Продолжение комментариев, сделанных Jaya и Ларошем в течение долгого и упорного чтения Asterios Polyp Дэвида Маззукелли.
Начало здесь.
Часть вторая - страницы со сто шестьдесят первой по последнюю
Часть вторая - страницы со сто шестьдесят первой по последнюю:Страницы 161-166
Ларош: Мне вот стыдно быть необразованным, но что пародирует логотип на футболке. Ну, кулак - от анархистов. Но разве нигде не было кулака со стрелами или, не знаю, колосьями, зажатыми в нем?
Jaya: Картинка там, сходу.
Ларош: Да, вероятно.
Что-то мне подсказывает, что эта "монетка" с логотипом группы еще выстрелит, как чеховское ружье. В части "свобода/ответственность", конечно. То, что на псевдо-монетке написано почти то же, что на долларе - это, конечно, шутка на один раз.
И вот пожалуйста, да. Ты предрекала, и вот оно. В смысле, он одет в цветовую гамму городка, он уже иначе держится, а семья Большого приняла его в себя.
Jaya: Ещё он понимает, что они - интересные люди, а не примитивные жители захолустья.
Машина с солнечными батареями. Скрытые глубины карикатурных жителей городка?
Ларош: Нет, Кадиллак - это про то, что надо полагаться только на себя и при этом про зависимость от глобальных процессов.
Jaya: Как насчёт "и". Он и про то, и про это.
Ларош: Черт, я же не люблю, когда кто-то так сильно разжевывает смыслы в художественной литературе .
С другой стороны, сам такое читать я люблю, so what the hell.
Страницы 167-170
Ларош: Более того, даже часы на комоде - это литерализм. Про большой резонанс маленьких событий.
Вот обрати внимание, что такое американский подход к литературному ремеслу - у него все детальки складываются одна к одной и работают на центральную идею. Британцы в этом отношении куда более расслабленны и иррациональны. Поэтому у Маззукелли ты читаешь полторы сотни страниц, где почти ничего не произошло, а Мур/Эллис/Гейман/лишнее вычеркнуть/недостающее вписать махнет - концепция, отмахнется - переулочек, то есть опять концепция.
Jaya: Да, пожалуй. Но где дуализм. Странно, но я начала скучать по дуализму. Или мы посчитаем две стороны "монетки"?
Ларош: Да там был тебе, пожалуйста, и дуализм - молодая пара, которая еще не покрыла разрыв между социально-политическим и бытовым, и пара постарше, которая нашла гармонию. Ну то есть вот Джеронимо дурно отреагировал бы на то, что он милый, а Урсула запросто может ругать тот же парад, на котором ждет появления мужа и сына.
Jaya: На самом деле я ничего не имею против жёсткой продуманной конструкции. Но просто... скажем так в этом случае горе лучше не рождать мышь, понимаешь, о чём я?
Ларош: Напротив, такая жесткая конструкция может надежно поддерживать в остальном простую и прямолинейную историю.
Jaya: Ну может быть. Но мне мало простой и прямолинейной. То есть "всё это ради ЭТОГО"? Конструкции тогда надо быть поинтереснее, а не просто "мастерски сделано".
Ларош: Ну вот я уже упоминал "Черную дыру". Там же примерно то же самое.
Jaya: Там хоть сам сюжет интереснее. События сами по себе держат внимание гораздо эффективнее.
Ларош: А, и пожалуйста тебе дуализм в часах - там камертонная вилка колеблется между двумя, буквально, ПОЛЮСАМИ, и это колебание порождает движение и "жизнь".
Jaya: И он отдаёт часы.
Ларош: Остались нож и бумажник, я переживаю. Зажигалка была от отца, часы - из детства. Ну, нож будет про Хану, а бумажник?..
Jaya: А бумажник - не одна из трёх вещей.
Ларош: Почему трех?
Jaya: Хана сказала трёх. И он брал часы, нож и зажигалку, нет? Бумажник... просто был.
Ларош: Ну увидим. Но в ванной он отчетливо выкладывает перед собой три вещи.
Страницы 171-174
Ларош: И поаплодируем дорожной рекламе "Дитко". Или я обгоняю?
Jaya: Слегка).
Ларош: Вообще, эпизоды в комиксе построены, как в учебниках про сериалы - "А чтобы зритель чувствовал, что не зря тратит время, научите его чему-нибудь необременительному, о чем можно будет рассказать у кулера".
Jaya: Дитко, да.
Ларош: Так, она до комплекта еще и еврейка? Ну, чтобы усугубить все остальное, она еще и происходит из традиционной семьи, от духовного наследия которой она отказалась?
Jaya: А интересно ведь выходит. То есть это получается всерьёз любопытный характер, хоть и "с придурью". Немного традиционно-"интересный", но всё-таки.
Ларош: И вот мне нравится, как очень буднично нам выдается важный плот-поинт и вслед за ним - напоминается про Игнацио, о котором мы изрядное время уже не вспоминали.
Jaya: А кстати про Игнацио. Смотри что выходит: Он "исчезает", когда есть Хана... и в этом маленьком городке, где все эти люди, его тоже нет. Что-то там про настоящее общение и прочее.
Ларош: Похоже, Урсулу мы изначально недооценили. Через нее продолжает выдаваться важный сюжетный комментарий. Вот это "Мы все оказались здесь по своей воле" - это ж-ж-ж неспроста. Я не слишком банальные вещи говорю?
Jaya: Да нет, отнюдь.
Ларош: Вот в момент, когда нам предлагают предположить, что Астериос мог ПРИДУМАТЬ Игнацио, я не могу не вспомнить опять "Gingerbread girl", где точно так же окружающие героиню персонажи ставят под сомнение существование ее придуманного близнеца. Но Астериос, конечно, был раньше.
Jaya: Надо мне, похоже, прочитать.
Ларош: Ну, там Пол Тобин и Корнелл, тоже весь шик и блеск .
Страницы 175-180
Ларош: Первый разворот в комиксе, кстати. И по-моему, он ровно посередине. И скажи мне, что не только я искал на небе самолет "на всякий случай".
Jaya: Только ты).
Бьющий в лоб дуализм снова с нами!
Ларош: Бьющий в лоб дуализм - это ты про "дыру", астероид, жизнь до и жизнь после (и динозавров) или про что-то еще?
Jaya: Мужчины-женщины. 50/50.
Ларош: Слушай, тут же явно проскакивает "Белая богиня" понемножку, или нет? Ну, опорный викканский текст. Модный в шестидесятые.
Jaya: Немного есть. Но так... слегка. В рамках общих мистических настроений.
Ларош: Надо заметить, все аргументы против дуализма, кроме того, что выдвинул безымянный парень в баре, воды не держат.
Jaya: Ну вот Урсула выдаёт, по-моему, достойный. Хотя он, конечно не является аргументом против.
Ларош: Про четыре пола?
Jaya: Ну да. И особый статус "двуполых".
Ларош: Это не будет аргументом против дуалистической природы. Ну потому что когда мы говорим "есть такие Б, которые формально точно Б, но очень похожи на А", мы используем тот же дуалистический аппарат, просто накладываем его дважды.
Jaya: Я скорее обратила внимание на её слова про искусственность человеческих конструкций.
Ларош: К тому же, AFAIR, в отношении индейских "дважды живущих" данное описание - очень грубое и отдающее подгонометрией отношение.
Jaya: Ну вот это от персонажа вполне ожидаемо (об авторе будем думать хорошо).
Ларош: Я не нахожу объяснения второй мамаше с сыном.
Jaya: В каком смысле?
Ларош: Ну, зачем они.
Ларош: В комиксе, где все детальки укладываются в генеральную линию партии, начинаешь с подозрением следить за всем, что не укладывается.
Jaya: Антикурильщица она. Смотри на футболку.
Ларош: Это я вижу, мне этого мало. Где СИМВОЛИЗМ?
Jaya: Ну ээээ... Она такая же мама с мелким сыном, как и Урсула, только они очень разные?
Обрати внимание на то, как слова Урсулы про "они изобретают слова" перекликаются с разговором Астериуса и Ханы про ложь.
Ларош: Интересно, что Урсуле он не возражает ничего. Ну, о природе языка.
Jaya: Двусмысленный диалог: "Ты пытаешься убежать - не пора ли нам возвращаться?"
Ларош: А как по мне, так совершенно типичная сцена. Ну, прям голливуд-голливуд. Там всегда тоже обрыв, вот этот полуоборот...
Jaya: Да я не спорю. Но автор уже не раз показал нам, что он не считает себя выше болезненно-буквальных избитых приёмов.
Ларош: Вот кстати не "Не пора ли нам возвращаться?", а "Не пора ли нам думать о том, чтобы вернуться".
Страницы 181-189
Ларош: Возвращаемся на кампус, и нас ждет предсказуемый момент (надо было мне напророчить его вслух) - новая работа Полипа вдохновлена его женой и не удивлюсь, если использует ее идеи. А новая работа нашего героя, ни много ни мало, "Основы творения".
Jaya: Иииии сходу удар по эго с неожиданной стороны.
Ларош: Хороший ход, да.
Ларош: А кого он пародирует? В смысле, Илиум.
Jaya: Афиши, ну тут, конечно, наверняка какие-нибудь пародии, пытаться распознать которые мне лень.
Ларош: Я про саму фигуру.
Jaya: Не, сходу не находится. Илиум то есть.
Ларош: Не могу не отметить, что к классицизму Полипа и романтизму Ханы пришел постмодернизм. Полный, так сказать, постмодернизм.
Jaya: Ну, она была не то чтобы жёстким приверженцем романтизма, нет?
Ларош: Ну есть такая теория, ты знаешь, наверное. Про чередование формализованных "сухих" подходов к искусству, и чувственных "диких".
Jaya: Да, конечно же.
Ларош: Я бы даже, в свете романа, сказал дорических и ионических концепций. Ну так вот "дикие" периоды как раз сильно отличаются друг от друга - маньеризм, романтизм, даже модернизм в какой-то степени. И в этом отношении Астериос и Хана составляют необходимую дуаль.
Jaya: Но разве она "дикая"? В смысле она сама?
Ларош: Вот там как раз Илиум входит в ее мастерскую. Посмотри на ее работы. А потом вспомни, какие были у Полипа чертежи.
Jaya: Хотя тут может быть как раз двойное противопроставление. Астериус с его выпендрёжем и шутками про пенисы делает стройно-парные конструкции, а тихая Хана выдаёт... это.
Ларош: Ну и Илиум, рекомбинатор. Хотя он, конечно, чистая пародия, а не персонаж. Но зато он напомнил мне, что я где-то слышал, будто "Астериос Полип" - это об Орфее и Эвридике. Сейчас, чуть-чуть за середину романа, это кажется маловероятным, но может быть же.
Jaya: Да-да, я тоже слышала!
Ларош: Заметь, что Илиум говорит большими словами. Чего Астериос не любит.
Jaya: А Игнацио, кстати, к ним склонен.
Ларош: ...и на последней панельке она стоит в той же позе, что и в своей биографии - возле спотлайта.
Jaya: И оуууу... Отсутствие ответа - ответ, да.
Ларош: Ну, ты можешь называть человека шовинистом только тогда, когда он неправ, ага .
Jaya: То есть предсказуемо, вплоть до того, что случайный выпендрёжник попал в место, о котором вроде любящий муж не подозревал.
Ларош: Я полагаю, любящий муж, с его-то отношением к вещам (и будучи единственным ребенком в крепкой семье) просто не понял бы, о чем речь. То есть она с ним, возможно, и говорила. Но он понимает "abuse of a child" более буквально. Илиум ведь тоже в целом намекает понятно на что. Очень характерная конструкция - "trusted family member".
Jaya: Ну да. Мало того, Хана - во многом стереотипная картинка (один из вариантов) жертвы.
Ларош: Розовый преобразуется в красный. Этот цвет приносит Илиум - он обозначает осень. Затем он проявляется раз от раза, потом Илиум - это важно, Илиум - находит его в ее работах, тогда как со стороны он почти незаметен. А потом она пишет уже одной красной краской.
Страницы 190-194
Jaya: Кот бросается на Илиума так же, как бросался на Астериоса.
Ларош: Он на всех по очереди бросается на этом развороте.
Мне при этом очень нравится, как они разговаривают с Астериосом в "семейных" сценах. Такой, знаешь, милый ситкомовый треп. Когда он ворчит, а она его дразнит.
Jaya: I'd like to know more about your hirsute pussy.
Ларош: Я вот что хочу узнать. Вот в предыдущей сцене - какая-то другая квартира. Явно в Итаке.
Jaya: А это, кажется, студия Ханы. Нам же раньше сказали, что он её снимает, помнишь, когда он увидел её работы и начал гнать про свой любимый дуализм.
Ларош: А квартира Астериоса - в Нью-Йорке?
Jaya: Да, думаю да, в Нью-Йорке.
Ларош: А познакомились они ведь в Итаке? Так, мне надо перелистать.
Jaya: Да, на профессорской вечеринке.
Ларош: А, правильно. Живет он на Манхэттене. А большую часть времени проводит в Итаке. Куда они ездят на машине. Все, сошлось.
Jaya: Я прошу ещё раз обратить внимание на hirsute pussy.
Ларош: Вы хотите об этом поговорить?
Jaya: Да не, ну там всё очевидно, конечно же).
Ларош: Вот любопытно - на самом деле сцену "ужин в Нью-Йорке" и сцену "он показывает ей камеры" разделяет, ну, ровно одна ночь. Но механически они разделены примерно полутора дюжинами разворотов, включающими важный кусок истории в маленьком городе и большое (из нескольких смысловых частей) рассуждение Игнацио, так что я эти сцены воспринял совершенно раздельно.
Jaya: Не, у меня щёлкнуло.
Ларош: Вообще, вероятно, Маззукелли сознательно весь роман искажает темп, то сжимая, то растягивая, чтобы появилось ощущение воспоминания.
Я хочу в традиционный пандан тебе отметить, что за такие вещи, как говорит Илиум, a decent man (а Астериос явно в этом ключе воспитан) выставил бы его из дома.
Jaya: На такие вещи, как он говорит, женщина, не склонная к бытию хорошей девочкой при любых обстоятельствах и не заинтересованная в продолжении знакомства в этом ключе, тоже отреагировала бы довольно однозначно.
А вот кстати. Астериос называет её Ханой, когда волнуется (злится?).
О чёрт. Киска сдохнет, да? То есть там начальная виньетка как бы намекала, но сейчас я в общем уверена.
Ларош: Мне нравится, какие вещи он воображает. То есть он не допускает мысли, что Илиум ее очаровал - он боится, что она попадет под грузовик .
Jaya: Да-да-да. Хм, мысль: при всей болтовне про пенисы, Астериос обладает довольно "чистым" мозгом. В смысле его ум не идёт по этой колее.
Ларош: А что он просто любит жену, ты предположить не можешь?
Jaya: А я это соотношу с отсутствием реакции на Илиума и с тем, что у него abuse не "щёлкнуло".
Страницы 195-198
Ларош: Нет, выражение лица у него в сцене с Илиумом отлично меняется. В чем-то даже комично.
Jaya: Но не более того.
Ларош: Притом, что там композиционно Илиум вытесняет его из кадра постепенно.
Jaya: Между делом недошутка: "что есть противоположность любви? - Ваш счёт, сэр!"
Ларош: Ну почему же, вполне себе шутка.
Вот мне повторяющийся ход с очками кажется излишне комическим для ситуаций, где он используется. Еще одно ружье, которое я мысленно вешаю на стену. С двухсотдвадцатой примерно страницы я буду ждать, когда они начнут стрелять.
Jaya: Блажен, кто верует...
Ларош: Откуда фраза, с которой начинается сцена в танцзале?
Jaya: По-моему уже отовсюду.
Страницы 199-204
Ларош: Точно так же мне кажется, что вот такое окошко и стол перед ним - тоже постоянно использующийся ракурс - он тоже первоначально откуда-то.
Jaya: Может быть, но я думаю, что сейчас уже не цитирую изначальный источник а (с иронией, куда сейчас без неё) воспроизводят признанное клише.
Самолётик!
Ларош: И кстати, я правильно понимаю, что среди обещпопулярных комиксов про архитектуру есть ровно два - этот и, complimentary reference, тот про Бэтмэна, который сделал сам Чип Кидд?
Jaya: Общепопулярных, кажется, да. О, есть Мистер Икс. Но он про город, а не про архитектуру.
Так. Что мы имеем: "вина выжившего" Астериоса про то, что возможно Игнацио жил бы жизнь не идентичную его жизни, а лучше. Он не просто забрал чужую жизнь, а бездарно её растратил.
Ларош: В сновидениях Астериос постепенно, э-э, раздевается. Или по крайности выглядит все больше как синий воротничок.
Jaya: А Игнацио наоборот).
Ларош: ...потому что в зажигалке Астериоса больше нет газа.
Страницы 205-212
Jaya: Так, там дальше хорошо. Номер раз: мы научились не выделываться. Номер два: первое реально построенное строение. Номер три: птица (птицы были на станции метро в Нью-Йорке), муха, яблоко.
Ларош: Он не просто так научился не выделываться - Стифф повторяет слова самого Астериоса из начала комикса, когда тот советовал студентам не выделываться. Про окна на стене, помнишь?
Jaya: Конечно помню, мне это пришло в голову, но я не написала. Правда.
Ларош: Надо писать . Мы здесь для чего сидим? Чтоб писать . Я бы, может, и не заметил.
Jaya: Да лааадно.
Ларош: Возвращаемся к разговору о трудотерапии.
Jaya: И реинкарнации.
Ларош: И заметь, все стало очень желтое.
Jaya: Да-да. Но это всё равно не тот жёлтый, что в его снах.
Ларош: И в противовес разговору о бегстве и возвращении на фоне природного творения (ямы) - разговор о самовоссоздании и личной истории на фоне творения рукотворного.
Ну, что тюльпаны совпадают по цвету с символическим цветом Ханы, это не сюрприз. А вот что интересно: Daisy - это маргаритка. Маргаритка - это, гм, астровое. И подсолнух, который мы видим в конце сцены - тоже астровое. И одуванчик, впрочем, тоже. Это же сознательная перекличка or am I overthinking again?
Jaya: Вот не знаю, честно. Возможно.
Страницы 213-216
Jaya: Студент, понявший её идею одет в ярко-голубой свитер.
Ларош: А с каких пор она преподает? Это уже было?
Jaya: Ну как. Они познакомились на её первой профессорской вечеринке. Она была новым преподавателем.
Ларош: Да, но мы ведь не видели ее в этой роли, верно?
Jaya: А, в этом смысле да, это первый раз.
Ларош: Это всплывает только когда вокруг Ханы начинают наматываться смыслы, отличающие ее от Астериоса. До этого, в начале, подбирались смыслы, связывающие ее с Астериосом. Я предположу, что "откат" начался после разворота с ямой.
Jaya: "Откат"?
Ларош: Ну, некое обратное движение. Илиум, скажем, отделение Ханы от Астериоса в сценах, не касающихся ее детства.
Jaya: А, поняла.
Ларош: Маззукелли потрясающе выкручивается каждый раз, когда, казалось бы, надо рисовать Астериоса в три четверти . И рисует его так только в тех сценах, где он "схематический".
Jaya: Заметь: она краснеет от его похвалы. Хотя казалось бы.
Ларош: Да нет, не казалось бы. Он же все еще для нее самая важная фигура.
Jaya: Я про их отношения. Они знакомы несколько лет. Женаты. И она краснеет, когда он буквально парой слов ("хороший урок"!) хвалит то, что она делает.
Страницы 217-220
Ларош: Квартира моей мечты.
Jaya: Ты тоже изобретёшь название для своего "стиля жизни"?
Ларош: Зачем, если Кухутек его уже изобрел. Правда, я не понимаю, что в нем, собственно, буржуазного.
Jaya: Я непретенциозна, мой стиль жизни называется «АААА, ЧТО ЭТО ЗА ПОМОЙКА?!?!»
Ларош: И здесь очки.
А вот прочитать СИМВОЛИЗМ в том, что Кухутек говорит о нотах, я не могу.
Jaya: Ну, я могу предположить, что речь идёт о том, как со временем обращаются в литературе и, да в комиксах: за два кадра могут пройти три секунды, а могут - несколько лет и всё такое.
Ларош: Нет, я о предыдущей странице.
Jaya: Ну, тут самое простое: интерпретация историй с несколькими смыслами сразу.
Ларош: ...и, стало быть, сходимость музыкальных ладов - это схождение всех сюжетных линий в одну точку.
Jaya: Да-да-да.
Ларош: Это, знаете, полтора джеффджонса литерализма.
Jaya: О! Хорошая шкала!
Ларош: Я ее уже второй раз за сегодня использую .
Jaya: Мы с другим человеком плохие фильмы измеряем в сакерпанчах, литерализм теперь будет измеряться в джеффджонсах!
Ларош: Плохие фильмы надо мерять в милликомнатах. Или в миллиэдвудах, нет?
Jaya: Не, это для малобюджеток. Сакерпанч - единица измерения для блокбастеров и претендующих.
Ларош: И кстати сцена предлагает, наконец, толковый аргумент против Полиповского дуализма.
Страницы 221-223
Ларош: При всем арсенале выразительных средств, по котором Маззукелли проводит нас за роман, наложение панелей с прозрачностью он использует первый раз.
Jaya: Какой молодец! Две трети комикса, а ему ещё есть, чем нас удивить!
Ларош: Stop being so sarcastic. He's actually really good.
Jaya: Я не спорю, просто оно так быстро не выключается).
Ларош: Это работает в пользу моей мысли о том, что здесь против концепций Полипа в первый раз выступает что-то столь же цельное. И значит, мне не показалось, что квартира композитора - отражение квартиры Полипа из пролога.
Обрати внимание и на то, как перемешиваются здесь голубое и розове. Это тоже, кажется, в первый раз.
Jaya: Ну и вот тебе СИМВОЛИЗМ: один о высоких материях, другой - о жрачке.
Ларош: И вот в конце сцены становится заметно, что Астериос таки мудак уже. То есть вот еще в ходе спора можно поверить, что у него просто такие замашки в диалоге. Но в конце он ведь заметно неуместен - и так же "выключен" из сцены, как и Вилли, и тоже в закрытой позе.
Jaya: О, а мы сказали, что наложение панелей перекликается с тем, что Кухутек говорит о структуре музыкальной композиции?
Ларош: Но гармонии в результате не выходит.
Jaya: И ну да, то, каким образом наложены панели, тоже важно. Смотри: панель с Ханой наложена только на Кухутека, а Астериус с Вилли наложены ещё и друг на друга. Что подтверждает твои слова об их схожести.
Ларош: Панели начинают заслонять друг друга. И на следующей странице Хана тоже присутствует как бы везде. Из-за этого автору приходится идти на довольно комичный эффект "януса" вверху, и вот уж он-то явно не отсылка.
Jaya: Да уж.
Но следующая страница возвращает нас к приёмам простым и эффективным, так что можно слегка расслабиться.
Страницы 224-229
Ларош: Вот еще один ранее незамеченный литерализм - отношения героев отражаются во временах года. Наступает осень, потом зима, по мере того, как Хана охладевает.
Я ожидал, кстати, что Илиум наконец будет наказан. Видимо, придется ждать еще, второй акт - не место .
Ну и он, конечно, говорит о себе в будущем. Остановите меня, если я уже просто проговариваю всем видимый сюжет .
Jaya: Нет, я сейчас любуюсь созданным точкой обзора и распределением предметов рассечением кадра, где он курит, напополам. И, конечно же, они стоят спиной друг к другу.
Ларош: Между прочим, мы впервые видим ту стену, к которой она стоит лицом.
Jaya: Четвёртую стену?)
Ларош: Третью, увы. Четвертая будет та, что напротив окон, и ее мы не видали вовсе. Ну, кроме как на плане квартиры. А еще я замечу, что в этой сцене присутствуют все цветы, которые мы увидим в прологе, и тюльпаны, на месте которых будут бутылка и стакан.
Вообще, мне опять кажется неоправданным скачок. Он как-то очень резко с ней себя ведет, ничто не предвещало.
Jaya: Может быть накопилось? То есть его Вилли и иже с ним дофрустрировали? Притом что, если что: козлина он, конечно.
Ларош: Кстати. На следующей странице она становится более реальной, он - более схематичным. Что настолько сильно раньше не было заметно, хотя этот прием мы уже видели.
Jaya: Да, её мягкая штриховка гораздо более явно создаёт объём.
Ларош: А, ну и с зачеркнутыми ответами прекрасно.
И вот Хана начинает высказываться о своей семейной истории. И таки да, он ее не понимает. И судя по всему, они в самом деле не разговаривали о ее прошлом. И неожиданный финал сцены. Реально неожиданный.
Jaya: Я пытаюсь найти, где она говорит о семейной истории!
Ларош: Когда она высказывается ему о том, что таланты человека могут быть не всегда заметны, а он не понимает.
Jaya: А, в этом смысле семейной истории.
Ларош: И в этой сцене он же натурально мудак без оправдания.
Jaya: Ну да, я вижу, что понимания у них нет. Рисунком вижу - в конце они остаются каждый в своей технике.
Страницы 230-243
Ларош: Я жду тебя в конце сиквенса про тысячу бытовых мелочей.
Jaya: Я его просмотрела. Он милый, уместный, понятный, вызывает дежавю.
Ларош: ...и эти двенадцать страниц, леди и джентельмены - то, что умеют делать только комиксы.
Jaya: "Всё про Хану, милое и трогательное тем, что про неё".
Ларош: Slice of life - всегда довольно милые сиквенсы.
Плюс нам напоминают про ОДНУ панельку из второй примерно главы. Про ботинки.
Jaya: Ну да-да, идеальная обувь, "брать будете").
Ларош: Вот по средней линии двигалась "сюжетно-важная" часть. А есть ли логика в том, как расположены изображения на остальной части разворотов?
Jaya: Средней линии?
Ларош: Вдоль нескольких разворотов по средней части (горизонтально) листов идет история про ватную палочку. Причем объем негативного пространства на странице отражает уровень волнения Ханы - а потом разрешается в повтор страницы об одиночестве Астериоса. И эти панельки все - в голубом, а остальное - в "ее" розовом.
Jaya: А, поняла. Выделение цветом опять же.
Страницы 244-253
Jaya: А вот нам и Орфей.
Ларош: А "Орфей", кстати - это, в числе прочего, движение в мир "ее" рисовки. Только в самом темном из используемых цветов.
Jaya: Что соответствует идее "подземного мира". И подземки.
Я бы сказала, что там мы уходим в почти литографию.
Ларош: И корректным словом для описания того, насколько хорошо Маззукелли здесь рисует, будет слово "bitchin'". No pun intended, я цитирую Шелдона Купера .
Jaya: А вот и огонь.
Ларош: Так, мне стыдно.
Jaya:?
Ларош: Соотнести фигуры в подземном мире с фигурами в метро я могу. А с мифом - сходу нет. Пора его открыть.
Jaya: Там вроде нет чётких фигур, в мифе. Если мы говорим именно о мифе, а не об интерпретациях.
Ларош: Мне казалось, там как минимум должна быть его мать. И Маззукелли явно на что-то опирается.
Jaya: Его мать - муза, нет? То есть там её по определению быть не могло. А кстати: музы - это тусовка Аполлона.
Ларош: Меня, признаться, заинтересовали первые две фигуры, которые отвратительные. Дальше-то все примерно понятно. Ну да бог с ними, кто-нибудь прочтет и объяснит.
Jaya: Ну там опера есть. Может оттуда?
Ларош: Я пролистал, вроде нет.
Jaya: Ждём помощи зала, короче). Или в аннотациях найдём).
Вилли ставил свой спектакль "под землёй". Астериос тут тоже приходит под землю, но там он находит традиционный концертный зал.
Ларош: С двумя входами, и мы НЕ ЗНАЕМ, в какой из них он вошел.
Страницы 254-265
Jaya: Любопытен Вилли как Аид. И о! О! Змея была на платформе Стиффа.
Но продолжая про Вилли - говорят о том, что миф об Орфее и Эвридике перекликается с мифом об Аиде и Персефоне. Персефону Аид похитил потому, что он её хотел.
Ларош: Что в нашем случае будет змеей, отравившей Эвридику?
Jaya: Змей. Ревность?
Ларош: ...и дальше гарантированные полтора джеффджонса литерализма - Хана/Эвридика является нам в свете софита. А на левой руке нашего героя нет кольца в этой сцене.
Jaya: Его лицо весь комикс рисуется в общем-то маской, и тут нам это прямо показывают.
Ларош: Ну, про то, что фиолетовый цвет возвращается на свою функцию из пролога, не будем отдельно.
Интересная, кстати, трактовка того, как Орфей оборачивается и теряет Эвридику. Я бы сказал, свежая. А в конце сцены мы видим, наконец, Астериоса в три четверти поворота. Или я обгоняю опять?
Jaya: Нет-нет, нормально. Цветы, конечно же.
Ларош: Только уже какие угодно, включая, кажется, орхидеи.
Jaya: Ну да. Хана, похоже, просто "цветок", а не какой-то особенный.
Ларош: А огонь возвращается в картинку впервые?
Jaya: Именно огонь, кажется, да. И снова полностью жёлтая/оранжевая панель. И молния.
Ларош: И сразу после них мы выныриваем в прежнюю технику рисовки, которая теперь кажется чужой и приземленной.
Jaya: У меня немного не такое впечатление. Там нам автор выдавал эпик из метафор (любопытно, что в нём Хана была самым визуально плоским персонажем). Здесь снова жизнь. Чужеродности нет, есть ощущение... возвращения на круги своя что ли.
Ларош: Хана и Вилли были примерно одинаковы. Их техника изображения не отличалась. И знаешь, почему?
Jaya: Ну скажи, скажи). А я скажу, что Вилли более сливался с фоном цветом.
Ларош: What if reality as perceived were simply an extension of the self? Wouldn't that color the way each individual experiences the world?
Вот почему. Нам дан Астериос в определенной рисовке и мир вокруг него, как "продолжение" Астериоса. А другие субъекты в нем присутствуют в привычном для них виде.
Jaya: И: пока Астериос вёл Хану вверх, она, грустнея, становилась более тёмной и более объёмной одновременно. Он, вроде как вытаскивая её из подземного мира, "тушил" её миром своим.
Страницы 266-270
Ларош: Что имеется в виду во фразе "Not smoky enough for her"?
Jaya: Мне кажется, тут просто шутка типа "она слишком крута для вашей вечеринки".
Ларош: Понятно. Но по какому параметру?
Jaya: А вот не могу понять.
Песня: Сизиф?
Ларош: Как по мне - в целом типичная такая слезливая кантри-лирика .
Jaya: Эй, не забывай, мы ищем СИМВОЛИЗМ!
Ларош: Ну да, да, Астериос начал в выгодных условиях - один вместо двух братьев. Chip on his shoulder. Но вот про круглую дырку и квадратную деталь...
Мне кажется, или Кельтик Скелтер нарисованы сильно реалистичнее остальных персонажей?
Jaya: Есть такое. Я даже думала, не означают ли они какую-нибудь троицу женщин? Ну, знаешь, любую из троиц женщин - их полно.
Ларош: Нет, кажется. Это просто объем деталей.
Jaya: Не только объём, количество
Ларош: Я сходу не припомню бэнд, в котором бы было характерно три женщины. Но даже если брать прямолинейно - они же очевидно larger than life.
Jaya: Я о мифологическом, раз уж мы на этой волне.
Ларош: Пока вряд ли.
И я снова о рисунке - мне нравится, как связываются воедино струйки дыма, хвостики бабблов и темные "струйки" громкого звука.
Break a string - это Стиффи напутал, Урсула ошиблась, или есть отдельное выражение на этот счет?
Jaya: Вроде нет. Но break a leg - это для театралов, может тут просто игровое переиначивание?
Ларош: Я чую сарказм в ответе Джерри просто.
Jaya: Может идея просто в том, что она их не очень любит? Их идеологии по идее сочетаться не должны.
Страницы 271-275
Jaya: А вот тебе наклейка Los Bros). И реинкарнация.
Ларош: Вот кстати Астериос, при всех наших надеждах, не утратил пакостных черт своего характера. И снобизма в частности.
Jaya: И триединство вместо дуализма - вот и "монетка" сыграла.
Ларош: А связать между собой реплики последующего разговора я просто не могу. Может, так и надо - герои пьяны?
Jaya: Какого именно? По мне нормальный разговор "ни о чём".
Ларош: Теперь ты считаешь, что в этой сцене что-то ни о чем? А где же литерализм и символизм? У меня тут чеховских ружей накопилось роту вооружить, я жду.
Jaya: Я там вижу тему реинкарнации, об этом я уже сказала). И потом триединство, с "уважением" в качестве третьей единицы, на которой и завалился Астериос.
Ларош: Вот. Вот они начали стрелять! Мне лень открывать Кэмпбелла, но я уверен, что сейчас все это сложится в инициацию.
Jaya: Ну, его стукнет по голове пьянчуга из автобуса. Стукнет и вырубит. Считается?
Ларош: Да нет, просто с пьянчуги начнет разворачиваться вся цепочка.
Jaya: Если говорить о героях и архетипах, то из подземного мира возвращаются шаманы.
Ларош: У меня такое ощущение, что Хана умерла, и мы об этом еще не знаем. Иначе с чего бы ему плакать?..
Jaya: И песня, да?
Ларош: Ну песня само собой.
Jaya: О, и об ударе: Пьянчуга поджигает сигарету его зажигалкой. Это во всех смыслах "удар из прошлого".
Страницы 276-282
Jaya: О, а вот и опера.
Ларош: И Вилли только что тоже прожил на наших глазах жизнь в обратном порядке. Да, вот кстати: цвета Ханы в сцену приносит Вилли и они его буквально окружают, а она как раз бесцветна. То есть вот заметная разница между (как его фамилия?) и Полипом - тот не лишал ее своего цвета.
Мне кажется, или на этой странице (Look at me) Маззукелли начал уже на пальцах объяснять, что он хочет показать?
Ты думала, предыдущие шутки были иногда так себе? Ну вот тебе три юриста, и ниже этой шутки мы уже сегодня не упадем.
Jaya: Оу. Оуууууу.
Эташуткаоуууууу...
Jaya: Ну серьёзно, вот это, с часовым механизмом? Это не может не быть (помимо прочего ещё и) отсылкой!
Ларош: Модель атома, часовой механизм - на восьмом часу непрерывного чтения я готов поверить, что это реверанс Муру.
Страницы 283-287
Jaya: На следующей странице: он смотрит на машину, она - на животное. СПАСИБО, МЫ ПОНЯЛИ.
Ларош: Не только. Она смотрит на collateral.
Jaya: Так это не collateral. Это не случайный ущерб, а прямой.
Ларош: Вообще, я думал, в машине кто-то сюжетно знакомый окажется. Ан нет.
Но надо отметить, что голубой и розовый в этой сцене применены не так, как всегда раньше.
Jaya: Вот я тоже думала.
Ларош: Заметь, когда ему нужно было изобразить пожарных, он рисовал мигалку желтой.
Jaya: Да-да.
Ларош: И я не очень понимаю, откуда/куда они едут. С расторжения брака, что ли?
Jaya: Мне кажется, это не оттуда сцена. Может быть продолжение поездки, которую нам показали раньше.
Ларош: Убитый самурай. Здравствуй, семейная история Ханы. Я ждал, я ждал.
Jaya: И киса! А сейчас ты долистаешь до того, что я считаю явной отсылкой к "Хранителям").
Ларош: Мой сарказм порожден тем, что я вижу в верхней половине этой страницы и чему не могу найти сюжетного применения.
Jaya: Это такой сюжетный приём. Называется "всякая хрень".
Ларош: До отсылки, я так понимаю, я еще не долистал?
Jaya: Следующая страница.
Ларош: А, вот. Да.
Jaya: Да?
Ларош: Впрочем, ну а как. Время. Часы. Даже Бэтмэн (и это третья и последняя отсылка, я не специально) имеет в своем символическом наборе дедушкины часы. Интересно, что при всем внимании к часам в истории ни разу не было важно точное время.
Jaya: Заметим: у Мура часовой механизм рассыпался в детстве у персонажа, дошедшего до отстранённого равнодушного высокомерия. Персонажа голубого цвета.
Ларош: Любопытно, почему на странице - детали не от тех часов, что носил Полип всю жизнь, а от тех, что он разобрал в детстве. В детстве-то у Полипа никакого распада картины мира не происходило, если я правильно понимаю.
Jaya: Потому что он не смог их собрать. После него они так и остались набором деталей. БУДУЩИЙ СИМВОЛИЗМ.
Ларош: Что-то я туплю. Это же Полип смещается из центра своей вселенной, а не вселенная вокруг него разваливается на составляющие.
Jaya: Можно посмотреть по-другому. Часы - как символ неудачи. Личного провала. После этого он в своих глазах всегда был звездой. Развод - провал. Неожиданный.
Ларош: А вот дальше автор заводит с нами речь о том, что память - ненадежный рассказчик, unreliable narrator. И от этого нас, казалось бы, спасает тот факт, что мы не просматриваем воспоминания Астериоса, а слушаем историю его брата... который тоже ненадежный рассказчик, потому что не существует и вообще может иметь свои планы на финал.
Зато очень изящный пример того, как в восприятии Астериоса все со временем становится "про него".
Jaya: Но тут смотри как: нам заодно показывают "починенные" воспоминания, вроде его мамы, которая для него "навсегда" такая, которой была в его детстве.
Ларош: И чашки обретают смысл. Те, которые мы видели у них в доме.
Вот, только что заметил: смотри, в левой панельке Хана одета, как в ее взрослых сценах. В правой - в рубашку, о которой Астериос говорит "Разве она раньше не была моей?" Вероятно, в средних - тоже во что-то значимое. Я предположу, что в этой одежде мы видели ее в ее юности или в начале отношений с Астериосом.
Jaya: Слитие в единую картинку, чего-то важного, нет?
Страницы 288-297
Jaya: И дорога. Символизм.
Ларош: А дальше - сцена, которую нельзя не читать с головокружительной скоростью. Как монтаж в последнем акте триллера, когда у главного героя в голове складываются все важные моменты предыдущих сцен.
Jaya: Ну да. Сделано хорошо. Голова кружится. Но я надеюсь, что это не вся идея комикса.
Страницы 298-303
Ларош: И заканчивается отлично. В смысле, неожиданно - что, думали, такая будет простая мораль? В смысле, ты думал, Астериос, что вот так просто отделался? Не-а.
Разъясни мне про глаз. Зачем у него теперь один глаз?
Jaya: Глаз, это, я думаю, кармическое искупление. Если мы о СИМВОЛИЗМЕ. Нечто "отданное" Игнацио, и заодно распаривание.
Ларош: Асимметрия, хорошо.
Показательно, что Астериос отказывается начать с нуля. И предлагает выбросить все ненужное. СИМВОЛИЗМ или я преувеличиваю?
Jaya: Машина - про цветы, живущие фотосинтезом, и одновременно про отвергание идей о сути вещей. Потому что это машина, которая не машина. Он использует свои знания (и привычку быстро их получать), чтобы создать нечто, противоречащее его прошлым убеждениям.
Ларош: Раньше уже мы говорили о самодостаточности, но в другом ключе, кажется.
Jaya: Да-да.
Ещё одна разбитая бутылка.
Страницы 304-307
Ларош: ...но кошка для меня все равно не дешифруется.
Я помню, что раньше мы видели светофор только с желтым светом.
Jaya: Цветов много, но они все приглушённые.
Ларош: Ты заметила, кстати (я - только сейчас) - как в комиксе по необходимости стали возникать произвольные цвета? Баклажанный, красный, коричневый...
Jaya: ...заметила))).
Ларош: Хо-хо. У Стиффи есть контур. Где он его взял? Содрал с правого края дома!
Jaya: )))) А это просто куртка, без контура у него рубашка!
Ларош: Но вообще я с Астериосом согласен, нет лучшей машины для путешествия, чем Кадиллак Эльдорадо.
Jaya: Вы-и-ваши-тачки. О, а в песне той женской группы тоже Эльдорадо был.
Ларош: Да. Я еще листал, не было ли в романе лимузина раньше.
Кстати. И вопрос про камбек явно двусмысленный, и курение как символ того, как твоя жизнь влияет на других людей. Астериос бросил курить, потому что так хотела Хана (вернее, он ей мешал, и она его заставила), а Урсула бросает курить (видимо), когда с нее берет пример сын.
Jaya: Не совсем так. В смысле он бросил курить не так, нам расскажут.
Страницы 308-316
Jaya: Два шоссе).
А, я обгоняю (спойлер - я уже дочитала до конца).
Ларош: Как ты могла!
Jaya: Извини! Но этот его роад-трип пролистывается на раз!
Ларош: Моменты, когда на машину падает "видимый" солнечный свет, перекликаются с эпизодами, когда он шел под дождем.
Jaya: А, да, поняла, о чём ты.
Ларош: И его, кстати, на всем продолжении путешествия сопровождает солнце.
Jaya: Да-да-да.
Ларош: Которое мы, по-моему, ВПЕРВЫЕ в романе увидели, когда они со Стиффом начали возиться с Кадиллаком.
Jaya: А пикник у Дыры?
Ларош: А там есть солнце в кадре?
Jaya: А его и тут вроде в кадре нет.
Ларош: Оно есть строго один раз - в специальной, только-для-солнца панельке сразу после выхода Астериоса из больницы.
Jaya: Парные шоссе, одно из которых отличается от другого.
Ларош: ...и опять очень крутое использование негативного пространства.
И надо сказать, длинная "подготовка" путешествием окупается разворотом про зиму. Buildup, payoff, все честно. Я даже на десятом часу лайвблога ощущаю эмоциональное напряжение.
Я переживаю за героя, не то, что ты .
Jaya: Я так переживала, что не могла остановиться!!!
Страницы 317-323
Jaya: На самом деле, пока ты переживаешь, я скажу вот что: то, как автор изображает героя - в профиль и только в профиль интересно играет теперь, когда у него с глазом произошло то, что произошло. О, и: мы всегда видим только половину героя, "целиком" его лицо мы могли «собрать», только когда он был в кадре с Игнацио, у которого нам показывали другую половину того же лица.
Ларош: Любопытно, что в момент, когда мы видим дом снаружи, голубой снова используется нестандартным для романа образом - и как раз САМЫМ типичным способом для традиционных комиксов.
На пороге у Ханы мы его опять видим в три четверти.
Вот мы впервые в этом доме, а все предметы в нем нам знакомы.
То, что ты проскочила дальше, не позволяет тебе теперь останавливаться на каждой странице!
В этом романе вообще раньше был зеленый?
Jaya: Я хотела сказать про "зелёный!!", но, кажется, он был на одной из вывесок в начале роуд-трипа. Сейчас проверю. Да, был.
Ларош: Роутрип частично зеленый, да. Я имею в виду, сильно раньше.
Jaya: Нет, не думаю. Болотного, кажется, не было.
Ларош: А когда он спрашивает Хану о том, почему она не замужем, вокруг нее, при красном цвете фона, который мы уже видим несколько страниц, появляется розовое гало. Это случайность, проблема копии или это осмысленно? Мне нравится думать, что осмысленно.
Jaya: Думаю тоже осмысленно.
Ларош: А вот мне и ответ, почему многогранники - всегда дайсы. В самом деле, платоновские тела. Платон, конечно, был с нами с самого начала. Притом, что никого из персонажей я платоником назвать не могу.
Страницы 324-329
Jaya: А вот теперь он открывает бутылку вина этим ножиком. Сохранил то, что имеет значение.
Ларош: У всех бутылок раньше были белые этикетки. У этой - желтая. И подумать только, в начале чтения я предлагал ассоциировать желтый цвет со стрессом.
Jaya: А вот тут фейл покраски. Между панелями горлышко меняет цвет.
Ларош: Не факт, что фейл. На бутылке же обертка есть.
Jaya: Так если её снимают, то там остаётся только стекло.
Ларош: В смысле, обертка желтая, стекло - красное.
Jaya: Красное стекло? Хм.
Ларош: И пробка.
Jaya: Но кстааати. Я не знаю, отсылка это или нет, но: Джейн Эйр. Так вот, не знаю, читал ли ты Джейн Эйр, но.
Ларош: Читал, конечно.
Jaya: Ну вот. Одноглазый погорелец.
Ларош: Да.
Jaya: О, и вот сравнение/контраст этого совместного воспоминания с всё той же флорентийской историей.
Ларош: Ну, дальше тривиальщина в голову лезет - линия разделяет их на диване, потом ее преодолевают слова (хвосты бабблов), которым Астериос всегда придавал значение. А потом - действия, но опять же первой разрывает линию Хана.
Мне нравится, как бабблы живут своей отдельной жизнью.
Jaya: И вот оно прозрачное наложение Кухутека.
Ларош: И впервые сливаются, а не закрывают друг друга. А их лица впервые становятся цветными.
Jaya: Её лицо было цветным на панели, где вокруг неё был ореол.
Страницы 330-338
Ларош: Блин, multiple finals.
Только я подумал, какой чудесный Coat and hat shot (как это по-русски?), и тут - опа, впереди еще что-то.
Jaya: The irony strikes again!!!
Ларош: Зато, опять же, крепкая композиция.
Jaya: Я, кстати, только до летящего шарика дочитала.
Ларош: Второй двухстраничный спред - тот был с воронкой, этот с астероидом.
Jaya: СиМвОлИзМ.
Это слово давно потеряло какое-либо значение.
Ларош: Грандиозность события зато передана отлично.
Jaya: Грандиозность, а в следующем финале - незначительность.
Ларош: Ну такой перебивке тона еще в Сумеречной Зоне учили.
Впрочем, эпилог тоже хороший.
And that concludes the part of the tour where you stay alive.
Jaya: Кстати снова к песне из бара.
Итоги
Ларош: Надо признать, что я ждал больше ружей, чем увидел.
Jaya: Ружей или выстрелов?
Ларош: Выстрелов, да.
Ну что, занавес?
Jaya: Ох. Сложно.
Ларош: Я тебя вот чем поражу. На Tvtropes.org про Полипа пишут мало. Но что пишут:
This work cannot be completely understood in one reading, or for that matter in twenty. Chekhov's Armoury: So many you'll need to reread it to get them all.
И я как-то в этом смысле разочарован.
Меня одновременно порадовал ход с обманным финалом (про то, что Астериос проживает для Игнацио вторую жизнь и что Игнацио это не нужно), но и одновременно мне не нравится то, что всю цепочку снов мы разбираем низачем. И революционер тоже не нужен низачем - только чтобы привести Астериоса в бар.
Jaya: Я скажу одну вещь, ладно? Скажу сейчас, сразу.
Ларош: Давай.
Jaya: Это хорошо. И конец трогательный, и дёргает все нужные струны.
Но. Но пойми меня правильно (к слову о в том числе Джейн Эйр) это ещё одна история о потасканном мужике сомнительного качества, который годами был козлом с красавицей и умницей, но стоило ему "исправиться" (где-то далеко от неё и так, что она этого не видела, но поняла из Его Чистого Взгляда), и она готова простить его и принять обратно.
Мне объяснить, в чём тут проблема?
Ларош: Я понимаю, в чем тут проблема.
Причем если бы эта история была рассказана только про Астериоса, безотносительно его отношений с женой, было бы лучше.
Jaya: Хана получается призом за его охрененное душевное развитие. Притом что, ну, её оно пока что никак не коснулось.
Ларош: Заметим, друзей у него нет и никогда не было. И даже в Апогее не появляется - "суррогатную семью" за друзей считать странно.
Тебе, кстати, не кажется, что необходимость подвергнуть героя физическим Лишениям и Страданиям под занавес - это, конечно, недурной мифологический ход, но с Моральным Ростом этот ход плохо стыкуется?
Просто так расти в характере любой дурак сможет, а ты возьми да глаз потеряй.
Jaya: Да. Причём случайно. Ну да: хаос, порядок.
Ларош: Впрочем, первые главы очень хороши сами по себе. Скажем, страница про студентов и страница со спором про дуализм в баре.
Этот парень, кстати, так и остался безымянным.
Jaya: И мы не знаем, что с ним стало. И Вилли испарился в темноте.
И... Оу. Оуууу.
Ларош: И пусть мне кто-нибудь объяснит, почему Игнацио пошел с ним в метро, но не сел в поезд. Если это вообще Игнацио.
Только не говори мне очевидного.
Jaya: Кухутек.
Появился, Раскрыл Правду Жизни и исчез.
Кроме него чернокожие в комиксе есть?
Ларош: Магический негр!
Что ты! В комиксе меньшинств ровной дозой - Хана азиатка, Маньяна латинос.
Jaya: Джерри возможно индеец. Нью-Йорк - Самый Белый Город Америки!
Ларош: Причем этот магический негр, разумеется, участвовал не в каких-нибудь демонстрациях за свободу, а именно с MLK.
А я не о том. Я о том, что история со студентками его оказалась практически неважной для сюжета, и в начале комикса заканчивается казалось бы связанной с ней панелькой с женой, но потом мы узнаем, что эта панелька вообще о другом. И нужны все эти девчонки были только чтобы задать нам правильные рамки для романа Май-Октябрь - дескать, он-то повидал баб, но она...
Jaya: Да, кстати. Там же была сконструированная непонятная обманка: у меня сложилось впечатление, что он ей серийно изменял.
Ларош: Да, у меня тоже. И только сильно позже стало понятно, что все они были до нее, просто на них он выработал свой характер.
Jaya: Вот-вот.
Вообще использование Игнацио оказывается каким-то... случайным.
Ларош: You mean random?
Jaya: Я подумала написать "рэндомным", но не решилась. Да, это значение).
Ларош: Тогда "произвольным".
Jaya: О, спасибо.
Ларош: Well, I've got a degree in this shit =).
А какой, кстати, смысл в том, что герой - наполовину итальянец?
Jaya: ...кроме очевидного?
Ларош: Я и очевидного не вижу.
Jaya: Гхм. Автор).
О. Я и Орфея-Эвридику не поняла, если быть совсем честной. То есть я не поняла, к чему оно оказалось в итоге.
Ларош: Орфей - к доверию. Которого у него не хватало на всех этапах.
Jaya: А его проблема не в уважении была? В смысле, не в отсутствии уважения?
Потому что доверял он ей, как мы отметили, обсуждая Вилли, безгранично.
Ларош: К сцене про Орфея это очевидно неприменимо.
Jaya: Но тогда мы снова приходим к тому, что есть lots of cool shit с кучей разнообразных связей, отражений и перекличек, а в единую картинку оно не складывается. При том что технически всё отличнейше.
Ларош: Я так понимаю, синдром магнум опуса. Когда они с Миллером нетленки делали, они же их как нетленки не мыслили.
Выводы следуют.
Скачать комикс всё ещё можно тут.