Комикс: Asterios Polyp, самый, как уже было сказано строчкой выше, самый значительный и обласканный критиками комикс Маззукелли. На его счету три премии Харви, три (из четырёх, на которые он был номинирован) премии Айснера и победа в номинации "Лучший графический роман" книжной премии Los Angeles Times. Сказать, что его любят - не сказать ничего.
Найдите любой составленный в последние три года список "самых лучших графических романов" - этот комикс в нём будет. Без вариантов. Это одна из тех вещей, которые с момента своего появления купаются в море практически безусловного обожания и однозначного признания. Это комикс, который без всякой иронии не стыдятся публично читать люди, гордящиеся своим тонким литературным вкусом, комикс, хвалебные рецензии на который прокатились по мейнстримной прессе, комикс, многими считающийся одним из самых лучших, самых интересных образцов медиума. Комикс, разбивающий стереотипы "низости" жанра. Серьёзный, важный, значимый комикс, о восхитительной сложности, многослойности и симфонии смыслов и несомненной художественной ценности которого во множество голосов говорят критики и читатели.
И мы, двое русскоязычных любителей комиксов, решили взять эту вещь наскоком.
Кто мы: Jaya - "сноб", любящая ненавидеть комиксы, и Ларош - самопровозглашённый фанбой.
Что: лайвблог, комментарии-диалог, оставшиеся после совместного прочтения нами "Астериоса Полипа", прочтения, случившегося примерно месяц назад и занявшего целую ночь и за ней целое утро - в общей сложности примерно десять часов. Это было... интересно.
В процессе прочтения многое нами было пропущено - как из-за невнимательности (а ближе к последней трети ещё и усталости), так и увы, из-за недостаточно широкого кругозора. Тем, кому хочется в подробностях понять, что же именно происходит на страницах комикса пригодится вот эта ссылка на постраничные аннотации. А вот ещё несколько: раз, два, три, четыре, пять.
Но мы и без них, кажется, не так уж и плохо справились.
Часть первая - с обложки по сто шестидесятую страницу
Часть первая - с обложки по сто шестидесятую страницу:Обложка
Ларош: Вот это, на обложке - это уже поп-арт или еще нет?
Jaya: Я бы сказала, уже нет. То есть: формально да, а по содержанию - нет.
Техника поп-арта используется для реализации авторской идеи, не соответствующей идеологии художественного направления и всё такое.
Ларош: Вот я не видел бумажную книжку - она в суперобложке, я так понимаю?
Jaya: Да.
Сама обложка... фиолетовая?
Ларош: Нет, обложка же наполовину цветная, а наполовину серая, потому что эта бумага вообще без мелования серая - она ресайклд.
И обложка имеет в природе характерный цвет ресайклд картона.
Jaya: А, да, теперь вижу.
И там то ли повреждение, то ли (скорее всего) рельеф.
Ларош: Интересно, есть ли специальное название вот у этой манеры, когда цвет наложен неровно относительно контура?
Jaya: Можно поискать.
Но, думаю, это скорее эксплуатация старых несовершенных полиграфических техник.
Страницы 1-3
Ларош: Я вот замечу, читаешь-читаешь о том, как строить exposition page, на CSBG за прошлый год 365 вводных страниц обсосали, не считая специальной литературы. А потом Маззукелли берет и рисует тучку.
Jaya: Хочет и рисует!
Ларош: То есть я не хочу сказать "вайдскрин", но классики бы за сердце схватились - первые три страницы цветного ОГН мы тратим на то, чтобы показать пятна, которые на самом деле тучка, и молния бьет в город.
Чисто киношный же по генезису прием, нет - вот мы выходим с крупного плана на общий, а потом камера "падает" сверху на город, устанавливая место действия.
Jaya: "Цветного", заметим, вообще-то пока довольно условно.
Ларош: Более чем двухцветного. По языку это уже цветной.
Jaya: Ну да, цвета три: белый и в разной степени разведённые голубой и фиолетовый.
Ларош: Энивей, я боялся, что до утра не дочитаем. Но с таким пэйсингом еще как дочитаем .
Jaya: А вдруг там начнёт что-то происходить?
Страницы 4-5
Jaya: Вот кстати о поп-арте и общей атмосфере: интерьер.
Ларош: При общей детализации, кстати, ничего харАктерного.
Jaya: Там 60-е-70-е, нет?
Вот про киношность: нам ведь эти полторы страницы делают один план.
Ларош: Вот обрати внимание: по двум страницам может создаться впечатление, что ты по квартире куда-то идешь. А на самом деле ты в ней РАЗВОРАЧИВАЕШЬСЯ. По расположению мойки, кресла и кружки видно.
Кстати, "Thirteen" мне необразованному должно на что-то намекать или я зря паникую? То есть не "зря", а "рано".
Jaya: Я тоже необразованная в этом случае, так что зря).
Но да, разворот.
Всё равно: один план. Что-то там про создание эффекта присутствия в пространстве.
Ларош: Нет, ну по-честному-то все pretty effective - вся жизнь за полтора разворота.
Jaya: Да-да, разболтанность и запустение.
Ларош: Не в разболтанности дело. Ты посмотри - бонсай засох и облетел, еда и бутылки составлены на каждое свободное место, все видимые нам бумаги - о прошествии и завершении.
Вот это не автоответчик рядом с телефоном?
Jaya: Не знаю, никогда не видела автооответчиков). Но сильно похоже, да.
Ларош: Ладно, разберемся.
Страница 6
Ларош: То есть пока ты думаешь "он смотрит порно", все логично.
Jaya: А тут даты.
Ларош: Но на самом деле он смотрит СТАРЫЕ кассеты. То есть вопрос не в запустении, а в том, что жизнь остановилась.
Jaya: Ну и видок у него не для порно.
Ларош: Видок у него для безразличия.
Я не знаю, как еще круче было бы показать безразличие, как не сцена "он в таком виде смотрит порно".
Впрочем, черт его знает, что он смотрит. Maybe it's just me.
Jaya: Нет, тут точно нас пытаются заставить думать про порно.
Ларош: Домашнее?..
Jaya: Правда, в этом случае от кассет с датами... нервозно.
Ларош: Я привык уже обманку ждать в таких сценах, видимо, .
Jaya: Наверное).
Тогда это уже интересная картинка не просто безразличия, а пресыщенности.
Наснимал столько домашнего порно, что оно (и прочие радости жизни) уже не радует.
Ларош: Мне нравится, кстати, как на очень светлой странице передан тот факт, что вообще-то в комнате полумрак. Чисто за счет теней от телевизора.
Кстати, вот точно восьмидесятые - видеомагнитофон же.
Jaya: И даты. Но я, говоря про интерьер, не время действия имела в виду).
Страница 7
Jaya: Но небеса против этого.
Ларош: ...и следующая страница позволяет мне сделать complimentary Batman reference, потому что - Batman angle, в смысле, голландский угол же!
Jaya: Да.
Страницы 8-9
Jaya: А потом автор впервые разваливает жёсткую структуру организации кадров.
И мы получаем новый цвет.
Ларош: Мы получаем mystery.
Потому что этот парень берет часы, зажигалку и швейцарский нож.
И этот комплект для него - очень нестандартный.
Jaya: История архитектуры.
Ларош: Это как раз пока не очень важно.
Jaya: Это, кстати, была птица.
Первое изображение огня, то есть. Это была птица.
Ларош: Да?
Jaya: Да.
Феникс, я думаю.
Ларош: На развороте с сигнализацией? Не вижу.
Jaya: А, ну.
Дымит хвост. Мы видим одно крыло, клюв "воткнут" в стенку. Но вот это, возможно, только я).
Страницы 10-13
Jaya: То есть может это мои ассоциации, но дальше мы видим, как горит его коллекция видео.
Датированных видео. Как горят года.
Ларош: Вот я сразу даже не подумал, что он покидает дом, потому что весь дом горит и надо выходить.
Видимо, я очень безопасно живу.
Jaya: Заметим: это "хороший" дом. С тканевым навесом у входа. Соотнесём с творящимся в квартире.
Ларош: Надо сразу сказать, насколько "мультипликационная" техника (на развороте с лестницей и пожарными) не похожа на ключевые работы Маззукелли в большой двойке.
Jaya: Да.
Ларош: А вот теперь мы как раз ДВИЖЕМСЯ по квартире.
И вот сейчас я заметил, что на стенах - не картины, а дипломы.
Jaya: Жёлтый полностью съел голубой.
Ларош: Да, точно. Удар молнии - на странице, где есть только два базовых цвета, а потом желтого постепенно становится больше.
Jaya: Да, а голубой, кажется, после удара молнии и не появляется. А потом, на последнем кадре "пролога" исчезает и фиолетовый.
Ларош: Я в первый раз подумал, что это книги, когда мы мимо них "проходили".
Jaya: Да, я тоже. И я повторю: сгорают года. СИМВОЛИЗМ.
Ларош: И после того, как желтый закрывает панель, следует белая страница, затем страница с виньеткой, а потом новый разворот с заголовком.
Jaya: Да.
Страницы 14-17
Jaya: Ну и контрастность виньеток - и цветовая тоже.
Ларош: То есть, скажем, желтый - это стресс или опасность? Посмотрим, как он дальше проявится.
И вот, кстати, новая экспозиционная страница оформлена по всем правилам занудного редактора. Слева направо, сверху вниз, то-се.
Jaya: Хочу сказать про день рождения: добавляет понимания сцене с безразличием и датированными кассетами. Birthday blues, знаковость дат и прочее.
Ларош: Ты заманила меня обозревать комикс про кризис среднего возраста?
Jaya: Я?!
Кстааати, сколько там лет автору?
Ларош: Как персонажу, я так понимаю.
Он 1960-го года.
Jaya: Ну да, оно самое
Так, предварительно про героя из выданной информации: формально успешный "неудачник" (в том смысле, что в глубине души ощущает себя таковым). Отсюда: "мне полвека, я не сделал ничего настоящего". Туда же: наследие и прочее, судя по показанной картинке семья-дети если и есть, то не близки ему. Скорее всего, их нет.
Кстати про темы: Греция. Визуально и содержательно (Итака, имя главного героя).
Ларош: Я как-то завис на "Если бы я мог рассказать эту историю, я бы начал отсюда". Most unusual open.
Jaya: "С кем мы разговариваем?!"
Ларош: Нет, Астериос-то, конечно, имеет греческое происхождение, но Греция нам нужна, я думаю, не за этим.
Страницы 18-19
Jaya: Нас на неё в принципе настраивают. Фрагмент его лекции на следующей странице: заметим, он говорит не "порядок" и "хаос", а ссылается на древнегреческое разграничение.
Ларош: За чертежными досками сидят манекены для художников. СИМВОЛИЗМ.
А Греция нужна для апполонического-дионисийского дуализма. Предположение на будущее: апполоническое будет голубым, дионисийское - желтым.
Jaya: О, вот это хорошо.
Ларош: Он на него, типа, всю жизнь ссылается. Линейное/пластическое на предыдущей странице - про то же.
Страницы 20-21
Jaya: А кстати. Он разобрал часы. Отсылка?
И ну да, пары. Хромосомные, Ромул с Ремом, Кэрролловские...
Ларош: По-моему, все будут думать, что мы говорим с непрерывным сарказмом.
Jaya: Так и хочется спросить: а мы не?))
Ларош: Вообще, автор говорит нам, что его темой будет дуализм. ДУАЛИЗМ. ДУАЛИЗМ.
Jaya: Это уже слегка грубовато, нет?
Ларош: Я виноват, что за два разворота мне символику эту протолкнули десять раз?
Jaya: DUALISM, BITCHES!
Ларош: Я люблю чувствовать, что уловил отсылки автора, но не до такой же степени.
Jaya: С его стороны грубовато, не с твоей).
Ларош: Тем более что отсылку про "разрезал фамилию пополам" я не понимаю. Я вот чувствую, что должен догадаться, что фамилия у Полипа другая, но какая?
Jaya: Нет, ну если поверхностно, то речь идёт об "упрощении" ради брака семьи.
Ларош: Кстати, наш герой наполовину итальянец. Греция и Рим. ДУАЛИЗМ.
Jaya: Хааа!
ОН ОДИН ИЗ ПАРЫ БЛИЗНЕЦОВ.
И, значит, это двухтысячный, он просто жил в квартире, обставленной по-старому.
Ларош: Я тут недавно Gingerbread Girl читал...
Jaya:?
Ларош: Тоже OGN в "интеллектуальной" манере от мейнстримного автора, касающийся дуализма и близнецов.
Jaya: Очень плохо?
Ларош: Нет, почему. Как раз хорошо.
Jaya: Хм. Приму во внимание.
Ларош: А вот, кстати, по ходу дела и мне дали ответ о том, кто рассказывает.
Jaya: Да уж.
Jaya: Кстати, нам рассказали его жизнь в обратном порядке.
Ларош: Не вполне в обратном порядке. На странице про жену и университет движение прямое, на соседних - обратное.
Jaya: Символизм?
Ларош: При этом на странице про жену (где колонны), движение глаза по странице "нормальное", слева направо и сверху вниз, а на соседних - зигзагом к левому нижнему краю страницы.
No, I'm just overthinking it.
Jaya: Да нет, это интересно: наблюдать такие технические моменты, даже когда они не несут дополнительной функции. О! А там нету «зеркальности»?
Ларош: Кстати, пока моя теория про желтый подтверждается. Первая, про стресс.
А про голубой - обрати внимание на то, как он заполняет пространство на панельках про академический путь героя; ярко-голубой пиджак в панельке про жену говорит нам, как следствие - "это был момент, когда он чувствовал себя на гребне".
Страницы 21-31
Ларош: Ну, белая страница опять же есть в отбивке.
Jaya: Да, точно.
Ларош: То есть "главы" он отделяет виньетками и белыми страницами, если ты об этом.
Jaya: Хм. Да. Так, стоп, сейчас кое-что проверю… Нет, показалось.
Ларош: Ладно, это игра такая. Символика с близнецами есть на КАЖДОЙ странице, судя по всему. Что делает ее плюсом.
Jaya: А, да. Виньетка. Одно из зданий горит.
Ларош: Ты хочешь, чтобы я вслух сказал "Башни-близнецы"?
Jaya: )))
Что там говорит бомж первой репликой?
Считать ли бежевый жёлтым?
Ларош: Не думаю.
Jaya: Новый цвет).
Евклидова улыбка.
Ларош: Я пытался отгуглить песню баскера. Судя по всему, это не отсылка.
Jaya: Да, я тоже.
Ларош: But I'd totally listen to that song.
Jaya: А кстати: большинство других людей в большем количестве цветов.
Ларош: Я проморгал опять. А что с Евклидом?
Jaya: Ну, для начала он грек. Потом: теория чисел, чётные-нечётные... ну мы поняли.
Ларош: Я не могу однозначно отнестись к тому, что он бросил музыканту ИСТРАЧЕННЫЙ проездной.
Jaya: Ай-ай-ай.
Ну и лобовые стёкла поезда, но это понятно.
Ларош: А, я понял. Евклидово деление - это то, что с остатком.
Jaya: Ну да. На следующей странице визуальная шутка про геморрой)
Ларош: Про геморрой?
А. Ну она же не визуальная.
Jaya: Ага. Я сходу не нашла другого слова. Но она играет соседством рекламы с позой героя.
Ларош: Я думаю, она говорит нам RECTIFY. В смысле, get your shit together.
Jaya: И это тоже.
Ларош: Crankiness gene. Черт, все-таки про кризис среднего возраста.
Jaya: Poetry in Motion.
Страницы 32-36
Ларош: Переход к следующей главе заставляет меня вспомнить уже не то Мура (с его манерой менять тему в From Hell), не то МакКлауда (вот эта тысяча разных техник на странице).
Jaya: Ооокей. Это типа "философия", да? Для первого класса?! Хотя показано неплохо.
Ларош: Вообще загадочно. Если реальность - это продолжение "я", то нет, это не будет окрашивать то, как каждый воспринимает мир. Окрашивать же нечего, нет объективной составляющей, так?
То есть мы получим много отдельных миров, и объяснить взаимодействие этих миров друг с другом только на основании базовой посылки не сможем.
Jaya: Может быть, имеется в виду, что рассказчик, как некто "несуществующий", как раз видит ту самую объективную реальность?
Ларош: А.
Jaya: То есть, собственного восприятия у него нет, и он видит только разницу чужих. Метафора и всё такое. Заодно это же про "внешний" взгляд читателя.
Ларош: Он имеет в виду, что каждый переживает мир так, как хочет.
Jaya: Ну, я не уверена, что "как хочет". В смысле я не уверена, что это полностью вопрос желания.
Ларош: Я не могу сказать по-русски "так, как то, кем он является". Или могу?
Jaya: "По-своему".
Ларош: Ладно, я о другом спрошу. Почему, когда рисуют правильные многогранники, обязательно рисуют именно дайсы?
Jaya: Бедное воображение? Я там вижу бриллиант в профиль (не знаю, как называется эта огранка). А, нет, стоп, это пирамида.
Страницы 37-39
Jaya: Есть ДВА СПОСОБА
Ларош: Мы, опять же, знаем, какие это годы. Пейсли появился в восьмидесятые.
Jaya: Ну, если он пятидесятого, то в восьмидесятом ему тридцать. Для "молодого профессора" тридцать с чем-то как раз похоже на правду.
Ларош: Опять же, я бы очень хотел вырезать панельку про "добавить окна" и постил бы ее во все разговоры, где люди пользуются слишком умными словами.
Jaya: 'Has-bian'. This is actively painful.
Ларош: ...а шутка про расширитель на предыдущей странице тебя, значит, не затронула.
Jaya: Неа).
Ларош: И, кстати, весь этот фунт презрения он изливает на студентов в свой ПЕРВЫЙ год.
Jaya: И он ими крайне недоволен, да.
Ларош: Так он прямо олицетворение молодого успешного профессора - он остроумец, он резок в суждениях и он прагматичен. От таких студенты с ума сходят.
Страницы 40-42
Jaya: Студентки. И снова Греция. Розовый как женское начало?
Ларош: Но дальше нас ждет совершенно невероятная смена ритма. Читатель вместе с героем теряет контроль за ситуацией, только успевает отвлечься на "иллюстрацию" про Одиссея, перелистывает страницу - и опа, все в розовом и все уже случилось.
Jaya: При этом нас тут же возвращают назад.
Ларош: И нас немедленно возвращают к голосу рассказчика.
Jaya: Да-да.
Ларош: Я уже жду, когда ты обратишь внимание, что из-за рассказчика-то и выходит, что это девицы с ним так поступали, а не он с ними.
Jaya: Я это вижу про первую.
Ларош: А остальные же зеркально ее повторяют.
Jaya: Одна ошибка - и вот ты системный мудак.
Ларош: Ну как раз неудивительно, что первый раз он поддался - и покатилось. Интересно, что он сделал из этого систему, как я понимаю.
Jaya: Остальные остаются в "обычном" стиле. В отличие от его жены, кстати.
Ларош: "Утром" первая тоже в обычном стиле.
Кстати, разбилась моя мысль о значении голубого. Вот прямо об этих студенток и разбилась.
Jaya: Ну почему же. Они олицетворяют определённую стабильность. То есть: из облака первой вспышки он вышел в упорядоченность нового бытия.
Ларош: Апполоническое начало они ЯВНО не обозначают.
Jaya: Но с женой: она нарисована мягкой штриховкой и розовым. Он - набором голубых стереометрических форм.
Страницы 43-49
Ларош: И вот тебе пожалуйста - желтый Парфенон.
Нет, хватит думать о цвете .
Jaya: Это если трактовать буквально. А если брать более широкую трактовку "порядок-хаос"... Это не настоящий Парфенон, это сон. Хаотичный по определению.
Ларош: Тут надо бы еще сказать, какие замечательно разные у всех героев "голоса", переданные через шрифты, но я сам себе кажусь занудой.
А баббл "да-то есть-нет" - лучшее, что я видел в этом деле за последнее время.
Jaya: Мне нравится визуальный контраст открытого-закрытого пространства.
Ларош: Второй персонаж, ковыряющийся в носу, и это у меня еще из головы не идет женщина, которую тошнит. Непростое это дело - искать символизм в расхваленной критиками работе.
Jaya: Таблетки при поносе).
Ларош: Мне вообще пока нравится история. Все, что Маззукелли подмечает, он подмечает очень ловко.
Jaya: Я пока не вижу истории. То есть: ну да, это хорошо, но пока есть ощущение "ничего не происходит".
Ларош: Много ли драматического кино ты смотришь?
Jaya: Я даже не знаю, что отвечать на этот вопрос).
Ларош: Вообще-то, произошло уже довольно много. Мы узнали героя "в прошлом", перенеслись в его настоящее и получили два конфликта - внутренний и внешний, причем внешний - хе-хе, с читателем, который не понимает, что происходит.
А между тем - очень крутой вайдскрин. Примененный, так сказать, по назначению, а не как всегда. Это я про виды из окна автобуса.
Jaya: Да-да.
Я попробую пояснить: пока что мне раскрывают персонаж. с которым вот-вот что-то должно начать происходить. Но пока не происходит. Раскрывают хорошо, но недостаточно для того, чтобы мне было просто интересно смотреть на этого человека.
Ларош: Так с ним все уже произошло. И, судя по всему, не один раз.
Jaya: Ну да.
Ларош: Такое ощущение Джармуша, если хочешь.
Я пытаюсь понять, куда он едет. Чисто по видам.
Ларош: Rectify. Firmamint. СИМВОЛИЗМ.
Jaya: Но в этом проблема с людьми (не только персонажами), жизнь которых удачно обрисовывается несколькими мазками: если жизнь можно обрисовать несколькими мазками, то она не настолько оригинальна, чтобы быть интересной.
То есть: я жду. Ждать мне не скучно, но тем не менее.
Ларош: Зависит от того, что является твоей целью - развлечь фабулой или поделиться наблюдениями.
Jaya: Ну это не настолько интересные или, как вариант, остроумные наблюдения).
Страницы 50-51
Ларош: А вот смотри, он постепенно расстается с элементами прошлой жизни.
Jaya: Да-да, зажигалка. Которая значимый предмет, и видимо поэтому была спасена из пожара.
Ларош: Причем все они, кроме бумажника с деньгами, исчерпали свой ресурс - проездной закончился, в зажигалке нет газа.
Jaya: Деньги тоже закончились. Все потратил на билет.
Ларош: Я помню. Не обязательно значимый.
Jaya: Значимый. Отцовская.
Ларош: Зажигалка связывает его с прошлым. Он держал ее в руках, когда смотрел видео. Мне куда интереснее узнать, что будет с ножом и часами.
Jaya: Да, мне тоже.
Ларош: Майнготт, "Добро пожаловать в АПОГЕЙ". СИМВОЛИЗМ. Нет, я не могу.
Jaya: Я слегка впереди - ты дождись имени его нового босса.
Страницы 52-54
Ларош: Я не сильно ошибусь, если скажу, что то, что он делает - мечта каждого второго мужчины. Только в наших широтах нет таких городков и таких боссов .
Яблоки уже были. Я просто не отметил их особо. Кстати, почему яблоки?
Jaya: Хм.
Ну, христианская мифология - понятно что. Если мы говорим о Греции, то подвиг Геракла и яблоко, которым Парис отметил прекраснейшую из богинь. ИРОНИЯ.
Ларош: Нет, я думаю, не в ту сторону мы пошли.
Jaya:?
Ларош: Я подумал про apples and oranges и половинки яблока, но, наверное, не то. Как это по-русски сказать, а то я и так много словечек вставляю?
Jaya: Тёплое и мягкое?
Ларош: Интересно, они не собирались экранизировать эту штуку? Просится же. Вообще, современные комиксы полны киношно построенных панелек и страниц.
Jaya: Помню, народ во всём винил Уоррена Эллиса.
Ларош: Кстати, вот все, что он делает с момента схода с автобуса это настоящий badass.
Jaya: Это очень wish-fulfillment fantasy. В пятьдесят лет за час взять и освоить НАСТОЯЩУЮ МУЖСКУЮ РАБОТУ
Ларош: Не освоить, я думаю, а так, создать иллюзию. То есть, мне кажется, ты неправильно акценты ставишь. Вопрос не в "мужской работе", вопрос в том, что он адекватно реагирует на обстоятельства. Знаешь, как в анекдоте про студента и экзамен по китайскому.
К тому же нанимается он чернорабочим, по-хорошему.
Jaya: Да я понимаю. Просто если мы про кризис среднего возраста...
Ларош: Ну так да. Он создает жизнь, в которой нет ничего лишнего. Работа с нуля, денег ровно на прожить, и максимально простые отношения. Вот, вот тебе апполлонизм .
Хотя я как-то не скажу, линеен наш герой тут или пластичен. Потому что, кстати, голова его нарисована "строже", чем закрытое одеждой тело. Я не художник, мне тут уже не хватает терминологии.
Jaya: Так, а почему аполлонизм про простоту вдруг?
Ларош: Про целесообразность, кажется.
Jaya: Не совсем. Порядок. И разум.
Ларош: А он как раз все делает рационально в этой сцене. И покой. Явно же он за этим.
Jaya: Вот не знаю. Я не вижу рациональности. Я вижу спонтанные решения, и разбор их последствий. "Случайно поставим себя в эту ситуацию, а потом прекрасно в ней организуемся".
Ларош: А, ну это да.
Jaya: Вот кстати о контрасте: хаос как источник толчка. А вот и виньетка.
Страницы 55-58
Ларош: Впрочем, мы одолели только шестую часть книги, а там дальше Полип опять остроумствует про секс.
Jaya: И знакомится с женой, похоже).
Молодой Астериос - человек-карикатура из Нью-Йоркера. Лучшая подпись: Christ, what an asshole!
Ларош: ...и-и ты потеряла на этой аллюзии половину аудитории лайвблога .
Jaya: ХОЧУ И ДЕЛАЮ.
Ларош: Но я люблю таких нью-йоркских снобов как персонажей. Капоте вообще кумир моей юности.
Он архитектор, она скульптор. СИМВОЛИЗМ.
Извините, я больше не буду.
Jaya: Я буду).
Страницы 59-62
Jaya: Следующие два разворота: мило.
Ларош: А вот эта панелька, где "Хана много времени проводила одна" - мне этот пейзаж что-то напоминает. Не хочу сразу говорить "Кальвин и Гоббс", потому что вдруг "Винни-пух".
Jaya: Ну за формальные кульбиты, конечно, респект и уважуха. Особенно за то, что они не смотрятся кульбитами.
Ларош: Краткое пояснение, почему Маззукелли крут: он делает "отогнутый край страницы" на ВНУТРЕННЕЙ части разворота и это не выглядит странно. Впрочем, это еще один пример того, как дизайн этой книги "неудобен". Ты же заметила, что суперобложка меньше по размерам, чем книга?
Jaya: Да, конечно.
А вот кстати: порядок, запущенный толчком хаоса - это и про студенток тоже. Подозрение: в целом история окажется вообще про это (в смысле и про это тоже).
Ларош: В том смысле, что она разрушила планы родителей на вечер?
В жизни самой Ханы я толчка хаоса не замечаю.
Jaya: Нет, я предыдущее. Про студенток, с которыми он спал.
Ларош: Там да. Но я предполагаю, что прием повторится.
Jaya: Я повторю: я предполагаю, что он повторится глобально. С пожаром как толчком хаоса.
Ларош: На совершенно другой ноте: Хана-девушка носит брюки, Хана-женщина носит юбку. Это что-нибудь да значит.
Jaya: Да, возможно.
Страницы 63-64
Ларош: Мне вот следующие после "розовых разворотов" страницы нравятся куда больше, чем розовые развороты . Guess I'm an asshole.
Jaya: ЭТО ГОВОРИТ ТВОЯ МИЗОГИНИЯ.
Ларош: "Don't ask me to explain those things" - некоторые работы просто берут и рецензируют сами себя. Нет, мне они нравятся в том смысле, как история рассказывается картинками. Причем можно было бы и отказаться от текста на этих страницах, кстати. Он просто дублирует показанное.
Jaya: Текста рассказчика? Потому что за "я говорю про пенисы" я готова драться!
Ларош: Рассказчика, да.
Jaya: А кстати. В Хане есть что-то от мангашного стиля.
"Что-то". Глаза, вот что.
Ларош: Да Полип тоже вполне. Я подумал про мангу еще глядя на обложку. Только я не припомню, у какого автора я видел такую манеру изображать мужчин.
Jaya: Я плохо знакома с мангой, увы(.
Страницы 65-72
Ларош: А у меня синдром "поверхностного умника" - мне все время эти виньетки напоминают "Черную дыру", хотя, конечно, это просто прием такой. И сквозной символики в виньетках нет.
Jaya: Франциск Ассизский. Интеллектуализм и самомнение.
Ларош: Причем такие, которые читатель быстро считает и поймет. Без изысков.
Jaya: Ну да. Это как когда персонаж любит оперу.
Неожиданный дом.
Маковая авеню - please don't sue me.
Ларош: Улица Сезам же.
Jaya: Ну я и говорю - lawyer-friendly cameo.
Ларош: Ну они же это не просто так. Зачем вообще обращать внимание на то, что ребенок смотрит то же, что и все.
Jaya: О. Увидела,шутку. Думаю: специально ли? Смотри, как обрезано название книги/подпись/табличка над первым криком жены.
Ларош: О чем это должно сказать?
Jaya: B is for bitch.
Ларош: О. Тонко.
Jaya: Ну вот например. Хотя я, возможно, галлюцинирую.
Ларош: О чем говорит такое количество индейских вещей в сочетании с гостиной в "роскошных" деталях? О мещанстве или о колониализме?
Jaya: Для начала это заставляет задаться вопросом о жене. И предположить, что они со Стиффом изначально из разных кругов.
Ларош: Если этот лайвблог превратиться в разговор о мизогинии в комиксах и феминизме, я не переживу.
Jaya: А почему должен? Хотя, если надо, я могу!
Ларош: А что мы имеем пока? Студенток, that b и Хану, вся жизнь которой построена на комплексах. А, ну еще has-bian.
Jaya: Ну, пока что в моих глазах это оправдывается очевидной "козлиностью" (по крайней мере в прошлом) героя. Но посмотрим дальше.
Лестница и летящие вещи: ну вот это почти Милт Гросс. То есть, конечно, это делали ВСЕ, но мне вспомнился Милт Гросс.
Ларош: Ну к тому, что мы время от времени мигрируем от Нью-Йоркера к Диснею и обратно, я уже привык.
Jaya: Кстати: Стифф и контур.
Ларош: Он один такой, ага. Причем на странице, где его гонит жена, контур есть. А больше никогда нет.
Jaya: Жёлтая речь из телевизора.
Ларош: Она еще и в таком характерном хиппи-шрифте.
Jaya: До этого: жёлтая сигнализация. жёлтое подчёркивание песни, жёлтый сигнал "денег нет" в метро, сейчас жёлтый у "ХЛОП!". Может что-то ещё. Хм.
Ларош: Желтые книги по ремонту автомобилей. Желтый ковер. Нет, это нас никуда не приведет.
Jaya: Нет, я именно о словах.
Страницы 73-76
Ларош: Перейдем в закусочную.
Jaya: Маньяна?! Серьёзно?! Её зовут "завтра"/"утро"?!
Ларош: Как мы узнаем на той же странице, у людей с прозвищами в этом городе есть ДРУГИЕ имена.
Jaya: Астероид-Астериос
Ларош: Нет, круче. Падение астероида, вызывающее ДОЖДЬ и перемену всей обстановки на земле, включая уничтожение прежней жизни и начало новой. Ну и сверх того - все смотрят в далекий космос и не замечают того, что у них под носом. Все это как-то очень нарочито, нет?
Jaya: Ну я же говорю: философия для первоклассников.
Ларош: То есть нас ждут две сотни страниц, где он меняет жизнь городка? Я надеюсь, мы все-таки будем заниматься героем.
Jaya: Но: первый кадр со Стивеном, надевшим очки, мне что-то напомнил, не знаю что.
Ларош: Впрочем, хотя сцена "и внезапно он умничает и все слушают" и очень типична, сделана она очень хорошо.
Jaya: Нет-нет, техника, если опустить СИМВОЛИЗМ отличная, не спорю. В смысле техника во всём комиксе.
Ларош: И глава закольцовывается. От комара до мухи.
Страницы 77-84
Jaya: Янус.
Ларош: Я же правильно понимаю, главы с Астериосом и главы, где ведет рассказ его брат, оставшийся на перроне метро, чередуются?
Jaya: Да. Ну то есть там была сцена с братом и кислородным баллоном - но это не про то.
Ну розовый-голубой, да.
Ларош: Розовое и голубое как женское и мужское. О, пожалуйста.
Ларош: Впрочем, во всем остальном крутая страница.
Jaya: Оу. Так вот к чему Франциск.
Ларош:?
Jaya: Сейчас увидишь.
Ларош: Как-то очень буквально получается - вот барышни обращались с ним плохо, и он стал обращаться плохо с барышнями.
Jaya: Сейчас посмотрим на его брак. Я плохая феминистка, раз не кидаюсь на это?
Ларош: А, вижу. Очень милая сцена в лесу зато.
Я только не пойму, какая у них разница в возрасте. Что она есть - понимаю, но на сколько?
Jaya: Ну. Ему тридцать четыре. Ей... двадцать пять-двадцать восемь. Она после grad school.
"Дейзи"
Ларош: Он будет называть ее разными цветами? Это мило.
Он унес ее с собой в виде рубашки? Ну, потом? Вообще, очень хороший у них пока брак. Такой уайльдовский, с постоянной пикировкой.
Страницы 85-87
Ларош: А вот и нож. Вот замечу - и у Астериоса, и у Ханы очень бедная мимика. Но либо у Ханы она беднее, либо Астериосу это просто не мешает.
Jaya: А может это снова манга-влияние. Там ведь без SD с мимикой тоже сложновато бывает.
Цвет шорт у моря).
Ларош: А ты заметила, что цветов и градиентов стало уже очень много?
Jaya: Ага. Но вот того жёлтого в этой части нет. Пока?
Ларош: Видимо, все хорошо. Вот в одну страницу - где береговой песок и нож - вписана вся характеристика обоих героев.
Хорошо это или плохо, когда героя можно символически уместить на пол-страницы?.. А, нет. Это дуализм же. Не знаю, правда, как тут с апполлонизмом и дионисийством - видимо, все не так буквально. Но уже почти сотню страниц автор показывает нам, как мастерски он владеет дуалистическими приемами. Александр Македонский, конечно, герой, но зачем же стулья ломать? В смысле, мы бы и так поняли уже.
Jaya: Там на следующей странице цветом показано, что она - чужеродное создание в его мире, и он делиться пространством не особо настроен.
Страницы 88-92
Jaya: И в то же время: их свидание цветом же обозначено, как "её" территория.
Ларош: Которое свидание? Я еще не дошел?
Jaya: Ужин у него.
Ларош: Да нет, не похоже.
Jaya: ...и мы узнаём, что за кассеты.
Ларош: Да не спеши ты .
Заодно вот и ответ про освоение мужской профессии - просто знания Астериоса представлены в виде книг. А дальше весьма приятный символизм... но нет, штопор - это не тот же нож, который они нашли на берегу.
Jaya: А, кажется, пляж был после, нет?
Ларош: Фабульно - думаю, да.
Jaya: И то, что я говорила про цвет, будет только вот сейчас.
Ларош: Но для читателя-то, в смысле, для меня, связь этих сцен непосредственно. Вот обрати внимание, насколько больше места в его квартире в этой сцене. За счет цвета страницы и раскадровки.
Jaya: И мусора меньше).
Ларош: Я не думаю, что вот эти розовые тона - это "ее" пространство. Это окрашивание его жизни с момента ее прихода. На море, скажем, тоже они.
Jaya: Ну да, а в сцене рассказа о Флоренции - нет.
Ларош: Интересно, что с какого-то момента вокруг него и ее ничего не существует, а потом опять существует.
Jaya: А это к камере, нет?
Jaya: К слову о кассетах. О! О, он эту запись смотрел!
Ларош: Я же говорил, нас ждет обманка.
Jaya: Ага).
То есть можно перелистать и проверить, но, думаю, эту.
Ларош: Я проверил, эту. Вот ты глазастая .
Jaya: Всего минус четыре .
Ларош: Я прозреваю еще хотя бы один возврат к этой сцене.
Страницы 93-96
Ларош: А давно мы должны были заметить, что Астериос - левша? Это, похоже, не было забыто с самого начала
Jaya: Прошу ответить честно: ты заметил, что он - левша?
Хех).
Ларош: До упоминания - нет. Но я в жизни левша, для меня в панельках не было ничего необычного. Даже в тех, которые с POV персонажа.
Jaya: Помню, я читала про плюсы-минусы отзеркаливания манги. И там было про то, что смена ведущих рук у персонажа - это серьёзно. Так вот, я - правша, и я не заметила.
Ларош: Это иногда позволяет заметить отзеркаленные сцены в кино. Р-раз - и герои стали левшами.
Jaya: Ну вот я не настолько глазастая). То есть, если я это замечу, я это потом ВИЖУ, но до того...
А к чему был самолёт на странице с волной?
Ларош: А он и над Парфеноном пролетал.
Пока я думаю:
а) он их просто слышит во сне
б) в конце нам воздастся за нашу наблюдательность
Страницы 97-100
Ларош: Ursula Major. Уровень литерализма приблизился к отметке в один джеффджонс.
Jaya: Диснеевский литерализм).
Ларош: "Почти Близнецы". А я только начал думать, что для американца может значить 22 июня.
Jaya: Ага. Значит мещанский мистицизм. Сколько бархата в этом доме?
Ларош: Заметим, свечка в ванной.
Jaya: Ароматическая небось).
Ларош: И сладкий, сладкий привкус Юга. Вот эта наклеечка на бампере, вот эта гостиная, вообще это все. Вот что я должен был за окном автобуса прочитать. Он на юг поехал.
Jaya: У них вокруг дома потоп).
О! Контраст этого помещения с квартирой Астериоса.
Ларош: Скорее, все-таки контраст мужа и жены.
Jaya: А он же оказывается фальшивым. Контраст мужа и жены то есть. Они из одного социального слоя, просто она с тем самым мещанско-мистическим задвигом.
Ларош: Now you're overthinking it.
Jaya: ХОЧУ И ДЕЛАЮ.
Страницы 101-104
Ларош: И-и мы продолжаем экскурсию по стереотипным образам из американского притчевого кино. Работа с Миллером не прошла незамеченной?
Jaya: Любопытная деталь: на парне ковбойские сапоги. Неожиданная обувь, вот что я хочу сказать. Ага, при этом комическое "shorty" - это ведь из ибоникс, нет?
Ларош: Я даже не знаю, что это.
Jaya: Ну не совсем диалект... но это из лексикона чёрных. Активно используется в рэпе.
А какое у Джексона прозвище?
Ларош: Running Dog.
Jaya: Ронни Дуглас - это музыкант, кстати.
Ларош: Ронни Дуглас?
Jaya: Это я про 'Ronny Doug'. Но да, там про цепную овчарку.
Ларош: Почему он чувствует себя, как ЧЕТВЕРТОЕ колесо?
Jaya: Хмм.
Ларош: В целом - вот с "революционером" - первая скучная сцена, честно говоря. Очень предсказуемая.
Jaya: Ахха. И всемудрый Полип, который таких на своём веку повидал...
Ларош: Ну вот как раз здесь, я полагаю, Полип и читатель смотрят общими глазами. В смысле, для читателя этот парень так же смешон.
Jaya: Мне не особо смешно. Скучно слишком.
Ларош: Самого революционера зовут Джеронимо.
Jaya: Хм. Отсылка? Учитывая, что Урсула решила, что прозвище - это индийское имя?
Ларош: По-моему, у нас развивается паранойя на почве большого ума . В смысле, мне все нравится, но мы начали докапываться к мелочам.
Jaya: Эй! Я в принципе очень negative person!
Страницы 105-110
Ларош: А про мистику ты была права.
Jaya: Перевёрнутый столик).
Ларош: В самом деле все это говорит про ее замороченность на местечковом шаманизме. При этом, если мне не врет склероз, мы нагляделись уже на атрибутику половины племен всей Северной Америки.
Jaya: Ага. Причём рэндомизированную: тут и зодиак, тут и африканские (ну или островные) маски, тут и... ну да.
Ларош: И свеча не для аромата, а для фэн-шуя, оказывается.
Jaya: Одно другому не мешает).
Ларош: Вслед за одним персонажем-карикатурой нам подали другой. This is all like a New Yorker cartoon come to life.
Jaya: Christ, what an asshole!
Следующим предлагаю Томини).
Ларош: А вот такого финала главы я не ждал.
Ну, пока Астериос как раз смотрится неплохим парнем. Я имею в виду, в городке. На фоне таких-то шаржей.
Jaya: Ну не знаю. Он пока никакой. Так, человек-саркастическая ухмылка.
Ларош: А разве не об этом мы мечтаем? Мы, между прочим, тут сидим и серьезно, постранично обсуждаем графический роман. С сарказмом, я замечу. Знаешь, что получится на выходе в тексте? Ухмылка комментирует ухмылку.
Jaya: Я не только саркастическая! Я ещё умная, красивая и добрая!
Ларош: Вот не надо было это говорить через пару минут после того, как мы читали явную желчь насчет "богини в каждой женщине" .
Jaya: О, вот теперь я нахожу поводы для претензий к женским образам!
Ларош: Кстати, при всем при том - только что нам провели два экскурса в приложение взаимоотношений реального и идеального к каждодневной жизни.
Jaya: Но смотри. Все три карикатуры - параноик, коммунист, шаманка - они все в мечтах о чём-то БОЛЬШОМ. При том, что живут в мелком захолустном городишке.
Ларош: А вот параноика я с ними как-то не связал. Хотя он, конечно, о том же, о чем и Богиня - о взаимосвязи космоса и автомастерской.
Jaya: И Астериос. Который жил в большом городе и больших абстракциях и приехал в город маленький, чтобы делать дело совсем точечной важности.
Ларош: И даже, я замечу, бампер с наклейками - христианская рыбка справа, приевшаяся NRAшная шутка слева.
Страницы 111-120
Ларош: Кстати, вот мне и ответ про яблоки. На следующей странице. А взамен яблок - терракотовая армия, "чтоб ты исправил ту и плакал над этой".
Jaya: И вот к слову о жизни героя в больших идеях.
Ларош: И тут комикс берет и сообщает нам, что он в курсе всего, что мы думаем, и думаем мы под его контролем - "Астериос всегда любил метафоры, и чем менее очевидна связь в аналогии, тем ему больше она нравилась".
Jaya: Главная из которых - тот самый дуализм.
...Я не знаю, что значит "призматический"
Ларош: Где ты нашла слово "призматический"?
Jaya: Там где линейный-пластичный, внешний-внутренний...
Ларош: А я не очень понимаю, как его приверженность функционализму и прагматизму приводит к его самоуверенности. С чего бы ему не перепроверять адрес и уверенно куда-то топать? Ну и так далее. Как-то скачок от фактического к эгоцентрическому для меня натянут.
Jaya: Да, есть такое.
Ооокей. Вот. Вот, я увидела повод для феминистического возмущения! Мужчина как холодный (и абстрактный) логик, женщина как "близкое к земле" интуитивно-прагматичное создание.
Ларош: Ну это стереотипно, нет? Скажи "шизоидное и сангвиническое".
Jaya: Ну да, стереотипно! Поэтому я и возмущена! Чувствуешь моё ВОЗМУЩЕНИЕ?!
Ларош: Ну, к чести Маззукелли, не все так буквально. Хана просто обращает внимание на конкретные факты. Она не интуитивна.
Jaya: "Милые цвета"?
Ларош: Хотя, блин, она скульптор-абстракционист.
Jaya: Вот-вот. Я хотела сказать "милые цвета" от человека с высшим художественным образованием? Это та же страница, где он не знает дороги.
Ларош: А. Не "милые цвета", а "хорошая палитра (сочетание цветов)". Ну то есть она просто судит как художник, а не как критик (он, заметь, выносит невероятно высоколобые суждения).
Jaya: Она чувствует животных!
Jaya: Всемирный торговый центр!
Ларош: Это было ожидаемо. Как и то, что панелька будет "откликаться" на прежние панельки про преподавание.
Ну вот дальше "волшебный алкоголик", пока не имеющий имени в комиксе, проливает бальзам на твою душу, полагаю.
Страницы 121-128
Ларош: О, а вот и вешание абажура.
Jaya: Крайние фигуры "градиента" - он и его брат на странице с их (не) рождением.
Ларош: "Такое упрощение лучше всего годится для детских книжек и комиксов".
Важно ли то, когда Астериос курит, а когда нет, кстати?
Jaya: Для времени возможно. Они с Ханой разошлись после того, как он завязал.
Ларош: Это понятно. Я в контексте Астериоса и его брата, скажем. Мне не хочется перелистывать все главы "прошлого" и смотреть, где он курит, а где нет. Совершенно точно он не курит, когда преподает.
И мы снова возвращаемся в его квартиру "раньше". Ну вот мы и до объяснения камер добрались.
Jaya: О, и "я не могу представить, чтобы мне захотелось их посмотреть".
Ларош: И когда она подчиняется эмоциям, она "вылетает" из реального мира в мир чистых концепций и выдергивает его туда за собой. А потом он своей историей возвращает ее обратно.
Jaya: Overthinking it). Мне это кажется простой визуальной демонстрацией (не)понимания.
Ларош: Молния. Нельзя не отметить.
Jaya: Оу. Они на кровати: близнецы. В смысле это - один из вариантов внутриутробного расположения близнецов.
Ларош: Ну и инь-янь, конечно. Как же про женское и мужское и без того, чтобы пара просимволизировала инь-янь.
Из мелочей: у него установлена видеокамера в той комнате, где он хранит видеокассеты. Я правильно понимаю, что у него две ванных комнаты в квартире с одной спальней?
Jaya: Да, причём именно ванных комнаты, с ваннами.
Страницы 129-142
Ларош: Мне кажется, или желтого в сценах в "настоящем" становится больше? Что во сне его много, это понятно.
Jaya: Да, есть такое. Но в "настоящем" это чуть более мягкий жёлтый, кажется.
А в форме Стифф заслуживает контур.
Ларош: И сразу после того, как нам напомнят, с чего все началось, пожарными машинами, мы получаем развернутую карикатуру на американскую жизнь. Причем комментарий ей как будто бы предшествует. И даже непонятно, где Маззукелли говорит то, что думает, а где - пародирует убеждения "духовных" людей.
Jaya: А вот кстати. Урсула выходит интересным персонажем. То есть она вроде как глупая самоуверенная баба с забитой головой, но при этом выдаёт вещи... имеющие отношение к истине.
Ларош: Нельзя не обратить внимания на звук, с которым бегут футболисты.
Jaya: Вообще этот парад на грани прайд-парада получается.
Ларош: Маззукелли, кстати, левый или правый? Потому что нам же показали уже двух стереотипных левых - слишком молодой для того, чтобы его взгляды были ценны, революционер (с джентльменским набором из Мао, Че и косяка) и духовная дама, вполне здравые суждения которой стоят на базисе из абсолютно ахового мистицизма.
Jaya: Гугл не знает ответа, значит скорее всего правый. Но смотри, парад поцтреотов там явно пародийный. Совсем правые к таким вещам чувствительны, нет?
Ларош: Как говорили мне давеча, десять лет назад Обама бы со своей программой выглядел умеренным консерватором.
Маззукелли явно не религиозен.
Страницы 143-151
Ларош: А там, кстати, подоспел новый момент для твоего гнева.
Jaya: Удушение или раньше?
Ларош: Удушение, да.
Jaya: Так это символизм же. Ей с ним плохо. Он душит её своим миром. То же, что было в рассказе про Флоренцию.
Ларош: И она ИЗВИНЯЕТСЯ.
Хотя я бы не сказал, что где-то до этого были признаки, указывающие, что это отношения с его абсолютным доминированием.
Jaya: Вот кстати. Я понимаю, что она свалит, но пока она сильно смахивает на стереотип расистский.
Ларош: Апофеоз нашей охоты за цветом - полосатое кресло. Я считаю, тема закрыта .
Jaya: Их свитера).
Что мы там говорили про доминирование? Тут скорее так: он съедает её мир потому, что у него такой характер, а у неё характер таков, что она не способна его затормозить.
Ларош: Ага. Спотлайт с нее съезжает, когда он начинает говорить, но она привычна всю жизнь жить не в спотлайте, а рядом с ним.
Jaya: Ну да.
Ларош: Впрочем, нам только что показали селедку. То есть мы, возможно, заблуждаемся.
Jaya: )))
Розовая - почти красная?
Ларош: Еще одна заметка про сквозные знаки - молоко.
Ну и я чувствую дежурную необходимость отметить, что страницы Маззукелли строит мастерски. Полипа можно сохранить, как учебник.
Jaya: В этом есть что-то... клиническое (как это по-русски?!?!), нет?
Ларош:?
Jaya: Ну. Может я просто настроена на разбор, но это несколько... холодно механистично. Хочется сказать "мастерская работа".
Ларош: Не более, чем "Хранители", скажем.
Jaya: Ну не знаю. В "Хранителях" сюжет был поживее и персонажи... не то чтобы симпатичнее (full disclosure: мой любимый персонаж - Ози), но интереснее.
Ларош: Опять же, если верна твоя теория о том, что на Маззукелли серьезно повлиял Миллер, то все объяснимо - Миллер очень много внимания уделяет формальной стороне, строению панелей и страницы.
Jaya: Но Миллер в итоге пришёл к тому, что рассказывает истории о карикатурах.
Ларош: И кстати, ты не устаешь обычно от того, как много американцы пишут и снимают про подковерный фрейдизм? Ступить некуда в историях, повсюду у них семейные отношения, семейные мотивации, тут mommy complex, там daddy issues.
Jaya: Это всё национальное пристрастие к психоанализу). Но да, есть немного. Только мне кажется, тут ещё надо иметь в виду традиции медиума. То есть: у героя всегда проблемы с родителями/родительскими фигурами. Отсутствие, сложные отношения... обычный набор приключенческой литературы для молодняка.
Ларош: Астериос намеренно в сценах прошлого высказывает свои идеи в таком карикатурном духе? В смысле, зачем для его тирад в присутствии жены подбирать такие тривиальные темы? Его фрейдистская схема, скажем, куда интереснее.
Jaya: Фрейдистская? А где там про влечение к матери?
Ларош: Фрейдистская не в смысле эдипова комплекса, а в смысле там же все про взаимоотношения эго и супер-эго, нет?
Jaya: А где Ид? Или триединство для слабаков, только дуализм, только хардкор?
И в разговоре о религии тоже не видишь противопоставления, основанного на гендерных стереотипах?
Ларош: Ну оно такое же, как и раньше.
Jaya: Три вещи, которые ты возьмёшь с собой - он задумался.
Ларош: По-моему, он даже не стал думать. Он как раз отвечает тебе на вопрос о том, где Ид в схеме - он не думает триадами .
Jaya: Ну так это тогда не фрейдизм.
Ларош: Нет, он не будет называть ее разными цветами. Он будет называть ее Дейзи.
Jaya: Он выбрал ей новое имя! Не соответствующее её этнической принадлежности!
Ларош: А вот сцена в машине мне кажется совершенно пустой. Ну окей, пошутили. Ну и что?
Jaya: Может быть идея в том, что ей страшно, а он отшучивается и она, чтобы (по привычке) скрыть свои чувства подстраивается под него шуткой?
А я вот что хочу узнать: Альцгеймер? Они пару страниц назад сказали, что у его отца был инсульт. Это... очень разные вещи.
Ларош: Я так понимаю, это она к примеру.
Jaya: Ну ладно, допустим.
Продолжение следует.
Для тех, кто неожиданно заинтересовался: комикс, ну конечно же, можно скачать.