшее. Тела не было, то есть хоронить было нечего, а "она в коме в далёкой больнице" - хорошее удобное объяснение для соседей.

Ларош: Запомним это место и разберемся с ним в финале. Джон врал или Джону врали - это интересный момент.

Jaya: И поведение медсестры мне странным не показалось. И, в конце концов, почему тогда Алекс не встретил деда? Это ведь отдельный важный момент: мир Вачека - маленькое, очень маленькое место.

Ларош: Забрала фотографию, которой не должно было быть в вещах, сказала, что вернется через пять минут, и ушла на обед? И больше в кадре не появилась, унеся с собой фотографию? Это странно.

Jaya: А это точно она исчезла, а не Алекс, отвлёкшись на Уэсли, свалил сам? Потому что попыток вернуть фото в его исполнении мы не видим.

Ларош: Она велит ему ждать, он сидит и ждет, потом идет спрашивать, куда она делась на *сорок минут*, забыв о нем. Да, дальше он не пытается вернуть фото, но и эти сорок минут - это довольно странно. С чего бы ей ВООБЩЕ забирать фото?

Jaya: Мой обед длится сорок пять минут. А у медсестёр куча причин отвлечься. Между делом? "Да я к вам вернусь", сунуть фото в карман и забыть?

Ларош: Хорошо.

Jaya: Мы потом не видим, чтобы у Уэсли были сообщники в доме престарелых.

Страницы 29-31

Ларош: Ну вот дальше будет глупость номер два. Почему Алекс не пробует убежать и скрыться? Например, в момент, когда Уэсли отворачивается от него, чтобы отдать ключи? Почему дает сделать себе укол? А главное - какой в уколе смысл-то?
Как попасть к двери, Алекс не забудет, он туда в сознании ехал. Выбраться для него тоже проблемы не составит. И даже плот-девайсом я это не объясню - после укола у Алекса нет видения другого мира (хотя я его ждал), он просто оказывается в другом месте.

Jaya: А вот этого и я не понимаю. То есть я не понимаю, чего такого эта иньекция делает с Алексом, зачем она нужна Делии и/или Вачеку, или даже зачем она нужна Уэсли. Но, конечно, как клиффхэнгер кадр со шприцом работает отлично.

Ларош: Иньекция, судя по событиям, отключает Алекса, чтобы его увезли и бросили черте-где. Но это, в общем, бесполезный для Уэсли маневр.

Jaya: Ну да, абсолютно. Ну вернётся Алекс часов на двенадцать позже, как будто это что-то кардинально изменит.

Ларош: А дальше - то место, которое я все еще нахожу нелогичным. Даже с учетом того, что Алекс - не подарок человек и достал Кэрри.
Потому что когда человек внезапно приходит в себя за городом и не помнит, как туда попал, и у него нет в прошлом наркотиков или еще чего, ты ВОЛНУЕШЬСЯ. Даже если он тебя достал. Или есть указания на то, что Алекс раньше крупно врал? Потому что Кэрри говорит "какую бы историю ты не наплел, она не сгодится".

Jaya: А я не нахожу совершенно. Потому что, во-первых, это ровно то же, что происходит с матерями, наказывающими детей, еле избежавших опасных ситуаций: это наказание за те плохие эмоции, которые были испытаны. Алекс виноват в том, что Кэрри волновалась. С ним притом всё с виду в порядке, то есть он помят, но не настолько. А значит, жалось не перевешивает тот факт, что он - причина её бессонной ночи.

Ларош: Но говорит-то она те вещи, которые говорят, например, алкоголикам .

Jaya: При этом она знает, что он попёрся куда-то и мало того что даже не удосужился её предупредить, а ещё и активно отказался объяснять, что происходит. "Это не моё дело? Отлично, значит это не моё дело." Эта история не была достаточно хороша, чтобы поделиться с Кэрри её началом, значит и конец её Кэрри неинтересен.

Ларош: Ну, он не отказался, он сказал, что "пока не может объяснить, что происходит". Я бы, в общем, в этой ситуации куда больше пугался, чем злился.

Jaya: И не взял трубку ещё пять раз.

Ларош: Что не означает по умолчанию "ведет себя, как мудак". По умолчанию это означает "Уже попал в измельчитель и надо обзванивать морги".

Jaya: Я бы тоже пугалась, да. Но на фоне испуга звучал бы колокольчик "ты мне ничего не захотел рассказывать". Ага, обзванивать морги. В каком, кстати, районе? Ах ну да, он не сказал! Вот это самое: по твоей милости меня пропустило через эмоциональную мясорубку, а ты даже не удосужился сказать, что тебя будет где-то носить. То есть может быть она обзванивала морги.

Ларош: Впрочем, ладно. Дальше он ведет себя, как коллекционный придурок просто.

Страницы 32-34

Ларош: Вот тебе, кстати, один из первых примеров того, как у Стюарта "забывается" за неделю клиффхэнгер. Реплики Кэрри на странице, где начинается их телефонный разговор, по тону не совпадают с репликами на следующей странице.

Jaya: В общем да. Потому что то, что она говорит - это не "приезжай немедленно" прошлой страницы.

Ларош: Причем это "приезжай немедленно" - это паника и слабость, заметь.
Как пример: "Алекс, это я..."
А на следующей странице она сердится. То есть паникует. Но сердится, а не нуждается в спасении.

Jaya: Ага. И из этого разговора "приезжай немедленно" уже не следует.

Ларош: Между делом: если у фактчекера остался один день на четыре статьи, he's fucked. Потому что там будет хотя бы один случай, когда нужно будет для уточнения найти живого человека. И этот живой человек по закону подлости именно в этот день улетит в Африку на сафари.

Jaya: Что говорит на о рабочих качествах Алекса, кстати. В смысле о том, что не Лиз - стерва, не желающая понять особые обстоятельства.

Ларош: Ну, с Лиз все в порядке, И автор, кажется, тоже это знает.

Jaya: Да-да, не спорю.

Jaya: А у меня, кстати, вопрос! Ладно, попадание к Вачеку телефона я объяснить могу. Но нахрена ему звонить и хихикать?

Ларош: Поведение Вачека необъяснимо. С чего ему вообще угрожать Алексу?
Но Алекс, конечно, сказочный этот самый.

Jaya: Ага. Что мы знаем о нашем персонаже? Что он хреновый: 1) внук; 2) бойфренд; 3) работник.

Ларош: Я про то, что сказать (и подумать) "Я не могу сейчас вернуться домой" - это полный привет. Мог бы в полицию обратиться, кстати.

Jaya: Кстати мог бы. Машину-то реально угнали.

Ларош: О. Я как-то упустил при первом прочтении, что сцены на работе - это не следующий день, а через день. "Two days ago you were beaten", говорит Кэрри.

Jaya: В смысле через день? На следующий день после пробуждения посреди чистого поля, нет? А побили его ночью до того, то есть, насколько знает Кэрри, позавчера. Два дня назад, подходит.

Ларош: Смотри. Он звонит ей в два часа ночи, когда его приключение еще не началось. Она подбирает его в середине следующего дня. Если он идет на работу следующим утром, то побили его "вчера".

Jaya: Хм. Но тогда его должны были отпросить на работе на два дня, а не на один.

Ларош: Впрочем, окей. Это не нестыковка, это вопрос интерпретации слов.

Ларош: Нас спасает первое правило сериализованных историй "Если вы не понимаете, что это и зачем - возможно, сценарист в тот момент тоже этого еще не понимал".

Jaya: И я проверила: перед Лиз он извиняется за один день. Да, интерпретации. Может для Кэрри день заканчивается, когда идёшь в постель, а не по часам.
Да уж. Это - совсем неподходящий жанр для непродумывания на пятнадцать шагов вперёд.

Ларош: Сработало у Линделофа - сработает у всех! Сработало у Линча, кстати. И у Картера.

Jaya: Линделоф искупил все свои грехи любовью к кепке Джастина Бибера.

Ларош: Too meta for me.

Jaya: Сейчас будет ссылка, для тебя и для всех.

Страницы 35-42

Ларош: Дальше мистический триллер начинает работать на полную мощность.
При повторном прочтении меня останавливает только мысль, что, кажется, бородатого парня, который отдает сундучок, мы больше не увидим и объяснить его не сможем.

Jaya: Вот смотри. Он начинает смешивать Уэсли со своими кошмарами. Пока это понятно. Как и то, что его увольняют - он их круто подставил, в конце концов.
А кстати. Почему его запускает в передвижение туда-сюда? Множественные удары по голове. И эй! Это отличает его от героя нуара! Сотрясения его мозга имеют значение для сюжета!

Ларош: Напротив - то, что его выпадения из реальности могут не сопровождаться ударами, ставит под вопрос сюжетное значение ударов . Может быть, говорим мы себе, он просто многовато с самого детства падал и бился головой, и вот наконец здоровье стало сдавать. Вспышка насилия, потеря сознания, галлюцинации...
Но кто этот парень с бородой-то?

Jaya: Ну или, на что скорее намекает автор, он один раз стукнулся головой, но не выпал полностью, как Делия, а просто получил потенциал. Который ему раскачивают дополнительным мордобоем.
Подожди!
Смотри, его, конечно, от звуковой волны перемещателя вывернуло. Но вывернуло, а не... с ним не случилось того, что случилось с Джоном.

Ларош: Откуда взялась звуковая волна, мы тоже никогда не узнаем.

Jaya: Ага. Ни Вачек, ни Вачек-старший со звуком не работали. И да. Бородатый мужик. Из ниоткуда в никуда. Притом что, если "сны" Алекса - это мир Вачека, в который он начал время от времени ускользать после первого приземления на голову, то люди там должны или должны были в какой-то момент существовать в реальности.

Страницы 43-51

Jaya: И флэшбек о дурном детстве. Потому что.

Ларош: Потом мне непонятно. Он возвращается в реальностью, Делия забирает его с собой - вероятно, в мир Вачека снова, для этого она использует белый шум и водителя, которого мы тоже больше не встретим, Алекс не может туда отправиться, потому что его тошнит, а потом он в конце концов попадает, куда надо, потому что бьется головой.
Притом нам позже скажут, что размеры мирка Вачека очень невелики, то есть нельзя, скажем, предположить, что Делия собиралась увести Алекса в какое-то другое место этого мира. Все дороги ведут на пляж .
Или Делия не знает, что Алекс уже может путешествовать между мирами?

Jaya: Ну, если попытаться связать это воедино, то у меня выходит, что Делия знает, что Алекс "мелькает". Или, что, кстати, только что пришло мне в голову: Алекс спообен "подсматривать" мир Вачека и смешивать его со своими собственными мечтами, снами и кошмарами (мы ещё поговорим о Джоне, там тоже мало понятного). Эта способность Алекса тем или иным образом откликается Вачеку и Делия хочет "нормально" утащить Алекса с собой, чтобы понять, что за хрень.
То есть Алекс в каком-то смысле непонятен им настолько же, насколько и Уэсли.

Jaya: Делия между тем сменила очки. На более модные в соответствующем сезоне.

Ларош: Да? Я не заметил.

Jaya: Сменила, я даже перепроверила. Околоспортивный "кошачий глаз" на рэй-баны почти что.

Jaya: Исчезающий водитель, эх.

Ларош: Ты про то, что число одноразовых персонажей, исчезающих вникуда, растет? Или это какой-то троп?

Jaya: Об этом, об этом.

Ларош: Смотри: песенка "make it real, your summer dream" имеет отношение к сюжету. Без нее можно, но понятно, к чему она относится. может, Стюарт просто стал больше думать о том, что рассказывает, по ходу сочинения романа?
Вот кстати. При всей условности рисунка - все машины имеют конкретные модели, телефон Алекса тоже.

Jaya: Да, у него Razr. Как и у половины моего курса в тот год.

Ларош:

Jaya: Кстати это вопрос: это то, что кинулось в глаза Стюарту, или это характеризующая деталь? Потому что это была прежде всего очень модная модель.

Ларош: Может, где как? У нас эта модель никогда не была заметно модной. Я думаю, в пределах США тоже огромный разброс. Но поверю и в такую версию.

Страницы 52-55

Ларош: Иногда мелкие детали, воспроизводимые Стюартом, радуют. Например, надпись про объекты, которые ближе, чем кажутся .

Jaya: А СЮЖЕТУ ОНА НЕ НУЖНА.

Ларош: Но это не та деталь, которая привнесена в сцену! Она в любом случае на зеркале есть. Более того, ПОНЯТНО, зачем она здесь.

Ларош: Если в предыдущих примерах мне сделать ПОНЯТНО, зачем нужны эти детали, у меня тоже не будет к ним претензий.

Jaya: Ну, разговор девушки по телефону вот для тех же целей.

Ларош: Каких? Зеркало - это визуальная шутка, а разговор про аборт?

Jaya: Ну. Девушка в любом случае чем-то занята, так? Что про аборт разговору быть совершенно необязательно я более чем согласна.

Ларош: Кстати, is it just me или сцена нападения Уэсли на Алекса нарисована с прицелом на киномонтаж? Вайдскрин, так сказать.

Jaya: Хм, не знаю насчёт нарисованности с прицелом на, но там бы оно смотрелось Как Надо.

Ларош: Окей, да. вот я вижу, как маска из кошмара накладывается на лицо Уэсли.

Jaya: Вот, а я заметила сразу. И можно, конечно, решить, что это мозги Алекса с ним так развлекаются, но многовато таких допущений, ты не находишь?

Ларош: Я этого раньше не замечал. Тогда можно выдвинуть вот какую версию: после того, как Вачек создает свою карманную реальность и в мире появляется Уэсли, этот самый Уэсли стремится остановить Алекса в прошлом. То есть ночной кошмар - это "настоящая" внешность Уэсли.

Jaya: Прекрасно. А как мы объясним то, что у Вачека... а впрочем, дойдём и займёмся.
То есть "настоящая внешность Уэсли" - это то, что я думала в этом месте уже во время первого прочтения.

Ларош: Но таким образом Уэсли может преследовать Алекса только в его снах, поэтому каждый раз, когда только что проснувшийся Алекс трескается головой обо что-нибудь, чудовище исчезает. То есть пока мы видим чудовище, это такое пограничное состояние Алекса.

Jaya: Тогда получается, что Алекс начал "выпадать" до первого падения на голову.

Ларош: Нет, необязательно. Попадать в мир Вачека из сна - это одно, перемещаться туда из бодрствования - другое.
Но эта версия ничего не разъясняет, на самом деле . То есть она ничем не лучше, чем "ничего столь же впечатляющего с Алексом не происходило с детства, и образы в его голове сливаются".

Jaya: Короче, отложим пока этот вопрос в сторону, идём дальше.

Jaya: Вообще это заставляет нас задаться вопросом о времени. Точнее, положении мира Вачека во времени.
Потому что мы, конечно, перепроверим, но, по моим прикидкам, Вачеку лет сорок пять. То есть в детстве Алекса ему между двадцатью и тридцатью. Тогда он только-только начинал работать над унаследованным от отца миром.

Ларош: Тут хочется сразу сказать: интересно, почему в последнее время так много, кажется, стало графроманов, где герой во сне или через обморок путешествует между реальностями? Вот тот же "Револьвер" мне вспомнился.
А вслед за этим я подумал - почему такое количество графроманов выбирает в протагонисты неудачливых представителей творческих профессий? Где романы о нелегком сюрреалистическом путешествии людей рабочих профессий?

Jaya: Потому что пиши о том, что знаешь, вот почему!

Ларош: Ну так надо знать что-нибудь, о чем интересно писать .

Jaya: Так это же жить надо, а не деньги зарабатывать!

Ларош: Можно же исследовать. Читать, я не знаю.
Вот никто из авторов Икс-Менов не был мутантом. И правдоподобно писать им помогали алкоголь и наркотики!

Jaya: To say nothing of Silver Age DC.

Страницы 56-59

Ларош: Кстати, о наркотиках. Нам пора знакомиться с Вачеком.
А Алекс впервые оказывается в воде. Это что-нибудь значит? С этого момента вода будет появляться раз за разом.

Jaya: Мне достать свой Словарь Символов? Нет, правда, у меня есть. Вот такой.

Ларош: Нет, я исключительно в пределах нарратива.

Jaya: ПОЗДНО. ВОСЕМЬ СТРАНИЦ МЕЛКИМ ШРИФТОМ.
В общем источник всей жизни, бесконечная природа всего возможного, всплывание - символическое перерождение, цвет чёрный, благословление, солёная вода как горечь в сердце, энергия бессознательного. Вот и выбирай. Кстати, многое подходит!

Ларош: Это символы, блин! В них ВСЕГДА многое подходит! Это как гороскопы читать .

Ларош: Я вот такого краба, как у них на тарелке, уже где-то видел нарисованным. Они такие в жизни бывают, или это просто образ кошмарного морепродукта?

Jaya: По-моему, это либо ископаемое, либо сильно увеличенная креветка, рачок или что-то вроде того. Необъяснимый официант между тем необъясним зато загадочен.
А я вот обратила внимание на то, как Вачек говорит.

Ларош: Как стереотипный иностранец в кино. Меня это "да?", честно говоря, раздражает.

Jaya: Да что уж там. Он ведёт себя странно. Вот смотри: соотносится это с тем, что мы потом про него узнаем?

Ларош: Говорить он так не перестанет .

Jaya: Я о "сейчас так мало путешественников".

Ларош: Ну, может, он хотел потихоньку и плавно рассказать Алексу, что да как. А неприятность с крабом - это случайность. Лучше каждый раз придумывать новые интерпретации, чем все время думать о том, что Стюарт не просчитывал вперед .
В общем-то, будь это телесериал, мы бы не ругали его, не просчитай он в первом сезоне то, что собирается снимать во втором. Именно чтение ST как романа выявляет все его недостатки.

Jaya: ТЫ бы не ругал. Я? Я злая.
Ну опять же. Жанр такой, блин. Клише есть клише, но всё-таки совет сценаристам и писателям вообще начинать интригу с разгадки очень верный.

Ларош: В таком случае ты не сможешь придумать что-то более хитроумное через пять лет, когда будешь заканчивать стрип!

Jaya: Ну да-да, планы - это так скучно!

Ларош: И через воду, с которой Алекс пришел, Алекс перемещается обратно. А раньше он не касался воды, потому что она еще не была создана.

Страницы 60-66

Ларош: И снова Кэрри. И снова я считаю, что она могла бы говорить что-то более жизнеутверждающее человеку на больничной койке.

Jaya: И вот тут у нас возникают вопросы к, простите, физической стороне вопроса. Кстати о в том числе Делии.
То есть что именно произошло? Конечно, тут объяснить просто: его физическое тело "вернулось" в отключке, и таким его нашли и доставили в больницу. Но это не совсем то, что нам показывают, это надо снова мозгом прыгать по брусьям.

Ларош: Кстати, к текущей точке в истории у нас нет примеров того, что тело путешествующего исчезает физически.

Jaya: Да, согласна.

Ларош: Так что, возможно, к черту мою старую версию, и Делия в самом деле в коме, а дедушка - в земле.

Jaya: Не уверена, по-моему это опровергается концовкой. Но посмотрим.

Ларош: А Вачек в конце говорит "Ну не в коме уж прям в коме, а в коме и при этом душой здесь".

Jaya: Стоп! Стоп-стоп-стоп!

Ларош: В концовке, я напомню, с Алекса волшебным образом снимаются все подозрения .

Jaya: Делия была на кладбище и в больнице. Физически. И физически же исчезла. Если её тело где-то в коме, то что это было? Астральная проекция?

Ларош: Делия могла только "казаться" Алексу, то есть не иметь реального тела. Она взаимодействует-то только с Алексом и с водителем, который так же пропадает из машины Алекса.

Jaya: И я всё ещё не понимаю, с чего ты взял, что дедушка не умер. Он был старый? Старый. Мы его потом хоть раз хоть обрывком видим? Нет. Кучу левого народа видим, а его - нет.

Ларош: А с чего бы ему умирать? У всех мистический триллер, а у дедушки просто сердце?

Jaya: Да.

Ларош: Ладно.

Jaya: Умер же Вачек-старший.

Ларош: Вспомним о рисунке и скажем, как круто сделала сцена с побегом. Если бы не тот факт, что наш герой прыгнул с третьего этажа и отделался легким испугом, был бы полный восторг.

Jaya: Побег, да. Такой прыжок даже с трёх метров по-хорошему должен был бы переломать ему ноги.

Ларош: Не, ну это вряд ли. Впрочем, он прыгает совсем неудачно и падает на спину.

Jaya: И, конечно же, это не только не добавляет ему травм, а даже подлечивает имеющиеся.

Ларош: Но в дальнейшем, кажется, не проявляет признаков даже трещин в ребрах .

Jaya: Вот, снова мыслим синхронно.

Jaya: Нет, ну то есть про голову понятно - сотрясаться там уже давно нечему...
Я хочу слегка вернуться и сказать пару слов про Кэрри. Стоит ли это говорить лежачему больному? Да нет. Но надо понимать, что в этой точке времени он для неё - чужой человек, только слегка связанный с её жизнью. То есть они уже не пара, и расстались они, с её точки зрения, из-за него и его... особенностей. Вот она и высказывает. Не очень красиво, но понятно.
То есть для неё вся эта ситуация - "мой мудак-бывший опять попал в какое-то дерьмо".

Ларош: Ну, не опять. А совсем недавно ее мудак-бывший не то тронулся умом, не то попал в сложную передрягу.

Jaya: Заметь, в части "мудак" мы согласны.

Ларош: Он с третьего этажа прыгает!

Продолжение следует

@темы: Dark Horse, Отзыв, Cameron Stewart, Webcomics

---

[picspam] - 2014-09-29

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, неудавшийся суицид, курение сигарет

Взрослый Билли, ммм :3









5-й номер Evil Empire был злобненьким, ок








"Держись, бро, последняя кружка пива была лишней"










Lumberjanes! продолжаю рекомендовать










Комикс Таро... Почему на ней так много одежды?!

@темы: QVall-picspam

---

[picspam] - 2014-09-23

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, распитие алкоголя, раскуривание сигарет, оргии, каннибализм, гей-оборотней и призыв Ктулху

Arcane Secrets - 3 номера забавных приключений против Ордена Тентакля














Ксандер и Спайк найт аут


Time Bully для тех, кому понравился Time Lincoln, тем более Линкольн тоже есть... На следующем кадре










Арчера нельзя оставлять с Вуди!!!


















Опять странные надписи на русском посреди снегов в канадских комиксах...










































Обязательно округлости в кадре

@темы: QVall-picspam

---

[picspam] - 2014-09-16

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, наркотики, сексизм, пародии

@темы: QVall-picspam

---

[picspam] - 2014-09-06

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, сексуальные фрустрации, смешались кони, люди, монстры...

Я не знаю, почему кто-то еще читает Бэтмена, я с нулевых читаю ради семейной драмы. В основной вселенной по этой части остались тлен и уныние, добавляю себе из Бейонда. Вот где интриги, скандалы, расследования! *Рыдаю*



Этот номер... -_____________- Опять Брюс - мудак











"Blot" - минимум текста, ретростилизация, в общем, я прониклась
































0_________0 Последний номер Слонолюдей с трибьютом (и участием) Гигера вызывает сложные чувства, связанные с фрейдизмом














Hinterkind - это просто все мои кинки, при этом сюжет идет своим путем по соседним рельсам, а мне очень хорошо наблюдать за этим миром. Не кончайся!










Кто еще не читает Lumberjanes?! Всем читать Lumberjanes! Это Gravity Falls в лагере для девочек!




Немного мангапорошка в обзоре






Вот это я называю "внезапным камео"










Никаких плащей! И хвостов! (Заветы Эдны)


А это 450 страниц адаптации оперы Вагнера "Кольцо Нибелунга"







В очередной раз привалило щастье - дигитал-релизы комиксов из далеких времен, когда обложки были вот такими и не стыдились

А это принцесса на важной дипломатической миссии












Как же без клюквы в выпуске?!






Мой любимый формат околонаучных-мистических командных приключений

@темы: QVall-picspam

---

Sin City: A Dame to Kill For и мы - диалог после фильма

[Ларош]

Кинокомикс лучше комикса тем, что картинка движется и читать уметь не надо. Поэтому  Jaya и  Ларош решили применить свои способности выражать недовольство по поводу решительно всего подряд и обсудить не графический роман, а фильм, снятый на его основе.

"Город грехов" Роберта Родригеса и Фрэнка Миллера девять лет назад был для нас кинематографическим откровением. Второй фильм - увы, нет. Мы могли бы сказать об этом два слова, но сказали гораздо больше. Вот они,

разговоры о женских образах, сюжете "Желтого ублюдка" и ямочках на щеках

:


Ларош: Давай начнем со слона в комнате. Почему Микки Рурк загримирован хуже?

Jaya: А точно дело не в том, что за девять лет база для творчества гримёров... ухудшилась?

Ларош: За последние девять уже не ухудшилась, по-моему. К тому же, грима в этот раз МЕНЬШЕ. В смысле, Марв в прошлый раз же вообще был из камня резаный.

Jaya: Плюс HD, нет? То есть мы сейчас всё это лучше видим, разборчивей.

Ларош: Нет, за девять лет размер зерна принципиально не изменился. В смысле, мы можем сейчас видеть что-то ХУЖЕ, чем на пленке, разве что. Лучше, чем на пленке - только когда снимают за другие деньги.

Jaya: Мне вообще показалось, что визуально новый фильм проигрывает старому.

Ларош: Ты про цвет? Потому что в какой-то момент нужно будет много нехорошего сказать про цвет .

Jaya: Да, я про цвет. Цвет, это... зря.

Ларош: Синее пальто мне понравилось, как ход. Роковая женщина носит синее - это такой ход, который повторяется в четырех разных местах в комиксах. Ну то есть, если женщина, которую любит главный герой, одета в синее - герою кранты. И это - тонкая обманка, но я верю в Родригеса .

Jaya: Мне понравилось и синее пальто, и зелёные глаза. Но только их эффект если и не уничтожен, то сильно размыт теми же разноцветными огнями Старого Города.

Ларош: Я не оценил зеленых глаз, признаться. Два цвета на экране - это не сработало. Плюс ненужная символическая связь с Монстром. И я полагаю, с огнями та же песня, что и с кровью. Их красят в тех кадрах, где в монохроме они создают ощущение грязи на пленке.

Jaya: Гейл притом одели в красное. Это топорно, плюс испортило визуальную фактуру - оно выглядело в плохом смысле дёшево.

Ларош: Мне чудится, или пушистый корсет был розовым в какой-то момент?

Jaya: Был-был. Ну, к корсету у меня отдельный вопрос.

Ларош: Я тебе сразу отвечу. Сцена раздевания Джуно Темпл была новая, а сцена с корсетом - из оригинала. Я думаю, дело в этом.

Jaya: Это прекрасно, но вот только корсет из оригинала можно было надеть, имея одну зафиксированную руку. Тот, что показали в фильме - нет.

Ларош: Я про цвет другое скажу - в фильме было ужасно мало выразительного белого. Очки были неудачные, а больше почти и не было. И это на фоне блестящих решений первого кино. Зачем целиком в цвете была девушка из истории Гордона-Левитта?

Jaya: В цвете и в холодильнике.

Ларош: Ну, не только. Она, например, была незаметным плот-девайсом.

Jaya: Ох, история Гордона-Левитта. Хорошего я могу про неё сказать то, что она лучше истории Альбы.

Ларош: История про счастливчика неплохо бы смотрелась в более антологическом фильме.

Jaya: Я бы сказала, что она бы вообще не смотрелась.

Ларош: Кстати, у меня два вопроса:
1. Правильно ли я полагаю, что JGL дает всем прикурить в оригинальной озвучке?
2. Мне одному кажется, что дедушка Миллер всё уже?

Jaya: 1. Да. Но не факт, что это хорошо. Он там... играет. Ну то есть играет. Как актёр. В фильме. А не так, как это делают все остальные люди в этом кино.
2. ДА.

Ларош: Она, кстати, подтверждает мою гипотезу о том, что Миллер на самом деле пишет мифы в обертке из палпа. Это ж настолько архаичная по фабуле история, что берет за душу твоего внутреннего неандертальца.

Jaya: Она архаичная, может, не знаю. Но это не история... не история Миллера. Гордон-Левитт - не герой Миллера.

Ларош: Ну просто смотри, он же настоящий сказочный герой. С удачей, обстоятельствами рождения, волшебными помощниками...

Jaya: Я повторю: мне непонятно наличие Гордона-Левитта в этом фильме.

Ларош: Не понимаю. Он же душка.

Jaya: Я согласна, что он душка, чувак. У меня он вызывает все те реакции.

Ларош: Я думаю, мы с тобой про разные реакции .

Jaya: Этот парень, то есть публичный образ этого актёра абсолютно противоречит тому, что нам творчество Миллера говорит о бытии мужчиной. А говорит оно нам об этом МНОГО.

Ларош: Ты видела, я выше сказал про то, что девушка — плот-девайс? Так вот обрати внимание, он в первой игре ей ПОЛЬЗУЕТСЯ. Он ее приводит в комнату специально, чтобы отвлечь людей от игры. Он ведь еще не знает, с кем будет играть и как - ну, кроме сенатора. И решение взять ее принимает заранее. То есть папины задатки у него есть. Если это, конечно, не стилистическая ошибка сценариста. И кстати, все остальные непременные атрибуты маскулинности он демонстрирует. Забивает он, к примеру, даже убедительнее Бролина. Единственная, кстати, приличная рисованная тень во всем фильме!

Jaya: У годных мужчин Миллера не может быть ямочек на щеках! Я повторю то, что уже сказала: герой вообще не миллеровский на мой вкус.

Ларош: Но написан Миллером.

Jaya: Но не тем Миллером, который писал "Город грехов".

Ларош: Но каким-то хорошим Миллером. Не тем, что "Холи террор" написал.

Jaya: Это в общем да. Хотя ещё раз: женщина в холодильнике.
И вот тут я подумала о миллеровской морали. И хотела сперва сказать, что в "Городе грехов" он их как-то туда не кладёт, а потом подумала ещё и поняла, что целенаправленное намеренное убийство женщины - это у него маркер неисправимого чудовища. Исключение - Эва, но до той точки, где Дуайт её застрелили, она шла очень долго.

Ларош: Интересно, да. Выглядит правдой.

Jaya: То есть те, кто смотрели только фильм, вспомнят Продавца из "Клиента...", но мы-то знаем, что есть Полковник.

Ларош: Продавец из киноверсии "Клиента" - практический серийный убийца. За счет последней сцены, где мы видим его второй раз.

Jaya: Да? Я его прочитала как профессионала.
Вот скажи мне, тебе история счастливчика вообще как?

Ларош: Освежает, но не раз озадачивает по пути.
Мне непонятны вот какие вещи:
- зачем вообще нужна сцена с Кронигом? Она могла бы быть в два раза короче без потерь, а в нее вложено довольно много.
- Что Везунчик изначально планировал делать после первого большого выигрыша? Он не ведет себя так, будто ожидал последующих событий - но он же явно собирался еще увидеть Рорка.
- Зачем вообще привлекать внимание к "сорока долларам" и потом к доллару, если это все не меняет течения сюжета? Что мешало создать сцену, в которой Везунчик добыл бы доллар каким-то более интересным путем?
- Так шулер он все-таки или нет? Я не думал, что он шулер, пока не увидел этого слова в рецензиях.

Jaya: На последнее я могу ответить: я считаю, что нет. Потому что в последней игре он пасовал, а не раскрывался. Если бы он был шулером, то разницы бы не было: ну кинул бы себе хреновые карты. А тут же явно нагнетание с намёком: ему всё время попадают выигрышные комбинации, и он всё время их скрывает.
Что до конца вечера, то может быть он предполагал, что Рорк до него доберётся, и он выкинет ему сюрприз "Я твой сын". Не знаю.
Ещё в истории Везунчика можно усмотреть урок о гордыне. То есть вот он в принципе не проигрывает, и ждал, что всё как-нибудь сложится. Ан нет, Город грехов играет по-другому. Ну он и нашёл способ выиграть так, как только можно выиграть в этом городе - умерев.
Кстати, обрати внимание, все (кроме Уоллеса, но там вообще отдельная история, автора несло) "большие" герои Города грехов побеждают, умерев. Даже Дуайт - как Дуайт Маккарти он умер.

Ларош: Все - это тогда два.

Jaya: С Дуайтом – три.

Ларош: Дуайта я не зачту . Он даже имя не сменил, у него только лицо новое, а и ведет себя, и называется он, как и прежде.

Jaya: А мы его с незнакомыми не видели).

Ларош: В смысле?

Jaya: Ну смотри. С кем он общается как Дуайт Маккарти? С теми, с кем он раньше плотно дружил.

Ларош: То, что он официально как бы умер, не означает его символической смерти.

Jaya: А смена лица?

Ларош: Глаза у тебя, говорит, *прежние*. Глаза мертвеца.

Jaya: Мертвеца). Которые он приобрёл, я так понимаю, убив Лорда.

Ларош: Так ведь прежние! Как были с прежним лицом! Мне этот финт со сменой лица вообще не очень понятен . В смысле, он ничего не достигает и никуда, казалось бы, не ведет.

Jaya: Ну, даёт нам мисдирекшен на три минуты. И даёт упущенный шанс позвать обратно Клайва Оуэна.
А до глаз мертвеца и практического смысла - вряд ли в них вглядываются полицейские этого прекрасного города.

Ларош: Ты не знаешь, почему они не договорились с Клайвом Оуэном?

Jaya: Нет. Ты знаешь?

Ларош: Увы, нет.
Мне казалось, два года назад его участие анонсировалось.

Jaya: Когда мы говорили о Гордоне-Левитте, я подумала, что "по их меркам даже у Оуэна морда была недостаточно кирпичом".

Ларош: Слушай, ну это Миллер . Он несовместим с Голливудом уже хотя бы тем, что в Голливуде не снимают женщин более чем с С, а у Миллера женщины с грудью даже этого размера считаются худыми. Исключение - японки.

Jaya: Не напоминай. А то мы сейчас начнём говорить о расизме.

Ларош: Да ну, как раз время поговорить уже подробно о расизме и сексизме.

Jaya: Закончу тогда сперва про морды кирпичом: да, есть манера рисования и всё такое. Но я вот попыталась посмотреть на то, что рисует Миллер независимо от. И знаешь что? "Красавчики", мужчины не плечистые-мускулистые-мордокирпичные у него в лучшем случае жалкие, в худшем - отрицательные с налётом гомофобии.
Переформулирую то, что уже сказала: идея о том, что мужчины, выглядящие как Гордон-Левитт, всерьёз нравятся женщинам, противоречит едва ли не духу творчества Миллера.

Ларош: Мне вспоминается квадратно-чугунный Джокер из DKR. И не вспоминается нигде, кроме Сорвиголовы, не-квадратных персонажей. Но в Сорвиголове как раз можно же было.

Jaya: Дэмиэн Лорд в комиксе не квадратный. Первый всплывший пример.

Ларош: Дэмиэн Лорд, кстати. Я ничего не могу про него сказать, кроме непонятной мне внутренней шутки. Ева Грин и Мартон Цокас долгое время были вместе. Других причин взять туда именно Цокаса я не вижу вообще .

Jaya: Дэмиэн Лорд визуально отличается от комиксного. Это может ничего не значить.

Ларош: В комиксах ему дано три страницы все-таки. И он похож сразу на всех неприятных типов у Миллера, это ты верно подметила.

Jaya: Там же есть в этом осколок значения, нет? Что муж Эвы - тонкокостный "аристократ"-чистоплюй, а не ожидаемый старый и жирный имеющий сомнительные моральные устои мешок с деньгами

Ларош: Ну, это как раз передали в фильме.

Jaya: Э... не очень.

Ларош: Тебе не показалось? Почему?

Jaya: Потому что "старый и жирный" - скорее да, чем нет.

Ларош: Там вообще в фильме, внезапно понял я, целых ДВЕ цветных девочки. Голди ведь тоже полноцветная, как и в первом фильме.

Jaya: Полностью цветных? Да, две.

Ларош: Мысль о Голди открывает целую бездну проблем с фильмом с наклейкой "самоповторы". Стрелы в башку эти. Постельная сцена.

Jaya: Ты ещё о континьюити вспомни.

Ларош: Вот хронологию, я думаю, они намеренно сломали.

Jaya: Напоминать об истории с Жёлтым Ублюдком - плохая идея.

Ларош: Почему?

Jaya: В смысле она же и так была дырявой напрочь, и в комиксах, и в фильме.

Ларош: Она дырявая в значении "нам не объясняют, как..." В драматическом смысле она нормальная же.

Jaya: О, правда? А расскажи мне, зачем им была нужна Нэнси и зачем, чтобы её найти, нужен был Хартиган? То есть ответ комикса на первый вопрос я знаю. Чтобы закрыть гешальт. Но тогда ответа на второй нет.

Ларош: Хартиган был нужен, потому что она в письмах не оставляла адреса, не?

Jaya: Он её нашёл в ТЕЛЕФОННОЙ КНИГЕ. Она шифровалась в письмах, а не по жизни.

Ларош: Так они ее не искали вообще. Их озадачивали письма, но они не искали Нэнси. Ублюдку Нэнси была не нужна ведь, она слишком старая. Он её берет, потому что под руку попалась.

Jaya: А как, выследив Хартигана, увидел, так сразу захотелось того самого закрытия гешальта?

Ларош: Нет, не так. Задача-то у него была повесить Хартигана.

Jaya: То есть его вытащили из тюрьмы, чтобы убить?

Ларош: Мы же про комикс? В фильме нет Люсиль. Рорка-старшего он устраивал в тюрьме. Вышел он, когда показал Рорку, что сломался. Натурально все признал и попросил помилования и УДО . Признал чужую власть над собой.
Ублюдка никто в дела папы не посвящал. Он все сделал в одно лицо - решил отомстить, отследил Хартигана и достал в удобной ситуации. Как настоящий суперзлодей с методичкой, он сначала решил узнать, что тот будет делать на свободе, чтобы отобрать у Хартигана что-нибудь самое дорогое. И нашел Нэнси. А Нэнси просто внес в список "стодесятая женщина на крюк", у него ж их натурально было больше сотни. В комиксе он ее все время называет "old Nancy", это буквально "старая добрая Нэнси", они же типа старые знакомые .

Ларош: Он бы вообще ее бросил, но возможность лишний раз продемонстрировать свою власть над Хартиганом упустить не мог. Власть-ярость-переворот. Постоянная сюжетная схема. Мне аж интересно, так ли часто она встречается в палпе или где-нибудь ещё, или это ход, специально разработанный Миллером для Син Сити. Потому что даже в предыдущей крупной форме, "Love and War", он этого не делает.

Jaya: Если он так устраивал Рорка-старшего в тюрьме, то пальчик зачем?

Ларош: Так это Ублюдок. У него ж этих пальцев - как гуталина.

Jaya: Пальцев взрослых женщин? Кто там говорил, что Нэнси для него старая? Или у Кевина стырил?)

Ларош: Помнишь, Ублюдок приходит в камеру, но фактически ничего не делает и не говорит? Потому что Джон еще не сломлен, и Ублюдку на самом деле боязно.

Jaya: То есть Ублюдок семь лет спустя решился докопаться?

Ларош: Ну, первые лет пять он же и не мог - он лежал в больничках. Потом, надо полагать, пришел в камеру. Потом пытался найти "Корделию". Потом измыслил план.

Jaya: Вообще его шатание в камеру интересно сочетается с папой, не знающим, чем занимается сынок.

Ларош: Знающим. У сына же есть специально выданная папой бригада для убирания следов и подготовки сарая. Сын скрыл от папы только план по Хартигану. И явно не весь.

Jaya: Нет, я о плане "достать Хартигана".

Ларош: Вот что мне НЕ нравится - это то, что на портретах в доме и офисе Рорка Ублюдок, а не Ник Сталь. Я бы там повесил Ника Сталя и покрасил в желтый. Кста-ати. Ты заметила отсылку к "третьему брату Рорку" в фильме?

Jaya: Проглядела.

Ларош: Я, может, воображаю себе что-то, но: в доме Нэнси рядом с большой картинкой, подписанной "Убивец!", висит еще один портрет Рорка, но с усами. Я ставлю на то, что это портрет третьего брата Рорка, который окружной прокурор и никогда не появлялся на страницах романов.

Jaya: Что до Ублюдка на портретах - в фильме вообще полно топорной работы. Вроде зачем-то загримированного босса мафии.

Ларош: Это Валленквиста? Так он же такой и должен быть, нет? Ну то есть они из него сделали совершеннейшего Джаббу Хатта, но Краут и должен выглядеть неприятной горой жира.

Jaya: Понимаешь, до этого мы такое обилие грима видели только на Марве и Ублюдке. Это их, ну, выделяло. Тут нам показывают проходного персонажа, который тоже вот так вот расписан. Как с цветом выходит: размывается эффект.

Ларош: Да вообще без Валленквиста можно было обойтись. Кстати! Мне не дает покоя вот какой вопрос: доктор Крониг - это шутка же? В смысле, означает ли в английском слово "хроник" алкоголика? И еще мне кажется, что в моменте с героином Ллойд is channeling Мартина Ландау в "Эде Вуде".

Jaya: Может быть, может быть. Мне в этот момент уже было скучно. Доктор Крониг уже слишком нарочито "с особенностями". Я понимаю, что в контексте "Города грехов" это очень смешная претензия. Но тем не менее. История Нэнси, впрочем, была скучной вообще целиком.

Ларош: Ну это более широкий вопрос натужности сценария. Стремление сделать фильм антологией дало нам линию Везунчика. Желание Родригеса снять revenge-movie дало нам историю Нэнси. Кстати, Джессика Альба отлично бы смотрелась в настоящем ревенж-муви грайндхаусного уровня. И в сценах, где она играет как будто она в том фильме, она выглядит хорошо. А вот когда ее зачем-то делают "слабой женщиной" рядом с Марвом, все сразу гибнет и вянет.

Jaya: Ты сейчас повредил меня. ГДЕ ОНА ТАМ НАХРЕН ВЫГЛЯДИТ ХОРОШО?!?!

Ларош: Вообще да, нигде. Но ты же можешь представить такой фильм, как я описал?

Jaya: Могу, я смотрела оба "Мачете"). Там она была уныла.

Ларош: Я не сказал, что мы обсуждаем хорошее кино.

Jaya: Ну да. Но если для того кино, о котором мы говорим, и существуют правила, то "нет унынию" - одно из них. Вообще эта уверенность Роберта Родригеса в том, что людям всё ещё интересно смотреть на Джессику Альбу, довольно трогательна.

Ларош: Я тебе открою секрет . Она плоха во всех фильмах, кроме "Детей шпионов". Впрочем, у меня не раз были затруднения с тем, чтобы объяснить, что это вообще фильмы Родригеса.

Jaya: Ты подумай о том, что во втором Мачете Алекса Вега снялась в роли боевой проститутки.

Ларош: А что я должен об этом подумать?

Jaya: А ничего. Дети растут на глазах у дяди Роберта!

Ларош: Ты че-то про расизм хотела сказать.

Jaya: А. Ну мелочь номер раз: Михо. Там сам по себе образ ой, конечно же. Но тут ещё и создатели фильма с кастингом порадовали: они заменили японку на кореянку. Ну то есть обе актрисы американки, но я о корнях. Потому что все ускоглазые - одна фигня! Джейми Чанг попросту не выглядит как японка.

Ларош: Это правда. Но я думаю, там не стояла очередь из желающих. Девон Аоки все-таки любит трэшачок.

Jaya: Думаешь модель бы не нашли? Аоки, как и Джейми Кинг на момент съёмок первого фильма - не актрисы. Просто Чанг сейчас играет, кажется всех "молодых азиаток" Голливуда. Тайку она уже играла.

Ларош: Кинг тогда брала разгон. Ну, относительный, но у нее уже было четыре года биллингов. А про Чанг я в самом деле ничего не знаю. Как, кстати, и про то, почему нету Мэдсена. Вот уж кого, казалось бы, несложно купить в фильм. Но мы про расизм.

Jaya: Да. Повторю: Михо - в принципе... проблематичный образ, и кастинг только усугубляет.
Сколько вообще в фильме не белых людей? В обоих фильмах, если уж. И имеем в виду, что Альба играет белую женщину.

Ларош: Я подозреваю смешное. Я подозреваю, что они плохо смотрятся в такой контрастности .

Jaya: ...

Ларош: Ну ты знаешь, да, историю про то, что Xbox Kinect не считает чернокожих за людей? Вот это . То есть у них были проблемы с покраской крови в первом фильме же.

Jaya: В Better Off Ted был прекрасный эпизод как раз про это.

Ларош: Черная кровь не выглядит кровью, а выглядит черте-как. Поэтому где возможно, кровь белая, а в других местах - красная. Здесь это тоже происходит, особенно заметно - когда под Мортом на асфальте растекается лужа. И Гейл заметно высветлена. Впрочем, это я о том, почему никого белого не поменяли на черного. А оригинал беден на diversity.

Jaya: Вот только эти ребята ухитрились ещё больше обеднить. Знаешь, что меня цепануло? Вот мелочь. Морт. Мы видим его жену буквально полсекунды. В комиксе - один кадр. И на этом кадре она — афроамериканка. В фильме - белая.

Ларош: Жена Морта необъяснима, согласен.

Jaya: Контрастность контрастностью, но в групповых сценах что мешало? Я за всё время на заднем плане поймала ровно одно чёрное лицо.

Ларош: Я замечу, что просто свалить все на Миллера нам не позволяет Марта Вашингтон. То есть он же такой. У него с одной стороны "Священный ужас" и "Ксеркс", а с другой - Марта Вашингтон.

Jaya: Слушай, ну разные степени предубеждения, как мне кажется. То есть вот к чёрным он относится так, к семитам-мусульманам - так, к азиатам... не относится (серьёзно, разбирать что Электру, что Ронина - столько радости и счастья).

Ларош: Я больше скажу. Миллер натурально не мог сделать никого из своих главных героев негром. Потому что представь себе, что Дуайт — черный. И ты увидишь "разъяренного негра". И Мандинги кровавые в глазах. Эта волшебная область американской культуры, в которой некоторые общечеловеческие темы в историческом контексте становятся расистскими стереотипами.

Jaya: А Хартиган? Но я согласна, что это - чувствительная зона.

Ларош: Клинт Иствуд. В смысле, здесь подмена была невозможна по другим причинам.

Jaya: Не ответ.

Ларош: Так я не отмазался, все правильно. Хартиган мог бы быть любого цвета. А вот на "А Уоллес?" мне нечего сказать . Кстати, в этом смысле Манут - "любого цвета". То есть ничего расово-специфического в его образе нет. Кроме того, что он воспроизводит жанровый штамп. А жанровый штамп понятно из чего родился. Из реальности.

Jaya: Да? Когда он об Эве начинает говорить как о языческой богине, это ничем нехорошим тебе не пахнет?

Ларош: Я еще думаю, что новый Манут - мискаст.

Jaya: Согласна

Ларош: Надо было брать что-то вообще с краю. Марка Генри, например.

Jaya: Возвращаясь к, как раз с Уоллесом проблемы. Уоллесу, учитывая, что Эстер - чёрная, прогрессивнее быть белым.

Ларош: Вообще, кроме Евы Грин нет нового интересного кастинга. На фоне первого фильма и вообще ЛЮБОГО фильма Родригеса это бедапечаль.

Jaya: Мелони - неплохой кастинг, не?

Ларош Мне он вообще нравится, как характерный актер.

Ларош: Мрачные ожидания Евы Грин сбываются и ее таки стали тайпкастить на фам фаталь. Но судя по тому, что я смотрел в последний год, тайпкастят ее на обнаженку в кадр. Она хороша собой, кто бы спорил. Но... Спартанцы, Пенни дредфул, теперь это...
Я просто мало где встречаю мысль, которая мне сначала не пришла в голову, а потом показалась очевидной. Ева Грин играет КОМЕДИЙНУЮ роль. В смысле, Эва Лорд изначально не пародийный, кажется, персонаж. Но в фильме - точно. Там еще есть кадры с пенной ванной, которые цитируют что-то мне знакомое, но забытое.

Jaya: Знаешь, пожалуй, в этом есть смысл. Сцена с "Он меня насиловал" откровенно смешная, тем более контекст её (квартирная хозяйка Дуайта слышала их секс) в фильме отсутствует.

Ларош: А еще заметь, везде, где в сценах с Авой Родригес уходит от поз и композиций из романа, он уходит в сторону прямо вот "центрального разворота Плейбоя". Я думаю, именно за этим. И я бы тогда вернулся от расы к гендеру.

Jaya: И вторая сцена плавания в бассейне туда же, хочешь сказать?
На самом деле про Миллера и женщин всё объясняет его ответ на вопрос читателя про то, почему Гейл, доминатрикс, не заехала Дуайту в ответ по лицу в Big Fat Kill: She's a sucker for a real man. То же мы видим с Чудо-Женщиной в Тёмном рыцаре, например.

Jaya: Но вот какая штука: Эва Лорд - не такая. В комиксе - не такая. А что с ней сделали в фильме? Да, акцентами, но нарисовали нечто... другое.
Во-первых, вырезали её слова про то, что она - зло. Это, конечно можно списать на обычное сокращение, но вот только ей же ещё и кое-что добавили. И я не об обнажёнке (хотя и это есть), а о мельком брошенном в сторону в разговоре с Валленквистом "мне больше не придётся добиваться своего, лёжа на спине".

Ларош: (заинтересованно) Go on.

Jaya: И до кучи: в комиксе Дуайт говорит нам, что Эва стреляет в Манута, потому что поняла, что победа не за ним. Стреляет, и тут же начинает рассказывать про свою невиновность и то, как ей промыли мозги чёрным колдовством (...ну да). То есть её действия основаны на чистом расчёте и направлены на выживание. В фильме? В фильме she's a sucker for a real man.

Ларош: Ну, изменения в последней сцене мне, кажется, понятны. Стилистические ходы палпа, вроде отмазки про колдовство, уже в девяностые выглядели очень вычурно. А в кино в этой сцене Эва играет ту же мелодию на одной ноте, что и во всех диалогах с Дуайтом до этого.
Меня заклинило на версии про комический эффект, которая объясняет и этот повтор тоже . Ты видишь там какие-то признаки того, что в конце она типа всерьез впечатлена Дуайтом?

Jaya: То есть нам по сути заменили полноценную прожжённую социопатку на... ну да, может быть и утрированную карикатуру роковой женщины, но карикатуру (за счёт отсутствия какого-либо комментария, да что там, рефлексии женоненавистнической природы штампа) прелестно сохраняющую все женоненавистнические черты оригинала... даже те из них, которых в именно оригинале и не было. Эти ребята ухитрились быть более сексистами, чем сам Миллер. Вау.
Что приводит нас к мыслям о "духе" Города грехов - он настолько пахнет мизогинией, что толкователям она вполне кажется уместной даже там, где она есть, но вовсе не в ожидаемой степени.
С другой стороны, раз уж мы говорим о духе, возможна ли у Миллера вообще героиня, которой надоело бы лежать на спине? У Миллера нет такой травмы, которая обрубила бы либидо, вот что я хочу сказать.

Ларош: Да много у кого нет такой травмы, простите. Доказать мыслимость персонажа, не присутствующего в материале, как бы не очень возможно, нет? Ты же, я не помню, не очень любишь Веса Андерсена? Как пример диаметрально противоположного эстетически автора, у которого тоже такого не найти.

Jaya: Окей, я понимаю, о чём ты. Но, согласись, практически всё показываемое нам поведением буквально противоположно. Сколько раз в кадре кто-то отказывается от секса? Хартиган - с Нэнси, Уоллес, комически отбивающийся от Делии, в последний раз отказывающий Эве Дуайт... и дающая Марву пощёчину Венди.

Ларош: Окей, а как часто кто-то в кадре прямо избегает/уклоняется от драки? Прямо вот находит способ избежать конфронтации, пусть даже убегает или блефует?

Jaya: Ну так с тем, что комиксы Миллера hyperviolent спорить не будет никто.

Ларош: А я не к этому. Я к тому, что это, как бы это сказать по-русски, narrative shorthand.

Jaya: Я к этому. Ты подкидываешь мне аргументов, а не наоборот.

Ларош: Наиболее наглядный способ визуального представления конфликта — бабах. Секс в данном случае мне представляется таким же шортхэндом. Только связанным не с развязкой конфликта, а с его постановкой. Это такой способ задания ставок в ценностных конфликтах, определяемый не столько даже жанром, сколько регистром повествования. Я очень люблю в этом смысле слово visceral, но по-русски все это "утробный/нутряной" как-то не очень.

Jaya: Понимаешь какая штука, для меня "так легче всего" - не ответ. То, что для автора так - легче всего, свидетельствует о том, что его и его творчество как отдельную сущность некоторые вопросы не беспокоят. Героя запустить на путь Драмы легче всего, положив в холодильник его мёртвую девушку.

Ларош: Я нигде не сказал о том, что это только для мужчин такой метод.

Jaya: Это – хреновый метод. Ты объясняешь мне, зачем это сделано? Так вот, на этой стадии меня это не волнует.

Ларош: Давайте я начну с начала. Есть ли женские персонажи, не заинтересованные в сексе? Да, есть, это Эва. Так?

Jaya: В комиксе она к нему максимум амбивалентна. Что на практике означает, что как средство она его использует на всю катушку. В фильме она говорит, что устала, но насколько это правда мы, честно говоря, не знаем: может это попытка произвести впечатление на Валленквиста, пнувшего её за активное использование своей сексуальности.

Ларош: Ой, ну давай формально - в фильме она нигде не демонстрирует интереса к сексу и участвует в нем только с целью манипуляции. Плюс говорит, что устала зарабатывать на спине. Сказать после этого, что "может это на самом деле все не так", и провести какое-то внятное отличие от комикса по этому признаку, я не вижу возможным.

Jaya: Тогда, прости, это отличие как раз есть. О чём, собственно, я и говорю. Само по себе это мелочь и ни о чём. Но я вернусь к началу: посмотрим на мелкие перемены в комплексе.

Ларош: Объясни мне, где отличие.

Jaya: Ладно, повторю. Раз - выражение явно не отражённого в комиксе отношения к сексу. Два - снижение градуса либо "зла" либо рефлексии себя как такового. Три: категорическая смена модус операнди в самом конце.

Ларош: Слушай, а про зло - это где? Потому что без этого я вижу одинаковый модус операнди в последней сцене в книге и фильме - выдумать новую версию, сделать разворот, снова облучить мозги Дуайта.

Jaya: Когда она стреляет в убившего Дэмиана Дуайта. Он говорит ей, что она сумасшедшая. В фильме она отвечает, что безумен он, потому что ей поверил. В комиксе произносятся несколько другие вещи.

Ларош: О, точно. Но там же, кстати, на предыдущей странице прообраз фразы про зарабатывание на спине.
На Эберте, кстати, написали... занятное:
«Both Rodriguez and Miller have come under fire for their tendency to classify women as angels or whores, and to display their bodies in ways that often make you feel as though you've strolled into an exploitation film from about 1974. But "Sin City" is clearly an homage to noir-inflected thrillers and comic books in which women are cunning creatures, willing to trade their sexuality for money to gain advantage or protection. The men are often more physically or economically powerful than the women, but they also tend to be naive and dumb in ways they can't see because their vision is fogged by lust. Rodriguez/Miller's presentation of women may be one-note, but it's not nearly as reductive as the one offered in teenage sex comedies like the recent "Behaving Badly," or in the films of Judd Apatow, where women's only power comes from being passive-aggressive and petulant. At least in "Sin City" women are full-on goddesses: powerful and awful, with big needs, willing to go to the mat to get what they want. In other films, the flat portrayal of women seems like a failure of the imagination. In "Sin City" it seems like full immersion into the values of cartoon pulp».

Jaya: Bullshit. У меня вопрос: а у кого из женщин во всём этом фильме есть не повязанная на мужчинах мотивация? Эва, самая масштабно раскрытая в комиксах женщина этого города, оказывается под вопросом, и у нас остаются... близнецы и Михо. Притом что Михо - не человек.

Ларош: Ну-у, это я зна-аю . Ни у кого, это еще при просмотре понятно.

Jaya: Ну да, ну да. Это снова о том, что есть Strong Female Character. И том, что когда у Майкла Бэя и Адама Сэндлера с женщинами дела обстоят лучше, чем у тебя, пришло время задуматься.

Ларош: Я, кстати, вот о чем подумал. На днях уже звучала при мне подобная мысль. Мы в целом сейчас, как культура, привыкли к мысли о том, что никакой злодей себя злодеем не считает и что у него есть всегда внятная рационализация его поведения. Ну, условный злодей всегда выглядит для себя хорошим. Но это же, кажется, не вполне верно для традиционных обществ. При мне приводился такой пример: средневековый разбойник, который сидит в лесу и грабит-убивает людей, отлично осознает, что делает неправильную вещь. И очень переживает по этому поводу, но по каким-то причинам (да, часто внешним) не меняет социальную роль. Это, я совершенно точно знаю, верно для пиратов, у которых максимумом реализации было "не я такой, жизнь такая". Не может ли здесь быть замены сходного рода? Социопатическая женщина-губительница традиционного нуара не встраивается в современный кино-нарратив, и появляется условно более амбивалентная манипуляторша. Ну и в данном случае, допустим, им эта подмена не удалась и итоговый персонаж стал просто из другого картона. Как это говорят, "расширенная версия нам ответит".

Jaya: Слушай, Эва Миллера была как раз манипуляторшей прежде всего. Просто рефлексирующей. Или я чего-то не знаю о губительницах нуара?

Ларош: Я к тому, что в кино Эва не проговаривает свое поведение, и мы вольны вчитать в ее поступки какую-то мотивацию. Допустить же, что монолог про психиатров и зло - тоже манипуляция, будет куда большей натяжкой в этом плане. Вчитывание же - мощная штука. Я живых людей знаю, которые полагают, что в конфликте Везунчика и Рорка автор на стороне Рорка.

Jaya: ...что.

Ларош: Ну, моральная победа Везунчика - фикция, в сцене пародируется прием "герой находит брешь в психической защите злодея и тот уже не будет иметь прежней уверенности", монолог Рорка после выстрела - авторская мораль. No-bullshit. В таком вот аксепте.

Jaya: ...окей.
Я знаешь в чём вижу один из недостатков истории Везунчика? Ну он часть большой композиционной проблемы, но и недостаток конкретной истории тоже. То, что они там же начали историю про спивающуюся Нэнси.

Ларош: Это проблемы монтажа, о которых я хотел поговорить. Меня смущает, что мы ничего не говорим о масштабных вещах - сценарий, операторская работа, монтаж. Правда, что там скажешь - слабо, слабо, какой монтаж о чем вы. Один человек, который ходил со мной в кино, интересно заметил - композиционно кино надо заканчивать, когда убивают Везунчика. Даже ДО монолога Рорка. Бах - и титры.

Jaya: Ну давай к монтажу и вообще том... как сделан этот фильм. Ответ, конечно, "хреновенько", но давай обсудим.

Ларош: Операторская работа клевая. Ну, не будь первого фильма, где она лучше. А монтаж плохой. И композиция фильма, и просто монтаж на уровне сцены. Умный человек в моей ленте уже написал - в первом фильме кто упал, тот умер. Во втором ВСЕ встают по два раза и делают что-то "из последних сил". И еще всем, ВСЕМ стреляют в правое плечо. Это даже не смешно.

Jaya: Я вот думаю: это я стала старая и пресыщенная, это стандарты изменились, или это кино действительно смотрится хуже, чем предшественник?

Ларош: Хуже. Скучнее. Собственно, во многом потому, что половина фильма не была нарисована Миллером девяностых.

Jaya: Ну и ту, что была, они местами специфически истолковали.

Ларош: Ну то есть если жестоко считать, то - ты много увидела в фильме приемов работы с используемой визуальной эстетикой, не придуманных первым фильмом? А если нежестко, то - а много в нем удачных применений придуманных в первом фильме приемов? Господи, какие там были тени, а! Куда они все делись?

Jaya: Ну как. БОЛЬШЕ ЦВЕТА.

Ларош: Примерно столько же, на самом деле.

Jaya: Но заметно более топорно использованного, нет? То есть вот, например, помнишь встречу Нэнси и Хардигана? Она же очень мягко подцвечена. Вот такого уже нет.

Ларош: Угу. Я вот верю в режиссера Родригеса. Я не понимаю, что он хотел сказать тем, как Манут два раза в бассейн падает. Или тем, как Манут складывает руки вместе для удара (этого нет в книжке). Или удлинившимися планами едущих автомобилей.

Jaya: Глянула я ещё раз на старый фильм. Зерно, может, и было такое же. Но чёткость была другая.

Ларош: Мде? Это странно пока мне. Ну ладно. Пока еще нет материалов о том, как они это технически снимали - например, про триде. Возможно, какие-то недостатки работы станут понятнее.

Jaya: Давай поговорим о более явных провалах. Вернёмся к монтажу, например.

Ларош: Моменты с Нэнси надо было монтировать к истории с Нэнси, причем желательно сцены Везунчика, поясняющие, на что это смотрит Нэнси через дырявую стенку, ставить ПОСЛЕ.

Jaya: С тем, что кусок с Нэнси начали, слишком рано, я абсолютно согласна. Ну то есть я считаю, что его вообще не стоило начинать, но начинать в этом месте - совсем плохо. Увидь мы это потом, мы имели бы дело с трагической иронией. А так: "Стреляй, дура!"

Ларош: Мне история про пальто не нравится вовсе. Мне она и изначально не нравилась, в общем.

Jaya: Ну, затравка? Вроде "Клиент всегда прав"? Я, впрочем, благодарна этому куску за то, что он подарил мне прекрасную фразу из рецензии зрителя: "персонаж Микки Рурка готов убить нескольких студентов практически ни за что, а именно- за случайного бомжа".

Ларош: Она бесполезная. Единственное логичное для нее место - это если воткнуть ее в первый фильм, где она сошьет вместе первый и четвертый романы.

Jaya: А сшивающий кусок они благополучно выкинули, угу. Как затравку я бы знаешь что предпочла? Тот эпизод... как он называется... трехстраничный, где Венди ловит маньяка, резавшего Девочек Старого города. Или Папину девочку, но это невозможно).

Ларош: Папина девочка мне нравится больше. История про маньяка мне кажется совершенно пустой. Клиент-то на голову выше. Там же первый фильм как начинается! Ты видишь про клиента. И говоришь "А, вот какое это кино". Потом ты видишь затравочную часть Хартигана. И думаешь, суммируя две увиденных штуки: "А, вот какое, оказывается". А потом приходит Марв и это вообще третье кино!

Jaya: А тут нам говорят: Эй, помните Марва?

Ларош: "Вы любите Марва? Будет больше Марва!"

Jaya: "Вы любите Джессику Альбу? А ВАС НИКТО НЕ СПРАШИВАЕТ" Давай обратимся всё-таки к неприятному, а? К композиции вообще и к истории Нэнси в особенности. Нельзя об этом не поговорить.

Ларош: Давай. В истории Нэнси просто все плохо.

Jaya: Ну просто вот это - вонючка в комнате. То есть уж на что мы много плохого сказали, но тут...

Ларош: Она начинается, как занятная деконструкция, но продолжается очень бледно.

Jaya: Деконструкция?

Ларош: Первый фильм типа хорошо заканчивается же. И тут нам показывают, что у произошедшего есть полный фарш неприятных последствий. Включая то, как поступок Хартигана, которому мы могли бы едва не аплодировать, включал в себя последствия, о которых наш супергерой реально не подумал. Пока Нэнси пьет, соответственно, это интересно. А дальше ее большой дядя должен подержать за руку, чтобы что-то случилось. Марв, конечно, ангел-хранитель, но...

Jaya: Ну да, история вроде как про Нэнси, а на самом деле снова про то, как крут Марв. Спасибо, мы поняли. Девять лет назад. И этот сегмент до кучи ещё и скучен. Вступление с Марвом тоже вышло скучное, но оно хотя бы в три раза короче.
Плюс континьюити. Да, плевать на связки, но тут получается, что не вспомнить первое появление Марва мы не можем. И трагично для нового фильма даже не то, что зритель начинает задаваться вопросом о том, что и как тут сочетается, а тем, что поневоле начинаешь сравнивать. И сравнение выходит не в пользу свежачка.

Ларош: Или вот, простите, деталь - приезжают байкеры и привозят дробовики SPAS12. При этом все остальные стволы в фильме - это или "ну просто пистолет" или какая-нибудь выразительная дубальтовка, что-то с характеров и/или контекстом. Почему СПАС, зачем СПАС? Что мы видим при этом в первом фильме? Что такие же одноминутные "ирландские наемники" используют винтовки Steyr. Почему? Потому что их в тот момент выдавали в ирландской армии, вот почему!

Jaya: Призрак. Не забудь про призрака. Это всё-таки внезапно совсем другой уровень допущения.

Ларош: Его первое появление мне понравилось, кстати.

Jaya: Ну его первое появление - это вроде беседы Дуайта с Джеком в машине. То есть "ну да, девочка плывёт".

Ларош: Первое, казалось бы, не направлено на Нэнси. Мы его видим как бы отдельно от нее. Как камео. В этом и прелесть.

Jaya: Ну вот мне это прелестным не показалось, честно говоря. Комментатор из могилы - очень специфический приём, сюда он как-то не ложится.

Ларош: Вот если бы после этого про эту линию вообще ничего не было, был бы интересный ход.

Jaya: Пожалуй. Вместо этого Уиллис отработал везде, где только мог.

Ларош: Ну и он неплохо выглядит. Делает, что может .

Jaya: Материал вот только - дерьмо-дерьмом.
Ларош: Теперь что-то совершенно иное: меня одного раздражало то, что закадровый голос все время запаздывал за картинкой? Или это только в дубляже так? В смысле, сначала мы видим удар, например, а уже потом - комментарий. В первом фильме (и комиксе, понятно) все синхронно.

Jaya: Я запаздывания не заметила, но возможно меня это просто не смутило, не знаю.

Ларош: Наконец, музыка. Я совершенно не запомнил никакой музыки .

Jaya: Ну было там что-то... под что наша любимая стриптизёрша особо буйно не разделась.

Ларош: Ну разве что. Я в целом понимаю, что надо было имитировать оркестровку нуарных фильмов, но блин, а запоминающийся трек?

Jaya: Обойдёмся!

Ларош: Внезапно я вот что вспомнил: аж две ситуации в фильме, где Миллер проваливает возможность для идеальной реплики. Ключевая из них - это закончить фильм мизансценой "Старик умирает, девочка остается" и не сказать этих слов. Это преступление против всего хорошего на свете.
А вторая возможность - это где Леди Гага говорит про бывшего любовника. Левитт должен напоминать ей покойного мужа. Это же долбаный канон! В смысле, ВСЕ такие сцены имеют ИМЕННО такую реплику. А так Миллер просто следует этому дурацкому правилу "У меня в историях ВСЕ шлюхи".

---

The End of The Fucking World и мы - часть вторая

[Comics & Us]

Продолжение обсуждение  Jaya и  Ларош комикса Чарльза Форсмана "The End of The Fucking World". Первая часть здесь.

Страницы 104-106

Ларош: Эта глава интересна еще тем, что хотя это "глава Джеймса", он в ней не говорит и почти не действует. Он следует за Алисой, а потом мы видим первую и единственную смену фокуса в этом романе.

Ларош: А теперь объясни мне, почему сцена с новой женщиной папы не является еще одной бесполезной. Кусочек, в котором Алисса решает взять дело в свои руки, можно было бы сделать и встречей с папой. А что папа бросил больше одной семьи, я и так бы догадался.

Jaya: Не объясню.

Страницы 107-108

Ларош: И вот она, татуированная пентаграмма. Которая отвлекает меня от очень слабого диалога в этом куске.

Jaya: А вот вопрос. I thought you was a cop - такая ошибка вообще возможна? В смысле в реальной произносимой человеком, для которого язык родной, речи?

Ларош: Я думаю, да. Говорят же они "Is you [somebody]?"

Jaya: Просто was на языке идёт тяжелее, чем were.

Ларош: Нам не понять до конца, я думаю .

Jaya: Ну ладно, хорошо. Допустим это такая речь реднека, нам непонятая. А я вот смотрю на сцену с висящим телом. И задумываюсь: а как именно его туда подвесили? Где та стремянка, или что там ещё? Но автора такие вещи, конечно же, волновать не должны.

Страницы 109-117

Ларош: Сцена с кошкой отзеркалена сценой с собакой.

Ларош: Меня просто озадачивают две следующие главы. Там вроде бы и много сказано, и много показано - но финал этой части для меня совершенно неожиданный. А кое-что в нем я и вовсе не могу объяснить.

Jaya: Ты что имеешь в виду? Траву?

Ларош: А это точно трава? В таком случае я проморгал на нее прямые указания.

Jaya: Ну а что ещё? Странный запах, дым. Я это себе объяснила как траву.

Ларош: А ты должна отметить такое настоящее-настоящее занятие для мужчины в глубинке - чинить машины. Помнишь, в Полипе это тоже подавалось, как настоящее дело для серьезных мужчин?

Jaya: Вообще отец Алиссы довольно странный персонаж.

Ларош: Чем? Ну, кроме того, что непонятно, почему он вызывает полицию.

Jaya: Вот как раз этим.

Ларош: А, ну и еще тем, что он вроде как любит Алиссу, в главах про него нет никаких признаков того, что он это неискренне - а потом ты вспоминаешь, что у него есть еще как минимум одна брошенная семья с ребенком.

Jaya: Ну, опять же, слушай. Любит-любит, -надцать лет не проявлялся. То есть я вот тут непоследовательности не вижу. Появилась уже практически взрослая женщина, о которой заботиться в общем не надо, достаточно правильно по голове гладить время от времени. Многого не просит. Чего б не любить. Заодно погладить себя по голове: я хороший отец.

Ларош: Ну, мы же не знаем, что там с матерью. Может, там вообще restraining order . Ну окей, я пытаюсь верить в лучшее этого комикса .

Страницы 118-121

Ларош: И, скажем, думать, что страница с поездкой на пикапе - она про покупку травы или еще что, а не просто незначимая страница, служащая, как место для плашек с закадровым текстом Джеймса.

Ларош: Ну вот это, кстати, явно не случайно - они не садятся в кабину пикапа к нему, они у него в кузове. Это символично.

Jaya: Да, согласна. Ну и то, что отец Алиссы решает, что Джеймс "ничего". Это надо... очень интересно видеть мир. В том смысле, что Джеймс не то чтобы был так уж отлично адаптирован.

Ларош: Ну, мы видим практически никаких их взаимодействий. То, что видим - вполне нормально. Ну, натурально "сойдет для сельской местности". Отец Алиссы ведь тоже не то чтобы адаптирован.

Страницы 122-126

Jaya: Ну да. И "Хороший человек, у которого не хватает некоторых частей". Это нам говорит прежде всего о том, как Джеймс разбирается в людях.

Ларош: Есть какой-то смысл в том, что мы не видим, как Джеймс оба раза бросает нож?

Jaya: Не думаю.

Ларош: Дальше-то все понятно - отец Алиссы подобрел к Джеймсу, как только решил, что превосходит его, как мужчина.

Jaya: Ну да. Хорош, но не слишком хорош.

Ларош: И тянущийся всю книгу мотив - Джеймс не понимает алкоголя.

Страницы 127-134

Jaya: Эта рука.
Этот... символизм.

Ларош: А вот мне мерещится, или эта дымящаяся штучка на столе - это скорее трубка для крэка, чем остатки косяка? У крэка есть аналогичный по силе запах, в общем-то.

Jaya: А, да. Возможно. И более подходит.

Ларош: Не, я передумал.

Jaya: Стоп. А не meth?

Ларош: Он же засыпает вроде. Ни крэк, ни мет не уложат его спать. Но да, трубка принципиально одна и та же.

Jaya: Не, почему. Мет уложит. Сильно не сразу, но уложит.

Ларош: Ну вот когда он покурил и пошел ножи метать - это понятно. А заперся в комнате, покурил и упал головой на стол - это очень странно для них обоих.

Jaya: Ну теоретически там есть поздняя стадия погашения организма, насколько я сейчас читаю. Мог до неё не успеть проглотить заготовленную дозу.

Страница 135

Ларош: Вообще, AFAIK, мет дает гораздо менее сильный запах в помещении. Но мало ли. Ладно. В любом случае, BECAUSE PLOT происходит и Джеймс завершает свою персонажную арку тем, что оберегает Алиссу. А Алисса однозначно определяется с тем, что любит Джеймса. По третьему, кажется, разу.

Jaya: Вообще у неё прекрасное развитие персонажа. Раньше она любила Джеймса, теперь она любит только Джеймса.

Ларош: Ну, по пути она посомневалась. Причем как посомневалась - ушла от него, тогда он немедленно попал в передрягу и понял, как она ему важна. И она тут же вернулась.
И несмотря на то, что наши герои, по идее, пересекли границу штата как минимум раз, за ними приходит та же женщина-коп. Она все-таки на самом деле коп, ее даже сопровождает местный шериф.

Jaya: И она левша. Она всегда была левшой? В смысле женщина-коп? Нет, не всегда. Ну, автор!

Ларош: Я смотрю, ты проникаешься и моими пунктиками тоже . Нет, конечно, левшей в комиксах не существует, пока кто-то не ошибается или не перерисовывает страничку через зеркало.

Jaya: А, нет, я же теперь стреляю. Если бы не пистолет, я бы не обратила внимания.

Ларош: Эта картинка явно отзеркалена. У ОБОИХ копов пистолеты в левой, причем если посмотреть на то, как распахивается дверь, то им было бы неудобно ее открывать.

Jaya: Причём в принципе пистолет в левой руке держать можно. Но на курок - только пальцем ведущей руки.

Ларош: На спусковой крючок! . Мало еще стреляешь .

Jaya: Да, кажется именно так его называет инструктор, когда говорит, что я жму не той фалангой и вообще дёргаю).

Страницы 136-144

Ларош: А в следующей главе первая плашка дана белым, а остальные - черным. Это прием или это приехали уже?

Jaya: Вот хороший вопрос. ОЧЕНЬ хороший. Подозреваю, что приехали уже. И точка начала надреза щеки магическим образом перемещается между кадрами, почему бы и нет.

Ларош: Между тем я все еще не могу понять, зачем нужна эта пентаграмма на груди. Почему не что-то более тонкое. "Да, в полицию взяли женщину с пентаграммой на груди и не удивились".

Jaya: Ага. Особенно у полицейской. Поправь меня, если есть повод: они разве не переодеваются время от времени друг при друге?

Ларош: О том и речь.

Ларош: CRUNCH - не самый лучший звуковой эффект для передачи драматизма сцены. Это при том, что в остальном сцена работает. Грубо, жестоко, ощутимо.

Jaya: В рамках страницы? Да, работает.

Ларош: Самым классическим приемом, усвоенным еще от Дитко и Ромиты. Наездом.

Jaya: Но вот как будто BLAM - хороший эффект.

Ларош: Нормальный, нет? Чтобы ты вместо него поставила?

Jaya: Не знаю. Может я уже придираюсь.

Страницы 145-153

Ларош: Ну и последняя глава без названия.

Jaya: А она точно отдельная глава?

Ларош: Композиционно да. С открывающим сплэшем, отделяющей страницей - где нет названия - и положенным количеством страниц.

Jaya: Оу. Тогда получается, что Игнаца дали вот этой главе. Я... я чего-то не понимаю в этой жизни.

Ларош: Типа, последней?

Jaya: Шестнадцатой. Всего их шестнадцать.

Ларош: Я так думаю, последней дали по совокупности.

Jaya: Ладно, допустим. Потому что она ни о чём и ни про что.
Мама Алиссы - ну вот такая мама, что это снова сырой картон.

Ларош: Впрочем, картунинг (да простят меня) здесь неплохой. И отсылки к "Peanuts" торчат, как надо.

Jaya: Да-да, тут у автора снова припадок компетентности.
Джеймс погиб но не забыт. Членовредительство. Точка.
И, надо сказать кое-что хорошее: в отличие от некоторых, закончил Форсман нормально. Ну, приличный эпилог.

Ларош: Да. И, в общем, именно комиксный. В кино это бы так не работало. И подумать только, нынче "владеет спецификой формы" - это комплимент.

Ларош: Окей, это стоит двадцать долларов, ладно.

Jaya: Двадцать долларов. Всего в полтора раза дешевле, например, вот этого (обрати особое внимание на количество страниц).

Ларош: Но я еще раз как подумаю, что это можно было читать два года в шестнадцать заходов...

Jaya: А вот так вот оно.

Ларош: Это сегвей к тому, что мы прочтем в следующий раз? Ведь нет же .
...а могли бы?

Jaya: Ну почему "бы").

Ларош: В любом случае, время закругляться. В отличие от Мазукелли, я не вижу тут, о чем писать рецензии.
Это... комикс. В нем есть история. Персонажи. Эти, как их. Повороты сюжета.

Jaya: Знаешь, я может быть соберу себя на пару абзацев.

Ларош: Окей, я тогда тоже сделаю усилие .

Jaya: Но я разделаю твоё впечатление. И снова вспоминаю свою грусть.

Ларош: Ты обещала под занавес сказать про женские образы. Или в рецензии? Потому что я вот понял, про что я скажу в рецензии - про психопатию.

Jaya: Да что там говорить. Их в общем-то нет. Есть Алисса, которая, если её поскрести, оказывается пустым местом, чья задача - очеловечивать Джеймса и реагировать на него. Всё остальное, как я уже сказала, мокрый картон. Другое дело, что с мужчинами у автора не сильно лучше.
У меня есть глобальный вывод. И он про то, о чём мы говорили в начале. Это - печальный итог той самой моды на low-fi, когда ради осколка чувства готовы простить в общем-то... всё. С этим, однако, вот какая проблема: я рада за тех, кому этот осколок чувства может заслонить все недостатки. Я, увы, не из них.

Ларош: Я не вижу чувства, собственно. Я вижу несколько недурных наблюдений за подростками.

Jaya: Я вижу его в смысле "что хотел сказать автор".

Ларош: Автор выруливает на "я понимаю, что связывает людей", но делает это с таким персонажем, вместе с которым не хочется понимать. Он последовательно проводит сцены, показывающие степень отчужденности, а где-то - и "бесчеловечности" героя, а потом рывком ставит все это в положение "любовь побеждает".

Jaya: Вот тут я вспомню маму. Что если считать её "заготовкой". То есть допустить, что её он любил? Нет, всё равно не выходит, конечно же. И да, вот это его понимание связей между людьми... оно проявляется как именно? Готовностью жертвовать собой ради Алиссы? Так он и раньше вполне это разыгрывал, да и, как мы знаем, физической боли он не боится. Или важно, что теперь он готов бороться? Так и раньше вроде... Или дело в том, что теперь это всё делается С ЧУВСТВОМ?

Ну и послесловие, необходимость написания которого нас несколько деморализовала:

Говорит Ларош

Говорит Ларош:

Джадис говорит, что с того момента, как мы записали этот лайвблог, прошло уже десять месяцев. Я совершенно не помню, как это произошло. Помню, что садился за написание послесловия с дюжину раз, и ни разу ничего не придумал. Эта пост-рецензия дезориентирует меня не меньше, чем графический роман, которому она предназначается. Впрочем, мы не пишем о злободневном, так что наши редкие ругательные рецензии на то, что хвалят все остальные - вне времени.

Узнали? Это классический прием "если не знаешь, что писать, расскажи про сам процесс".

За прошедшее время я потеплел к этому комиксу. Нет, он по-прежнему никуда не ведет, размывает простую историю сюжетными поворотами из другого жанра и (набирает воздуха в грудь) тривиализирует проблему социальной адаптации людей с психическими расстройствами, смешивая ее с историей о подростковом бунте. Зарисовки, из которых он состоит едва ли не наполовину, кажутся заимствованными откуда-то еще - из огромного количества талантливо исполненных книг и фильмов о подростках. Я предпочту перечитать "Черную дыру", наверное.

Но все-таки в очень многих деталях, отдельных сценах Чарльз Форсман очень точен. Он там был. Да что там, все мы там были. И даже когда автор не пускает меня внутрь головы героя, я догадываюсь, что там происходит. Если, конечно, этот герой - подросток. Второстепенные взрослые остаются для меня непроницаемы. И нет, не для того меня, который при чтении вспоминает себя подростком, а для того меня, который должен был бы этих взрослых понять.

В этой истории почти все люди плохи. Но не потому что они такие на самом деле. А только потому, что автор захотел их такими изобразить.

Я помню, каким мир вокруг выглядит для подростка. Но ведь с тех пор я смог объяснить для себя многие вещи - и больше того, я смог понять, как и зачем существуют те штуки, которые раньше мне казались нелепостями. Я сообразил, что все это для чего-то нужно. Герои Форсмана тоже это соображают в конце. А я, его читатель - не могу. Форсман отворачивается от меня, как будто он долго мне что-то говорил, не увидел на лице понимания, и разочаровался. Посмотрите на последнюю страницу, на заднюю обложку - героиня романа в самом деле отворачивается от меня. Я так и не смог ее понять. Честное слово, я старался.

Говорит Jaya:

Говорит Jaya:

Про десять месяцев я не говорила. Я сказала, что за то время, которое мы никак не можем домучать эту вещь, я могла бы сделать человека. И если Лароша этим месяцы смягчили, то меня – наоборот.

Тут вот какая штука: конечно, каждый человек уникален, но как-то подозрительно часто оказывается, что лично я уникальна уж очень по своему. Мой эмоциональный опыт, опыт переживания тех или иных жизненных стадий и обстоятельств беспокойно часто оказывается категорически отличным от сформированного такими же или аналогичным обстоятельствами опыта других людей. Это не является ни достоинством, ни недостатком, но, когда речь заходит о в том числе оценке произведений искусства, я - заложница этого своего опыта. И слыша, читая, что «все мы там были», я испытываю смешанное с жгучей неловкостью желание неуверенно поднять руку и сказать: «Ээээ, вообще-то…».

Поэтому произведения искусства, чьё воздействие опирается на сопереживание через узнавание пережитых эмоций, меня часто попросту обескураживают. Вы так чувствуете? Хм… интересно, но что мне с этим делать? Поверить на слово, презюмировать наличие непостижимых лично мною достоинств? Смотреть и оценивать только то, что получается почувствовать и понять? Решить, что искусство существует в том числе для того, чтобы дать ощутить нечто, по тем или иным причинам в реальной жизни со зрителем, читателем, слушателем не случившееся, и потому непонимание из-за отсутствия опыта, узнавания – всё равно следствие творческой неудачи? Что? Что мне делать с «Концом грёбаного мира»?

Кто-то пишет о процессе, кто-то - о себе. Вот к чему было всё это: я там не была. И в отличие от многих других, на мой вкус гораздо более удачных, вещей о подростках The End of The Fucking World ничего мне об этом «там» не рассказал. Я – в том числе благодаря тем самым более удачным вещам – примерно понимаю, про что эта звенящая последовательность носов пуговкой и отсутствующих задников, но не то чтобы это понимание давалось мне так уж легко. Да, одиночество. Да, поиск другого, такого же, хоть и другого. Желание близости через общую отверженность. Нащупывание точек соприкосновения, чтобы хоть за что-то уцепиться в пустом и, главное, пугающе чужом мире. Мире, где большинство взрослых опасны, а остальные бестолковы, некомпетентны, глупы, даже когда руководствуются лучшими намерениями. Между ними и тобой стена непонимания, и то, что, в отличие от Чарли, Люси, Лайнуса и их друзей ты можешь посмотреть им в глаза и разобрать произносимые ими слова. Мире, где… в общем, я могла бы продолжать ещё пару тысяч предсказуемых до последней буквы слов. Да уж, все мы там были.

Стоит признать: автор не лишён потенциала. Но именно потенциала, весь поток похвал, посыпавшихся на это произведение, кажется до оскорбительности преждевременным. Да, он чувствует пространство. Да, у него всё в порядке с визуально-повествовательным ритмом. Но давайте честно: этот парень ленив и местами откровенно халтурит на банальном техническом уровне. Ладно исчезающие задники, но бездумное меняющее ведущие руки персонажей отзеркаливание? Фу. Форсман очевидно (сознательно или нет) принадлежит к последователям манифеста Джеймса Кочалки, ставя искренность превыше искусности, свободу моментального самовыражения над тщательным продумыванием каждой рисуемой линии. Проблема в том, что не то чтобы его творчество можно назвать аргументом в пользу позиции Кочалки. Слишком часто, читая комикс, хочешь, чтобы рука художника была потвёрже, а на бумагу попадало нечто больше, чем общее представление о показываемых местах и вещах.

История? А что история? Мы имеем двух героев, юноша и девушку. Он - персонаж, чья очевидная болезнь интересует автора, кажется, не сама по себе а как метафора отчуждённости, невстраиваемости в мир, и те, кого это оскорбит, будут в своём праве. Она – вялый кусок картона, чья задача – оттенять своей относительной нормальностью своего бойфренда, и чьё развитие в рамках комикса сводится к ещё более глубокому и всеобъемлющему пониманию значимости этого бойфренда в её жизни (с другой стороны, она - женщина в комиксе, могло бы быть куда хуже, тут стоит поблагодарить небо за то, что мы имеем дело с всего лишь ленивым клишированным сексизмом, а не с чем-то гораздо более отвратительным). Их отношения, то, как они соприкасаются друг с другом и с миром - лучшее, что есть в этом комиксе, и даже то, что с точки зрения развития персонажей эти моменты никуда особенно не ведут, не мешает.

Лучшее, но, увы, не единственное. К сожалению в этом комиксе помимо приземлённых приключений сбежавших в большой равнодушный мир подростков есть ещё и приключения высокого драматизма. С, ну, сатанистами. Вспоротыми животами. Стрельбой. И чёрт бы с ней, с жанровой непоследовательностью, в конце концов она - сама себе приём, но дело в том, что эта часть попросту очень плохо, топорно сделана, точнее склеена из дырявых клише. Причина появления соответствующей сюжетной линии в общем понятна, но, право слово, нагнать напряжения можно было бы с гораздо большим умением. В смысле с хоть каким-то.

Я уже написала куда больше слов, чем собиралась, пора заканчивать, и закончу я реакцией на реакцию. Этот комикс получил множество похвал, был включён в списки «лучшего за год» множеством заметных критиков и изданий, получил награду. Что, эта, издаваемая игрой на не чувствуемой мной струной, нота настолько сильна? Или мы имеем дело с пусть мелким, но триумфом хипстерской претенциозности возвеличивания эмоционально-насыщенной безыскусности, несмотря на любые очевиднейшие и банальнейшие недостатки? И я не знаю, какой ответ мне не нравится меньше.

@темы: Отзыв, Лайвблог, Charles Forsman

---

The End of The Fucking World и мы - часть первая

[Comics & Us]

Автор: Чарльз Форсман, американский комиксист, "возможно самый признанный выпускник Центра Изучения Комиксов, учебного заведения, основанного в две тысячи четвёртом году автором графических романов Джеймсом Страмом и педагогом Мишель Олли в городе Уайт Ривер Джанкшен, штат Вермонт". Так говорит нам личный сайт Чарльза Форсмана, рассказывая таким образом не только о регалиях и достижениях автора, но и о его эго и представлении о хорошем вкусе. Впрочем, не то чтобы Форсману не было чем гордиться: хвалебные рецензии, три "Игнаца", постоянные включения во всяческие, в том числе составляемые довольно авторитетными изданиями, списки самого лучшего, собственное (микроскопическое, но всё-таки) независимое издательство... и при всём том этот парень ещё довольно молод. Мы имеем дело с полноценной звездой американских инди-комиксов.

Комикс: The End of The Fucking World, принёсший автору один из его "Игнацей". Комикс, всячески обласканный и любимый критиками. История о запутавшихся в мире, себе и немножко Америке не то чтобы самых обычных подростках отозвалась в сердцах и мозгах знатоков медиума, чья воодушевлённость оказалась настолько заразительной, что мы решили попробовать не просто прочитать этот комикс, но ещё и поговорить о нём.

Ссылки на скачивание тут не будет, но, поверьте, при желании найти этот комикс очень просто.

Задача оказалась сложнее, чем мы ожидали, и времени у нас на это ушло трагически много. Но мы всё-таки закончили, и вот результат:

Jaya: Итак, "Конец грёбаного мира"

Ларош: Для начала просвети меня - этот роман же наполучал каких-то наград?

Jaya: Ага, наполучал.

Ларош: То есть я вижу цитаты на задней стороне обложки, но не бывает же книг, где нет хвалебных цитат.

Jaya: Кажется, не он сам, а его фрагменты - он издавался как серия миникомиксов. Ну, вот этими главами. Сейчас проверю.

Ларош: И наговорено же там: Гас ван Сэнт, Бонни и Клайд. Мне это больше напомнило "Прирожденных убийц", честно говоря.

Jaya: Ну они бы ещё "Прирождённых убийц" вспомнили…. Оу).

Ларош: Это слишком lowbrow отсылка для Фантаграфикс, я полагаю.

Jaya: О, смотри: theendofthefuckingworld.com/. Прокрути страницу вниз. Ну Такер Стоун предсказуем. He is very much into this kind of shit.

Ларош: Но как раз NBK тематически и даже фабульно сходны. Бонни и Клайд - это, в ее голливудском виде, романтическая история любви, просто у особенных людей. А здесь - ровно как в NBK, мы имеем дело с историей о любви, как историей о вырывании из прежней жизни. Вроде manic pixie dream guy, но куда более manic, чем все остальное.

Jaya: Я притом продолжаю читать. Мэтт Сенека - ну конечно же. И конечно же Peanuts. Везде, всегда Peanuts.

Ларош: Не будем отрицать, это намеренно. Нельзя просто так нарисовать нос пуговкой в профиль и сказать "я случайно".

Jaya: В смысле соответствует намерению автора? Да, разумеется.

Ларош: Впрочем, второй графический роман Форсмана нарисован в той же манере. Так что, возможно, он не умеет "не как в Peanuts".
Изначально эти миникомиксы были, кстати, самиздатом. И я не могу избавиться от ощущения, что самодельные восьмистраничные выпуски, отпечатанные на, не знаю, ротапринте - это идеальная форма бытования такого романа. Это ведь не случайный лоу-фай. Это такой модный теперь лоу-фай, который хорошо получается разве что у Эрики Моэн.

Jaya: Ну в общем да. Скажу страшное слово: хипстерство. И вспомню, кстати, Кочалку. Идеологически все эти ребята - его дети. Знаешь, на сайте TCJ в своё время было обсуждение Habibi, и вот там была затронута эта тема: тема панковского подхода, того, где не-искусность считается признаком искренности.

Ларош: Я понимаю. Отсутствие необходимости долго работать над каждой страницей отменяет "сделанность" комикса, отстраненность автора от него.

Jaya: У меня к этому очень сложное отношение. Его хорошо прикладывать к Джеффри Брауну, любимцу самого Кочалки. Браун, как мы помним, начинал с вещей очень... искренних. Но сейчас? Сейчас, скажем так, видно, что карандаш в его руке лежит куда крепче. И с одной стороны можно сказать, что это он научился рисовать, и идеологическая подпорка ему больше не нужна, но с другой, отрицать, что нынешний Браун куда более коммерциализирован ("Дарт Вейдер и сын"!) невозможно.

Ларош: В сканах этого не видно, но книжка на самом деле очень небольшого размера.

Jaya: Ага, увидела. Ну, не скажу, что она прямо очень маленькая, но да, самиздатом пахнет даже от этого издания.

Ларош: Она меньше, чем, скажем, фантаграфиковская "Черная дыра".

Jaya: Это да. Но "Чёрная дыра" гораздо отполированней.

Ларош: Забегая вперед, скажу "Так она и лучше в десятки раз".

Jaya: Знаешь, а мне это напомнило ещё один фильм. Название не помню, можно посмотреть, но мне лень. Там играла Дрю Бэрримор. Фильм про молодого (поздние школьные годы где-то) парня, который встречает Девушку Своей Мечты. И всё вокруг мешает их любви, особенно её семья, которая её не понимает, и хочет запереть в психиатрическую лечебницу. Они сбегают, начинают путешествовать, и до героя постепенно доходит, что, ну, возможно героине и вправду лучше бы в лечебницу. Грустная история.
Просто тут тоже про это есть, про то, что граница между "он особенный, мы с ним родны душой и его никто не понимает, как понимаю его я" и "он особенный, он задушил двух кроликов и кошку" очень тонка.

Ларош: Меня одного веселит, что книжка издана в Сиэтле? Я понимаю, что ее кроме Фантаграфикс никто бы не издал. Но это просто так замечательно - НУ КОНЕЧНО она вышла в Сиэтле.

Jaya: Думай о хорошем: хотя бы не в Портланде.

Ларош: В Портленде она не могла бы выйти, там все куда добрее .

Окей, мы продемонстрировали, сколько слов мы можем написать о книжке, не открывая ее .

Jaya: Да, вроде того).
Приступим? Приступим.

Jaya: Я хочу тебе сказать, что по мне обложка крайне обманчива. Она обещает нечто... куда энергичнее того, что мы получаем в итоге. В этом смысле, впрочем, обманчиво и название. То есть да, там происходит то, что происходит, и всё такое прочее, но при всём том, есть в этом комиксе что-то прямо-таки медитативное. Может быть дело в рисунке, не знаю.

Ларош: Название зато очень по делу. Оно сразу говорит тебе:
- это про подростков
- это тебе не "Брекфаст Клаб"
- будет грустно
Мне показалось, кстати, или в тексте это название ни к чему не привязано? То есть оно "честное" - добавляет контекста роману, как и положено, а не просто вытягивает из него какую-то одну тему на обложку.

Jaya: Ну, если трактовать честность так, то да. Нооо, знаешь, вот мне оно "будет грустно" не сказало. Оно подготовило меня к, может быть, трагедии, но не к получившейся в итоге меланхолии.

Страницы 1-13

Ларош: Вот что меня еще смущает: все аннотации обещают нам, условно, любовную историю, в которой оказывается, что мальчик - социопат. И ты ожидаешь, что это будет раскрываемой нам через глаза героини темой. Тогда как на самом деле нам этот факт сообщают на первых же страницах самым брутальным образом. И когда я вижу, как Алисса и Джеймс знакомятся, я сразу думаю "Ой".

Jaya: А вот кстати, за это я на автора слегка обижена. За то, что в итоге мы не получаем ни истории любви к социопату, ни истории "изнутри" социопата.
Кстати: всё-таки социопат, а не психопат?

Ларош: Психопат, конечно. Это в рецензии говорилось "социопат".

Jaya: А, понятно. Ну потому что... ну да. Вторая страница же.

Ларош: Так-то отличить довольно просто. Троп работает так: социопаты хорошо одеты и планируют заранее, психопаты действуют по наитию и одеты плохо . Патрик Бейтман - социопат.
Но вообще не будем жонглировать словами, как неспециалисты .

Jaya: При этом, забегая вперёд, с главным героем всё сложно. В том смысле, что автор путается в показаниях, навешивая ему травму.

Ларош: Что, кстати, должны выражать эти мелкие точки слева от белочки?

Jaya: Муравьи? Вообще мелкие насекомые?

Ларош: И еще: давайте запомним стрижки героя на первой и третьей страницах. Они нам еще пригодятся.

Страницы 14-18

Jaya: Далее: Алисса. Которая сходу выдаёт девочку из хреновой семьи.

Ларош: За счет чего?

Jaya: А смотри. Сходу выбирает проблемного мальчика, который сходу же выдаёт ей агрессию. И продолжает общение.

Ларош: А. А я на первой странице это искал, где они знакомятся. Но у них чудесное знакомство. Такое, ну, настоящее .

Jaya: Да я не спорю.
То есть в вакууме это ничего не выдаёт. Но, но это снова про истории путешествий безумных влюблённых. Один из главных, если не самый главный вопрос: как эти люди находят друг друга, чем вылавливают из толпы всех остальных, почему они происходят?

Ларош: Вообще, я не могу понять - это я так расслабился на старинной супергероике или что? Мне кажется, что автор намеренно показывает мир неприятным. Или он просто "заземляет" повествование? Я не про дырявый носок. Я про страницу с поцелуем, к примеру.

Jaya: Мне кажется, что неприятность мира - это снова про сознательный low-fi. А поцелуй же нам потом отзеркалят. В почти самом конце.

Ларош: БОЛЕЕ привлекательным тот поцелуй не нарисован .

Jaya: Да, но он ДРУГОЙ.

Ларош: То есть дело в чем. Нет в данном случае никакой разницы, мы показываем, как выглядит мир глазами рассказчика (не автора, не автора), или героя-психопата. В любом случае вот они, неловкие и неприятные люди. И как мы потом узнаем, ими полон мир .

Jaya: А я вот не уверена, что не автора. Потому что мировоззрение Алиссы выдаёт ту же картинку.

Ларош: Это еще вопрос.

Jaya: В том смысле, что не то чтобы она была в порядке?

Ларош: Она как бы втянута в мир Джеймса, что ли.

Jaya: Хм. Мне вот так не кажется. Я всё время видела, что она как раз мир Джеймса не очень-то осознаёт, то есть не очень осознаёт, что есть такой отдельный мир.

Ларош: Но не могу отрицать - автор вот прям хорошо рисует. Страница "Я ударил отца и украл его машину" очень выразительна и хорошо говорит все, что говорит.

Jaya: Да и с лицами хорошо работает, что уж. Опять же, это если делать все нужные оговорки. Потому что, понимаешь, те, для кого пример Самого Лучшего Рисунка В Мире - Джим Ли или даже Ромита-младший совершенно нас с тобой тут не поймут.

Ларош: Гарфилда не рисуют так, как сплэш-страницу в супергероике. Мы тут имеем дело, натурально, со стрипом, собранным в графический роман.

Jaya: Оу, ты хочешь поговорить о форме?
Кстати, заметь, тут нас не смущает, не удивляет, не настораживает, что матери в картинке нет. Сидром Диснея?

Ларош: Что такое синдром Диснея?

Jaya: Ну. Отсутствующая биологическая мать главного героя или главной героини. Вспомни любой диснеевский мультфильм).

Ларош: Да, я понял уже. Меня как раз не смутило отсутствие матери в пределах первой главы. Эдипов комплекс меня устроил - ударил отца, окей, а возлюбленная у него еще есть, то есть, возможно, об образе матери мы поговорим потом.

Страницы 19-24

Jaya: Итак, вторая глава.

Ларош: Надо сказать все о той же странице, что семейная жизнь передана очень минимальными, но ясными средствами. Картинки вот эти на стене, детали в рисунке отца.

Jaya: Я признаюсь, что тут я не сразу сообразила, что рассказчик сменился.

Ларош: Я тоже. Потому что первая страница продолжает предыдущую главу, более того, показывает нам то, что, я так понимаю, не может видеть Алисса.

Jaya: Ну, герой этого тоже видеть не может.

Ларош: Да нет. Это же как раз та машина, которую он угнал у отца.

Jaya: А, ты в том смысле, что мы не знаем, что она это может видеть, потому что ещё не знаем, что она с ним. Тогда да.

Ларош: Ну и я так понимаю, что угнал и разбил машину он без нее.

Jaya: Да? Мне казалось, что он её забрал, они доехали до "самого скучного города" и у его окраины разбили тачку.

Ларош: Нет, в этой главе мы увидим, как он угоняет еще одну машину. Впрочем, все машины тут одинаковы. Только у той, что в овраге - черные покрышки, а у остальных - белые .

Jaya: Как минимум ещё у одной чёрные покрышки. Повторю: мне казалось, что сперва они двинулись на машине отца Джеймса, потом время от времени воровали и потом бросали другие.

Ларош: Разберемся. Кстати, в дальнейшем смену рассказчика отследить очень легко - по смене цвета текстовых панелей. Впрочем, да, во второй главе Алисса начинает с разговора о вещах, присущих, как этого ожидаешь, Джеймсу.

Jaya: Да, с цветом потом всё ясно.

Ларош: Кстати, где-нибудь будут отсылки на то, где происходит дело? Потому что это ТОЧНО не Сиэтл какой-нибудь .

Jaya: Ну, они как минимум будут менять номера машины, там есть регион. Плюс, кажется, во время объявлений о розыске будет что-то.

Ларош: Вообще, это, наверное, было ужасно читать в виде мини-комиксов. Отдельная глава ну ничегошеньки не дает.

Jaya: Ну как. Эта не даёт, первая - вполне себе даёт.

Ларош: Угу. Как социальная реклама "Как ведет себя ваш ребенок?"

Jaya: Если он обивает животных, то когда-нибудь он пошлёт Вас нахрен и угонит вашу машину! Скажем так, первая даёт хорошую завязку. В рамках крупной формы малая насыщенность второй главы вполне к месту: она разбавляет ритм, успокаивает читателей, штрихами набрасывает общую картину, даёт подумать и осмотреться. Но как мини-комикс... да, тут я с тобой согласна. Но у меня, кстати, похожие мысли были от другой работы, о которой мы с тобой поговорим: вот эта страница смотрится при последовательном кликании неплохо, но каково было её видеть тем, кто следил за апдейтами в режиме реального времени?

Ларош: Hold that thought.

Jaya: Да-да, мы к этому ещё вернёмся.

Ларош: Вот, я же говорю: он крадет еще одну машину. "Спорю, они оставляют ключи в зажигании". Куда девается машина отца? Впрочем, мы не видим, как они уехали.

Jaya: Да, но это уже не их город. Машину отца они разбили по прибытии сюда.

Страницы 24-27

Jaya: Но кстати. Мне интересна сцена в закусочной. Она такая... карикатурная. С одной стороны, такой подросток-подросток, с другой - человек, который никогда в жизни не имел дела с подростками.

Ларош: Притом, что эта страница вообще ни о чем не говорит. Ну, ее можно выкинуть - и ничего не случится.

Jaya: Ну да, согласна. То есть об Алиссе она нам не говорит вообще ничего, именно потому, что это уж очень типично. Ну разве что, кстати, то, что Алисса, в отличие от Джеймса, всё-таки со всеми оговорками нормальный подросток.

Ларош: Это нам вполне сообщают две предыдущие страницы. И они куда живее.

Jaya: Да, но там нет взаимодействия с "взрослым миром". То есть девочка, которая говорит всё это и притом вежлива с взрослыми, и та, которая между делом приправляет речь матом просто так - разные люди. Первая, кстати, интереснее.

Ларош: Интересно, что Алисса тоже говорит не о чувствах, а о мыслях. В начале главы - о времени, когда она была "менее осознанной", а в конце - "я *думаю*, что я его люблю".

Jaya: Я хотела было поговорить о разнице между "I think that" и "I feel that”, но эта дорога уже [url=www.theabsolute.net/misogyny/tangents.html]привела Дэйва Сима к безумию[url], так что не буду.

Страницы 28-29

Ларош: Окей, я неправ, вот черные покрышки. Извини, я долистал до третьей главы .

Jaya: Вот, а я чуть раньше проверила.

Ларош: Что это, на первой картинке?

Jaya: Где именно?

Ларош: Ну, что он обнимает? Нет, это не Алисса, она бы не поместилась так.

Jaya: А по-моему она. Он бы так тоже не поместился.

Ларош: Он, если согнет колени - поместится.

Jaya: То есть у них у обоих ноги в другом измерении.

Ларош: Но в этом случае на сиденье уже не поместится больше никто.

Jaya: А если дверь открыта?

Ларош: Ты когда-нибудь спала в машине вообще?

Jaya: В одиннадцать лет. То есть во мне уже было под метр семьдесят.

Ларош: В общем, если температура такова, что можно спать в машине с открытой дверью со стороны ног, то можно спать на земле уже.

Jaya: На земле ГРЯЗНО. Плюс не недооценивай психологию не-походников. Почему именно, например, лавка остановки - лучшее место для спанья, чем асфальт у стенки?

Ларош: Не открывай эту дверь.
1. Ветра нет.
2. Собака не описает. И, кстати, с меньшей вероятностью нападет.
3. У асфальта другая теплопроводность, чем у древесины.

Jaya: Хорошо, хорошо. Я просто к тому, что люди спят на поверхностях отличных от земли не только из-за температуры. Ну вот твои аргументы про собаку применимы к земле. И про ветер, кстати, тоже. А сиденье автомобиля к тому же ещё и мягче земли.

Страницы 30-31

Ларош: Ладно, давайте перейдем к тому моменту, где Алиса ПРИСТЕГИВАЕТСЯ в машине . Вот тебе и подростковый бунт .

Jaya: Американцы). Рефлекс. У меня, кстати, тоже: я нервничаю, если нет ремня.

Ларош: Он-то в соседней панельке не пристегнут. Я думаю, это должно передавать разницу.

Jaya: Это, кстати, скорее про семью. Про то, что отцу Джеймса на него реально было скорее плевать, а вот у Алиссы мама кое-как пыталась делать приличную картинку. Хотя... Джеймс и машины, тут может быть ещё и про историю с мамой.

Ларош: Про семью Алиссы это и в конце подтвердится, в общем-то.

Jaya: Ну да-да. То есть, забегая вперёд, это походу та семья, в которой мать старательно не замечала склонности своего нового мужчины.

Ларош: ...а вот про это я не помню. Там увидим.

Jaya: Ну, Алисса называет бойфренда матери "извращенцем". Что, в смысле, что ещё это может значить?

Ларош: Первые главы говорят нам - "что угодно". Алисса видит в бродяге ветерана, который убивал детей .

Jaya: Ну, это же типа фантазий Энид в "Мире призраков". Говорить чтобы говорить. Развлекать себя.

Ларош: У меня вот проблемы, как это говорят, с "географией сцены". На первой панельке третьей страницы какой дом изображен? Тот, в который они лезут же? Это не может быть дом Джеймса, потому что у них есть гараж и соседи. Но забор, который они перелезают - совсем не тот, что изображен на первой панельке.

Jaya: Думаю, это просто условность рисунка подкачала. Там и с шпилем что-то непонятное - это здание как будто за одним забором с домом.

Ларош: Это церковь. Что не отменяет твоего замечания.

Jaya: Да, что церковь понятно. Просто география этого места в принципе та ещё.

Ларош: Я склонен оверанализировать. Зачем он бросает камнем в подвальное окошко? Мог бы просто каблуком, нет? Или тем же камнем - стукнуть, а не бросить.

Jaya: Камнем он забил кошку. Может у него с камнями особые отношения).

Страницы 32-33

b]Ларош[/b]: "First time I felt in control" напротив панельки, где уже ОНА его душит. Как говорится, если ваши идеи недостаточно хорошо передаются читателю, напишите их три раза покрупнее.

Jaya: Милый эффект с расположением кадров.

Ларош: А с раскадровкой все вообще хорошо. Надо было эту тему поднять еще там, где Алиса буквально смотрит в прошлое на странице, а потом на той же странице направления взглядов и движения всех панелек противоположны движению глаза читателя и таким образом его "тормозят".

Jaya: Тут можно сказать, что жёсткий грид - лучший друг рассказчика.

С всё теми же двумя страницами: мне нравится эта парабола, по которой ведут взгляд (если в оригинале это был не разворот, я расстроюсь).

Ларош: Разворот. Окей, да. Но опять же - читать текст нужно не по той параболе, по которой хочется вести взгляд. Порядок следования панелек-то как раз традиционный.

Jaya: Кстати, по параболе текст читается без потери смысла.

Ларош: Да, но картинки идут "традиционно".

Jaya: Ещё о приёмах. Обрати внимание, тут это появляется в первый, кажется, раз в телевизоре: "копируемая" реальность (фото, видео, рисунки) нарисована куда более условно-реалистично, чем реальность показываемая непосредственно.

Jaya: Ещё обрати внимание: на этих же двух страницах нам показывают одинаковое количество кадров с Джеймсом и с Алиссой. То есть: на первой странице два только с ним, два только с ней, один парный, один без. На второй - один с ним, один с ней, один полноценно парный, один условно-парный, два условно парных, где от "меньшего" одна рука.

Страница 34

Ларош: Кстати, страницу с кошкой тоже можно выбросить без проблем. Он что, метраж нагонял? Притом, что на странице с кошкой нет фонов - а обычно в помещении он до сих пор рисовал фон, а на улице - нет.

Jaya: Нельзя. Вот её выбросить нельзя.
Кошка! То есть любое животное бы подошло, но кошка! Это же в лоб демонстрация разницы между ними. И его ответ, бесстрастное "да нет" тоже значим.

Ларош: Мне кажется, если эту разницу удается донести на других страницах, то эта страница не нужна. А если не удается, то и эта не поможет.

Jaya: Ну может быть автору нравятся настолько грубые демонстрации, потому что с тем, что это (с кошкой) грубо, я спорить не буду.

Страницы 35-36

Ларош: А дальше мы попадаем в место, с которого начинается "не верю".

Jaya: Знаешь, оно вот, когда я в первый раз читала, "не верю" не вызывало. Сейчас, зная контекст? Да, согласна.

Ларош: Ну, когда в качестве приема "они попали в дом нехороших людей" ты используешь сатанистов, вопрос о том, насколько тонкие приемы ты используешь, задавать поздно .
Понимаешь, нож и фотографии - отлично. Но книжка с пентаграммой - это перебор как он есть.

Jaya: Первый вопрос: а откуда и зачем там обычная порнография? То есть вот зачем этим людям это?

Ларош: Ты в самом деле хочешь об этом поговорить?

Jaya: А хочу.

Ларош: Окей, мы должны об этом говорить, раз выбрали такой материал.

Jaya: Просто мы живём в мире, где тематической порнографии полно, я вот о чём.

Ларош: Я так понимаю, они не, э-э, извращенцы. Профессор и та женщина из полиции - натурально сатанисты. В смысле, ты же не думаешь, что крест и книга у них - для ролевых игр? Это такое "в одноэтажной Америке можно встретить любой мрак".

Jaya: Нет-нет, я понимаю, что они не БДСМ-щики. Но сатанисты и обычная журнальная порнография? Особенно упрятанная в шкафу с носками?

Ларош: Да, если то, что они делают тайком, не является сексуальным. В каком комиксе это было:
- Is this some kind of a sex thing?
- Why would this be a sex thing?

Jaya: И зачем это в шкафу в коробке с не той надписью?

Ларош: В коробке с не той надписью - это, как по мне, опять же штамп. "Чтобы гости не заглянули случайно".

Jaya: Прекрасные гости, которые без спросу неожиданно полезут в хозяйскую спальню, но не в шкаф. То есть я поясню: нам же выдают сигналы о шугающемся отце семейства. Что... не очень сочетается с тем, что мы видим потом.

Ларош: Я с ходу не могу тебе привести пример, но это, кажется, часто встречается в кино - в глубине шкафа найти коробку, а в ней "скрытые" вещи.

Jaya: Да, это часто встречается в кино. И это эффектно. И, подозреваю, это именно оттуда и вытащено. Это клише, без учёта контекста.

Ларош: Пока я вот что хотел сказать. Мне кажется, или в этом комиксе, как вообще во многих современных графроманах, не используется переход между панельками как выразительное средство, как завешал МакКлауд? Панельки здесь - это как ключевые кадры в монтаже, сторибоард такой. Средний план, крупный план, общий план.

Jaya: Ну, МакКлауд говорил о разных способах использования переходов, это... тоже способ.

Ларош: Я вообще, забегая вперед, не понимаю, как связаны эта женщина как-будто-полицейский и этот профессор. Это такие "Милые кости", что почти "Дети кукурузы".

Jaya: Так она разве не его жена/подруга/знакомая? Ну та, которая застаёт Джеймса и бежит за ним до забора?

Ларош: Жена ли - непонятно, кажется, нет. Но я хочу сказать вот что: недостаточно маркеров, чтобы считать, что вот эта одна женщина связана с этим одним мужчиной. И даже если так - это масштаб "маньяк и его связи в полиции". А если использовать традиционное "сужение пространства" киноязыка - это дает нам вообще "университетский город, где на самом деле все скрытые сатанисты"

Jaya: Ну однако она в его доме, явно не неожиданно. То есть она достаточно с ним связана, чтобы зайти.

Ларош: Нет, она стучит в дверь, его машина у дома, он не отвечает, она входит. Если она полицейская - это, ну, объяснимо в маленьком городе. Но это позже.

Jaya: Зато автор всё правильно сделал! Смотри: сатанисты - и мы оживились!

Ларош: Если б прилетели инопланетяне-дельфины, мы б еще больше оживились.

Jaya: ХОЧУ ИНОПЛАНЕТЯН-ДЕЛЬФИНОВ.

Ларош: Но продавали нам, честно говоря, "Мир призраков".

Jaya: Да? Мне продавали Чарли Брауна с привкусом Джонни Маньяка-Убийцы. Но да, я понимаю, о чём ты. Ох, опять мы выходим этими, как их, хейтерами, да? То есть я ничего, я привыкла, я всегда...

Ларош: Хейтить хипстеров не стыдно. С нами хейтит весь интернет. Хочешь серьезного хейтерства, давай потом возьмем, не знаю, графроман про Бэтмэна . А то мне тут даже негде вставить мои obligatory liveblog Batman references.

Jaya: And yet you just did.

Ларош: One down, two to go.

Страницы 37-45

Jaya: А дальше мы можем сравнить сложность и изысканность прорисовки человеческого лица и кошачьей морды.
Ну и мы между делом упираемся во время действия. Потому что это полароидные снимки.

Ларош: А телевизор с комнатной антенной ты проигнорировала?

Jaya: Да, телевизор, ты прав. Но тут небольшая разница: телевизор могли просто не выкидывать. А Полароид... их же перестали продавать. Картриджи, я имею в виду. Нет?

Ларош: Совсем недавно, кажется.

Jaya: Проверила. В две тысячи восьмом с плёнкой завязал сам Полароид. Альтернативные производители существуют до сих пор.
Но да-да, хорошо, я готова принять, что всё это происходит когда-то в любимой примерно всеми авторами середине девяностых.

Ларош: ...ровно когда автору было столько, сколько его героям.

Jaya: Ну да, ну да. Наши ровесники будут писать про середину-конец двухтысячных, да?

Ларош: Да, примерно так. Write what you know.
Но книга! Книга с пентаграммой!

Jaya: То есть пентаграмма, вырезанная/вытатуированная понятно где, тебя смутит меньше?

Ларош: Я делаю вид, что еще про нее не знаю.

Jaya: А, ну-ну.

Jaya: Ну так. Кошка! И песня!

Ларош: Водка.

Jaya: Водка, да.

Ларош: Нам показывают смену уровня доверия, кстати? Ну, когда она его до этого спрашивает "А ты раньше...?" он так отвечает "Разумеется". А здесь уже честно признает, что не такой уж, э-э, взрослый . Собственно, он раньше соврал ей, а теперь как бы не врет? Ну, за вычетом коробки. В смысле, коробка ведь проходит по тому же ведомству, что и "найти отца" - Джеймс способен на более-менее настоящую заботу об Алиссе.

Jaya: Вопрос о заботе не так однозначен. Он всё-таки скорее "изображает нормального", чем что-либо ещё. Может быть, у него просто расширились границы представления о "нормальном" в данном контексте. В самом начале он говорит, что притворился, что влюбился в Алиссу, вот тут продолжение всё той же линии, разыгрывание всё той же роли.

Ларош: А дальше песня. Я вспоминаю соответствующее место из "Адаптации". "А в середине фильма они поют, чтобы разрядить обстановку".

Jaya: Смотри, тут же снова то же самое. Он смотрит на неё - и повторяет.

Ларош: Ты про танец? Я этого, признаться, не вижу. Они танцуют независимо друг от друга, если судить по тому, что нарисовано.

Jaya: Про танец, да. Нам сперва вдумчиво показывают, как она включает музыку и танцует, затем уже - его гораздо более стеснённые движения.

Ларош: Я вот думал, почему именно эта песня - старый блюзовый стандарт про то, как мужчина изменил, и женщина его застрелила и горюет. Не придумал.

Jaya: Ну, я могу свести концы. Но это будет натянуто.

Ларош: Но вот дальше хорошо - то, что в кино передавалось бы внезапной тишиной после сцены с громкой музыкой, передано превращением очень белого разворота в очень черную последнюю страницу.

Jaya: Так вот, песня. Если так уж надо вчитать смысл, то Джеймс причинит Алиссе боль своей смертью, потому что изменит своему желанию быть нормальным человеком и нормальным бойфрендом со своими убийственными импульсами.

Ларош: Но я не понимаю, что хотел сказать автор , потратив две страницы на этот танец и процитировав большой кусок песни.

Jaya: Я вернусь к своей теории о его в сравнении с ней зажатостью. И снова: она - обычный подросток, пить-танцевать-трахаться. Он... нет.

Страницы 46-54

Ларош: Предшествующая появлению хозяина дома страница говорит нам только две вещи: "они да" и "ну, подростки". Я не помню, к концу романа мы узнаем, что у него "зудело", когда он спросил, доверяет ли ему Алисса? Он хотел убить кого-нибудь? Или все не так просто?

Jaya: Мне кажется, он снова о том, что его сносило на насилие. В том смысле, что он не прекращал думать о том, чтобы подпридушить её.

Ларош: Ну, да. Вот именно.

Jaya: Хотя потом он задаёт этот вопрос уже в другом контексте.

Ларош: Ладно, в любом случае ему подвернулся более удачный вариант.

Jaya: Вот эта сцена, кстати, просто-таки комическая. А над тем, что именно находится за спиной у Алиссы я даже некоторое время задумалась.

Ларош: Нагнетает, кстати, хорошо. Я только, наверное, предпочел бы, чтобы появление Джеймса было не в две панельки, а в одну. Для ВНЕЗАПНОСТИ.

Jaya: Про нагнетение согласна. И буквально пара кадров, за которые милый очкарик превращается из источника опасности в источник ОПАСНОСТИ.

Ларош: Но вот очень хорошо - комната внезапно становится очень большой и очень пустой. Беззащитная девочка и маньяк, про которого мы-то уже знаем, что он маньяк, а она еще нет. А еще зритель не понимает до самого конца, что очкарик вообще-то ПРИБЛИЖАЛСЯ.

Jaya: А я не согласна с тем, что мы про него это сразу знаем. Именно потому, что признаки маньячества были спрятаны относительно самого дома.

Ларош: Ты полагаешь, мы надеемся на то, что маньяк - не он? И поэтому-то его мрачное неотвратимое приближение к героине от машины - комично?

Jaya: Да. Нам его ещё и показывают... мелким. То есть то, что он довольно крупный мужчина, становится понятно уже после его смерти.

Страницы 55-59

Jaya: Мне кажется любопытной производимая постфактум ритуализация убийства. И да, вот эта неоднозначность: да, убитый был (похоже, тут Джеймс прав) тем ещё субъектом, и да, он угрожал Алиссе. Но при этом, в отличие от Алиссы (хотя и она уже сомневается) мы знаем, что убил его Джеймс ой как не только поэтому.

Ларош: У меня есть ощущение, что картинками к названиям глав автор как бы хочет нам что-то сказать, но после первой и второй у него это больше не получается. Кстати, в мини-комиксах они были другими, потому что название главы было на обложке. И там были "полноценные" картинки в таких кругах, как на обложке тома.

Jaya: Не совсем согласна. Тут картинка с дрожащей курящей Алиссой работает: нам моментом телеграфируют, что с ней, и сразу переключаются на раскладывающего снимки Джеймса.

Ларош: Да. А ручка переключения передач, нож и пластинка, в общем-то, низачем не нужны.

Jaya: Ручка переключателя - фаллический символ).

Ларош: Как и нож. И? Они не включены в нарратив.

Jaya: Нож - фаллический И кастрирующий! Многозадачность!
Ну, полицейская - чёткая Люси.

Ларош: А "Пинатизация" становится все заметнее. Я даже подумываю, не было ли мощное предплечье папы Джеймса с торчащей косточкой локтя и татуировкой ссылкой на Popeye.
Вот тебе, кстати, твой лоу-фай. Автор в пределах страницы забывает, в какую сторону у него открывается задняя дверь. Причем не внутрь или наружу, а с какой стороны у нее петли.

Ларош: Дальше мне целых полглавы нечего сказать кроме того, что автор очень не любит рисовать детали и бэкграунды и забросил это после первой главы совсем . Там хоть стены бывали.

Страницы 60-63

Ларош: Things are weird now - это безусловно прекрасно. Это я уже вперед забежал.
Интересно, что глава - Алиссы, а четыре страницы мы следим за Джеймсом, и поэтому "закадровый голос" пропадает.

Jaya: Вот то, как Алисса сидит на ветке, нарисовано, простите, хреново. Совсем. То есть тут у меня очевидная претензия: то, как она об эту ветку опирается, сигналит нам, что ветка у земли, которой касаются ноги, а оно совсем не так.

Ларош: Почему ее тошнит?

Jaya: Водка же. И нервы.

Ларош: Водка была, я так понимаю, как минимум "вчера". Профессор приехал в светлое время суток, а пили они, когда было темно. Нервы, да. Сто раз видел в американском кино, как кого-то тошнит на нервной почве. Никогда не видел этого в жизни ...и в российском/советском кино, если на то пошло.

Jaya: Хотя тут есть такое подводное течение, которое не имеет отношения к реальности женской физиологии, но автор драмы ради слегка нагнетает. Потому что прошлая глава начинается с вопроса, куда Джеймс кончил.

Ларош: Да, я подумал об этом. Но нет, не может автор настолько передергивать . Тем более что дальше мы не возвращаемся к этой теме - Алисса не будет о ней думать, а потом у нее будут месячные, то есть тревога так и так ложная.

Jaya: Ну там же ещё потом эпизод будет, который закончится беседой с охранником...

Ларош: Я смотрю, мы синхронно думаем.

Jaya: Ага. ХОРОШИЙ ЗНАК. Там, кстати, будет одна странность.

Ларош: А пока что надо отметить, как сильно изменяется высота ветки.

Jaya: Вот я про это говорила, когда отмечала, как она сидит.

Ларош: В Хабиби такой лажи не было!

Jaya: Да, в Хабиби была совсем другая лажа!

Страницы 64-72

Ларош: А вот и Чарли Браун!

Jaya: Заметь: при чужих Джеймс тоже пристёгивается. Также заметь, как Алисса "растворяется" в пространстве, как будто исчезает, оставляя их наедине.

Ларош: Однажды она это уже делала. Когда он бросал камень в подвальное окошко.

Jaya: Ну тут это уместнее.

Ларош: Мне нравится, как структура страницы сначала дробится на более мелкие панельки, а потом начинает восстанавливаться. Кажется, у других глав нет такой выраженной динамики.

Jaya: А как Алиссу снова включают в повествование. То есть, это, конечно, топорно. Но я видела столько людей, не умеющих и этого, что научилась ценить простые радости жизни.

Ларош: Тебя так радует, что с женскими образами все в порядке, что тебя не смущает образ гомосексуала?

Jaya: Да какой там нахрен всё в порядке с женскими образами, я тебя умоляю. Так лучше?

Ларош: Ну, ты про это еще ни слова не сказала .

Jaya: А это по итогам. Меня смущает, что при всей отстранённости Джеймса, Алисса - куда меньший человек, чем он.
Нам между тем ещё раз с особой наглядностью показывают место как секса, так и собственной безопасности в внутричерепном раскладе Джеймса.
Что до гомосексуала... ну, в этом нет ничего хорошего, да. Этот чувак сбежал из социально-рекламных пугалок США пятидесятых годов прошлого века... или российских современных. Ха!

Ларош: Меня донимает то, что покалеченная рука Джеймса низачем не нужна. В смысле сюжетных необходимостей она могла бы быть любым другим повреждением.

Jaya: Ну, там в конце будет слегка.

Ларош: Где ему отрезают пальцы? Опять же, могло бы быть что угодно.

Jaya: Кстати, вот твой ответ про место действия.

Ларош: Мы же не знаем, как далеко они проехали уже.

Jaya: Это да. Но это же часть идеи, нет? Что они "ниоткуда"?

Ларош: Слазал посмотреть, нет ли имени у коммивояжера-гомосексуала из "On the Road". Кажется, нету. This is how I overthink this.

Jaya: Кстати, ты посмотрел эпическую сцену с Хедлундом и Бушеми? Она эпична.

Ларош: Да, я все же посмотрел фильм целиком и не заснул.

Jaya: О, и как тебе? Одним предложением.

Ларош: Лучше б заснул.

Jaya: А мне, кстати, почти ничего. Но я смотрела в кино. С субтитрами. И примерно в начале второго часа опрокинула стакан с колой на ноги незнакомому соседу. У него промокли носки!

Страницы 73-81

Ларош: Ну вот тебе еще один пример того, что автор не знал, что делать с книжным изданием - виньетка следующей главы, которую и к тексту привязать нельзя, и которая еще и несет в себе название романа.
То есть статуя говорит нам "Они добрались до Тульсы". Не спорю. Но это уже сказано в заглавии.

Jaya: А потом можно сравнить то, как нарисован Джеймс, и как - полицейский портрет Джеймса.

Ларош: Как-то он старше своих заявленных лет выглядит.

Jaya: А вот такой у автора реализм. Вроде этого, Бэкдерфа, кажется, который сделал комикс про школьные годы Дамера.

Ларош: Еще у него очень пустынные улицы всегда, кроме случаев, когда он хочет обратить внимание на существование людей. Это случайно или это об одиночестве этих двух подростков в большом мире?

Jaya: С большой вероятностью. Но я (с большим стыдом) вынуждена признаться, что заметила, на странице с полицейским рисунком, выпуклость на штанах Джеймса какая-то особо выпуклая.

Ларош: А это, я думаю, случайно.

Jaya: Скорее всего. НО.

Ларош: Почему он стрижет ее лучше и аккуратнее, чем она его?

Jaya: Ну подрезать длинные волосы легче. Но возможно это просто про то, что он по-другому соотносится с миром, то есть она на нервах, а ему спокойные механические действия даются легко, руки не дрожат.

Ларош: Весь лайвблог я только и делаю, что телеграфирую выразительные средства, но вот это мне нравится - мы примерно на полпути, и вот она сама превращает его из мальчика, которого знает, в незнакомца. И мне кажется - хотя это нарисовано и не так - что здесь у него становится стрижка, как на первой странице, где ему девять и он не понимает, что ему говорят.
Дальше, на остановке, кстати - в нарушение твоей гипотезы первое изображение (афиша), которое более схематично, чем "реальный мир".

Jaya: Я думаю, это реклама.
Насчёт стрижки: тут без вопросов есть некоторый символизм (ну, помимо всего того символизма, который в принципе связан с обрезанием волос), но мне тут самым значимым видится то, что она его, ну, обнажает. То есть, как ты, впрочем, и подметил, вытаскивает из него "незнакомца", который, как мы, читатели, знаем, является настоящим, не притворяющимся Джеймсом.

Ларош: Он сразу начинает выглядеть старше, нет?

Jaya: Да. Но для мужчин это базовый символизм нет? Борода отрастает, а вот волосы скальпа стригут.

Ларош: Обрати внимание - кажется, все "взрослые" мужчины здесь лысеют. Даже эпизодический клерк с бутербродом .

Страницы 82-91

Jaya: Толпа, которую он встречает у путей, не в счёт? Хотя там не брит налысо только один персонаж заднего плана.

Ларош: А это, кажется, толпа молодежи его возраста.
Впрочем, что происходит там, на путях, я понял не до конца. Но так ведь и нужно - я озадачен происходящим, как и Джеймс.

Jaya: Ну, он каким-то образом нарвался. Каким - непонятно.

Ларош: В "Шуме и ярости", если помнишь, многие вещи было в самом деле трудно дешифровать. Но все в итоге поддавались расшифровке (ну, я подглядывал в примечания). Но здесь, кажется, непонятно вовсе.

Ларош: Вот иногда удается же автору рисунок! Страница про бутерброд очень хороша ...но уже страница, где он просыпается и трет глаза, могла бы быть вполовину короче. Да-да, он просыпается. Я понял, и что?

Jaya: У меня вопрос. Где он просыпается? То есть что это такое? Что это за угол? Это метафора загнанности или что?

Ларош: Учитывая то, что в предыдущей панельке он на крыше? Не будет тебе ответа .

Jaya: То есть это крыша, ты хочешь сказать? Но я уже поняла, что у автора особые отношения с местами действия.

Ларош: Нет, это определенно не крыша. Это, я понял, угол где-то за магазином.
Вряд ли это интересно кому-то, кроме нас, но смотри На панельке, предшествующей крыше, такая же штриховка земли, как на тех, где он засыпает в углу. А там, где он сидит на крыше, под ним - явственно козырек окна, какой бывает в магазинах.
Эта компания на путях встречает его натурально среди чиста поля.

Jaya: Ну он типа сперва проходит мимо остановки.

Ларош: Мимо автовокзала, по идее. Но потом уходит достаточно далеко, я так понимаю. Тут даже в сцене есть некоторая, что ли, эпичность. Поле, драка, слетающиеся... вóроны?
Пьют, дерутся. Архаика .

Jaya: Мужские развлечения в пустыне?

Ларош: Непонятно.

Jaya: Короче. Эти люди - сюжетная функция. Их смысл - показать несочетание Джеймса с миром и герочески-жалобно его покоцать.

Ларош: Да все они тут... сюжетная функция.

Ларош: Повествование ненадолго разделилось, но "зеркальности" я не усматриваю. Зато - вывеска магазина это же первый и единственный случай разрыва компоновки страницы здесь? У меня какой-то пунктик насчет однократно использованных приемов, я от них жду большего, чем от повторяющихся - и они почти всегда не оправдывают моих ожиданий .

Jaya: Это прекрасное ощущение: когда понимаешь, что ты обо всём этом думаешь заметно больше, чем в своё время автор.
Кстати. Плакал ведь сосед, не пёс, я правильно поняла?

Ларош: Да, конечно. Ну, сосед был защитником, который не сберег собаку, а до смерти собаки казалось наоборот. И у них то же самое. Одна из самых крепких метафор - отношения с домашними животными. Круче только отношения с родителями. И ой как мы еще это увидим.

Jaya: Вот, а ты говорил, что сцену с кошкой можно выкинуть!

Страницы 92-99

Ларош: Я все пытаюсь понять, зачем автору сцена с охранницей, кроме как для бытописательной картинки "ну, подростки" опять?

Jaya: Охранницей?

Ларош: Ну, в супермаркете. То есть фабула главы нужна только для этого диалога, но я не понимаю, зачем нужен диалог.

Jaya: Э... я почти абсолютно точно уверена, что это мужчина. Это раз.

[Ларош: Wow. Как?

Jaya: Два: ну единственный внятный взрослый за всю книгу, нет?

Ларош: Я как-то по стрижке и сережке решил, что это женщина. Тогда фразы вроде "Я была в той же ситуации, что ты сейчас" обретают смысл, нет?

Jaya: А я в профиле тела женщину не опознала. Плюс у этого художника у женщин челюсти мягче. Стрижка, опять же, унисекс. И серьга в одном ухе, а не в двух. Молодой хоть и уже слегка расплывающийся парень.

Ларош: Второго уха мы, кажется, не видим.

Jaya: А какая там ситуация то? Так, чтобы она была гендерно-специфической?

Ларош: Она не гендерно-специфическая. Но мне кажется, что Алисса с мужчиной-охранником вела бы себя иначе. Впрочем, не знаю.

Jaya: Кстати, вот то, о чём я хотела сказать, мелочи, а меня покоробило: мы видим, как она ворует новые штаны, а как до того ворует что угодно в супермаркете или аптеке - не видим.

Ларош: Сигареты. Когда они сбегают из дома профессора, и она ждет Джеймса, она крадет сигареты.

Jaya: Я не об этом, чуваак.

Ларош: Она ведь выходит из шелтера, нет? И какая-то еда и медикаменты/принадлежности там есть. А крадет она не просто штаны, а красивые штаны, ну, такие, в которых она себе нравится .

Jaya: Так если на тот момент, когда она выходит из шелтера у неё всё есть, то до того состояния, в котором она бросает старые штаны, они б просто не дошли.

Jaya: Конечно же, это скорее всего про то, что мальчики просто не особо представляют, как это работает. Но, ну. Не представляешь - не берись.

Ларош: А это вообще нормально, что мы подозреваем автора в некомпетентности так часто?

Jaya: А много он нам дал поводов для обратного? Это не Маззукелли, в конце концов.

Ларош: Окей, я перечитал сцену с охранником с идеей, что охранник - мужчина. В самом деле, работает и так.

Jaya: Серёг всё-таки две, кажется. Кстати! Кстати-кстати-кстати! Знаешь, что зависит от того, женщина ли говорила с Алиссой в магазине, или мужчина? Проходит ли комикс хотя бы обкорнанный (имени всё равно нет) тест Бехдель.

Ларош: Да, это миленько .

Страницы 100-103

Ларош: Прежде, чем мы перейдем к главе, где сюжет снова начинает двигаться, вдумаемся - "Protector" и "Forever" издавались отдельными мини-комиксами. Их можно было читать и не знать, что будет дальше. Я как-то не хочу даже узнавать, за какие выпуски автор получал награды.
Впрочем, жизнь налаживается. Автор уделяет приятное внимание мелочам - "свобода" на монетке, носы гусей .
Я вот только не могу понять, два силуэта на улице - это Джеймс и Алисса, или это какая-то пара, которую Джеймс видит, когда оглядывается? Склоняюсь ко второму варианту, честно говоря.

Jaya: Да, похоже на случайную. Хотя тут может смешение времени, и это они с тем номерным знаком, который он прикручивает.

Ларош: Я тут пробежался с самого начала, чтобы подтвердить подозрение - да, автор иногда забывает, на какой руке у Джеймса не хватает пальцев. Печаль.

Jaya: И чего это мы вдруг так часто сомневаемся в его компетентности, а?

Ларош: Почему это важно - Алисса никогда раньше не держала его за руку в кадре. И держит она его в этой сцене за покалеченную. Это или символично, или трогательно. Ну и да, я ошибся в самом начале, когда сказал про белые покрышки.

Jaya: Сейчас я тебе трогательность раскурочу. Помнишь, кто в последний раз его за эту ладонь трогал?

Ларош: Помню. Это ничего не меняет, ладонь - это половина всей характеристики нашего героя. He's a few fingers short of a hand

Jaya: И вот она травма. Вообще мне не нравится, то что нам рассказывает автор. Я про травму героя.

Ларош: Зачем автор подает травму, как нечто, предшествующее психопатии персонажа? "Это не про отношения в семье, это ТОЛЬКО про отцов", хочет он нам сказать? Как говорят в одном любимом гиками сериале, "Issues much?"

Jaya: Вот-вот, да-да!

Ларош: Мама - ровно с теми же словами - могла умереть, скажем, в семь, а сцена "я не понимаю юмор" быть в шесть лет.

Jaya: В этой истории Джеймс - мальчик, который любит маму, с радостью её ждёт. А через два года он не понимает юмор.

Ларош: Ну почему с радостью. Можно прочесть и так, что он не понимает, что произошло. То есть это можно объяснить через его, э-э, расстройство.

Jaya: А, ну может быть. То есть что травма - не травма? Но тогда это совсем бессмысленно. Потому что про особенности Джеймса мы уже знаем достаточно.
Я, конечно, чайник. Но психопатия не органическая ли?

Ларош: Познавательная страничка. Психопатия - исключительно взрослый диагноз (в США, я только про них понимаю). Аналогичный диагноз у детей называют CU, callous and unemotional traits, чтобы, во-первых, избежать проблем с чрезмерной диагностикой в раннем возрасте (может, он просто так развивается, у него пройдет), и, во-вторых, избежать раннего диагноза "ваш ребенок - психопат" и связанных с этим негативных коннотаций.

Jaya: Хм. Просветительно!

Ларош: Сейчас считается, что психопатические черты наследуются, но это такая сфера, где данных всегда недостаточно. Единственный приемлемый же способ изучать - это долговременные наблюдения за разлученными близнецами, а это немного материала, весь материал с большими оговорками и наблюдений требуется реально много лет и с большой этической оглядкой.

Jaya: То есть, насколько это врождённое, а насколько приобретённое сказать фактически невозможно? Как и то, насколько именно врождённые факторы (если они имеются) можно компенсировать или усугубить как воспитанием, так и в общем средой?

Ларош: Напротив, исследования на близнецах показали, что *скорее всего* психопатия наследуется, а воспитание позволяет ее погасить. Но никто же не может пока выяснить, можно ли выработать ее с нуля, это очень большие выборки нужны.
Я думаю, если бы нас читал какой-нибудь профессионал, он бы взвыл от моей некомпетентности . Но нас же, хе-хе, никто не читает .

Jaya: Раз уж нас никто не читает, то я скажу, что камео Бэтмена на следующей за сменой номеров странице очень милое. Видишь, я тоже могу!

Ларош: WHAT

Jaya: Шутка!

Ларош: ...заставившая меня заметить, что весь роман автомобили - это "просто" автомобили, но четырехлетний мальчик запомнил, что его мама водила "Понтиак".
WHY THE FUCK это важно?

Jaya: Детализация делает рассказ более правдоподобным?

Ларош: Так поступают лжецы, разве нет?

Jaya: Да, мы так часто делаем. Потому что нам рассказали, что так правдоподобнее.

@темы: Отзыв, Лайвблог, Charles Forsman

---

[picspam] - 2014-08-18

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия и вообще сцены, портящие настроение и карму, а также водку

Рубрика постыдных признаний: я в детстве смотрела "Джонни Браво", и это было прикольно )
















И снова о том, как грустно быть Скоттом Саммерсом...












...пока жена разговаривает...






The coolest character in DCU-now










































Новая Пауэр Герл мне решительно нравится )
























Лучший ответ на ВСЕ:"Водка!"

@темы: QVall-picspam

---

[picspam] - 2014-07-16

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, нецензурную речь, правильную кириллицу, Москоу-Сити, диско-Винга, эротические БД и прочие галлюцинации

Вот как надо работать! Я когда первый раз увидела, то внезапный шок: что делает русская реклама в американском комиксе?!














Бэт-манга, справа налево


I came in like a wrecking ball...










До чего дошел прогресс: покапал кровь на флешку и анализ ДНК готов














King Watch и Flash Gordon от Динамит очень даже :3






















































BEARD!!!

@темы: QVall-picspam

---

Вечная тема

[Jaya]

Про женщин в комиксах.

У себя высказалась эмоционально, тут попытаюсь спокойней и серьёзней.

На самом деле я могу согласиться с тем, что мейнстримная супергероика (и не только) чуть более чем полностью посвящена мастурбационным фантазиям мальчиков-подростков, живущих в сорокалетних мужиках-шовинистах. Со всеми вытекающими.


Одна проблема: если считать вот так, то, не будучи... человеком сомнительных морально-этических качеств, любить эти комиксы не в иронично-хипстерсом смысле попросту невозможно. Считать их чем-то хорошим невозможно и вовсе.
Мало того, в соответствии с определёнными системами убеждения, вроде той, которой придерживаюсь лично я, комиксы, которые являются тем, о чём пишет человек по ссылке, являются, ну, злом. Социально вредным явлением.

Ах вы такие, потому что вы вот такие? Ну... горите в аду? Что там Чудо-Женщина сделала с Максом Лордом? Вот как-то так, да.

Ну и соответствующие выводы про любителей, разумеется. Среди которых, если что, автор текста по ссылке, подаривший миру "Баббл" с прекраснейшей Красной Фурией.
В лучшем случае эти люди - ленящиеся рефлексировать и боящиеся столкнуться с дрянью в самих себе, слабаки, подчиняющиеся худшей стороне своей натуры и ради прихотей этой самой стороны способствующие преумножению зла в мире. В худшем они - ну, скажем, нехорошие люди.

Разумеется, можно посмотреть на вопрос по другому. Можно сказать, что всё не так плохо, и даже из сора сомнительных стремлений создателей за годы существования этого куска медиума, смогло то ли ненароком, то ли сознательно вырасти что-то хоть в какой-то мере стоящее, что-то более значимое и глубокое, чем могли представить как начинавшие историю жанра, так и продолжающие их дело сейчас. И что за это стоящее надо бороться, считая его тем самым младенцем в тазе с грязной водой.
И тогда постоянная, не прекращающаяся довольно жёсткая борьба за улучшение медиума, все эти реакции на глупые, мерзкие высказывания, все эти удручающие дискуссии - всё это без вопросов к лучшему. Все эти споры о том, прав ли тот или иной произноситель слов, реагирующий на поверхностные впечатления внутреннего подростка, или же Женщина-Халк, как и прочие супергероини, "порнозвезда" ровно настолько же, насколько Супермен - смехотворная для любого взрослого человека героическая фантазия двух не особо образованных подростков, ведут медиум к лучшим временам и лучшим историям.
И тогда там, по той ссылке, написана феерическая глупость.


Но тут уж кто как решит. Меня в общем и первый вариант вполне устроит, так что...

---

[picspam] - 2014-06-15

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, эротические фрустрации, непонятную русскую речь, Капитана Очевидность и прочие наркотики

...Противный!






Няшный Буллок






















































ДиСи, ты пьян, иди домой!

@темы: QVall-picspam

---

[QVall]

Power Boy by Cory Walker

---

10-ка лучших комиксов XXI века

[QVall]

Очередная подборка 10 лучших комиксов. На этот раз XXI века от Bleeding Cool. Как обычно, топ спорный в плане вкусов, но как минимум разноплановый

---

[picspam] - 2014-05-30

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, эротические намеки и черный юмор

Новый слоган ДиСи:"Зачем?" Вот зачем они убили Терри, при этом таинственным образом ввели в АУ основной ребут-вселенной?




























Последний номер "Forever Evil" - просто радуги и единороги фэнсервиса. Но все равно - зачем?


Вот дали Лэнду побольше времени на номер и какая-то экспрессия появилась














































Телепаты такие телепаты

@темы: QVall-picspam

---

[picspam] - 2014-05-13

[QVall]

Предупреждение: для лиц старше 18, содержит спойлеры, сцены насилия, нецензурную речь и жесты, сексуальные намеки, водку и наркотики

Ав-ва, Сокка!





Давайте я еще раз скажу, что очень люблю манхву "Баня", а вот недавно выложили все сканы издания от ДаркХорс вместе с Shaman Warrior, Samurai Executioner и MPD-Psycho


























































Локи, Локи, Локи 0_0 В моей сфере развлечений он существует по крайней мере в 3 видах. Локи-1


Локи-2 (и Зигфрид)




Локи-3, бзв, его фамилия Laevatein -__-






Моя новая любимая комикс-женщина =)




New Avengers - какой-то бесконечный энгст-романс Намора и Т'Чаллы -___-




8-битные комиксы














































Я плакала. Оставьте Моджо (и ВандерМену) писать Марвел-серии


Комикс "Валентин" будет во мне странные чувства и потоки воображения. Но фэндома нет!

@темы: QVall-picspam